Вардан Багдасарян - Антироссийские исторические мифы

Была ли действительно речь И. В. Сталина от 5 мая 1941 г. перед выпускниками военных академий и высшим командным составом армии [178] См.: Искусство кино. 1990. № 5.С. 10–16. приоткрытием занавеса над принятой к исполнению программой завоевания Европы? По воспоминаниям Г. К. Жукова, Сталин категорически отверг предложение нанести упреждающий удар по немцам. На ссылки Г. К. Жукова и С. К. Тимошенко на его выступление 5 мая генеральный секретарь заметил: «Так я сказал это, чтобы подбодрить присутствующих, чтобы они думали о победе, а не о непобедимости немецкой армии, о чем трубят газеты всего мира» [179] Военно-исторический журнал. 1995. № 3.С. 41. .

Ретроспективный анализ показывает, что центробежные процессы в позднем СССР начались с переосмысления пакта Молотова – Риббентропа, представленного в качестве попирающего международное право договора агрессоров о разделе Европы. Провозглашение независимости прибалтийских республик, воинствующая русофобская риторика средств массовой информации, процессы над русскими пенсионерами как военными преступниками в латвийском суде являются прямым следствием пересмотра истории.

В постсоветской Литве порицают СССР за участие в разделе Польши, но в результате этого раздела к прибалтийской республике отошла область Вильно. По переписи 1897 г. в нынешней столице Литвы проживало всего лишь 2,1 % литовцев, что свидетельствует о сомнительной необходимости данного присоединения [180] См.: Кожинов В. В. Россия. Век XX (1939–1964). Опыт беспристрастного исследования. – М., 1999. С. 42. . Последовательное отрицание правомерности договора 1939 г. предполагало бы передачу Вильнюса вновь в ведение Польши.

С точки зрения международного права советское присоединение Прибалтики было осуществлено юридически корректно, поскольку санкционировалось законодательными собраниями республик. Население так называемых «оккупированных территорий» встретило завоевателей вполне лояльно, не оказав какого-либо существенного сопротивления. Более того, согласно данным исследования историка А. Д. Маркова, «в восточнопольских землях украинцы, белорусы и евреи нередко организовывали повстанческие отряды… нападая на отступавшие от немцев польские части… Непольское население превращало польские знамена, отрывая от них белые полосы, в красные, засыпало цветами колонны Красной Армии… указывало места, где поляки прятали оружие, участвовало в обезвреживании небольших польских частей» [181] Марков А. Д. Военно-политические аспекты присоединения к СССР Западной Украины и Западной Белоруссии // Великая Отечественна война в оценке молодых. – М., 1997. С. 18. .

Советизация Прибалтики представляла собой альтернативу ее германизации, сулившей прибалтийским народам тяжкие последствия. Так, меморандум А. Розенберга 1941 г. предполагал превращение прибалтийской зоны «в территорию немецкого расселения, призванную ассимилировать наиболее подходящие в расовом отношении местные элементы… Необходимо будет обеспечить отток значительных слоев интеллигенции, особенно латышской, в центральные русские области, затем приступить к заселению Прибалтики крупными массами немецких крестьян… Не исключено переселение в эти районы также датчан, норвежцев, голландцев, а после победоносного окончания войны и англичан, чтобы через одно или два поколения присоединить эту страну, уже полностью онемеченную, к коренным землям Германии» [182] Дашичев В. И. Банкротство стратегии германского фашизма. Исторические очерки. Документы и материалы. – М., 1973. Т.2. С. 25. .

Польша вплоть до начала Второй мировой войны воспринималась как основной плацдарм грядущей войны против коммунистической России. Воспользовавшись сумятицей Гражданской войны, Польша захватила часть Белоруссии, Украины, Литвы с Вильнюсом. С ее территории совершали диверсионные рейды антисоветские бандформирования, такие как 10-тысячный отряд С. Н. Булак-Балаховича. Это было агрессивное государство, представлявшее источник опасности для всех граничащих с ним стран Восточной Европы. Наиболее вероятным сценарием начала будущего военного конфликта советские генштабисты долгое время считали войну не с Германией, а именно с Польшей. Именно в ее агрессивных устремлениях, которым покровительствовали западные державы, Советский Союз видел главную для себя угрозу. И для этих опасений были все основания.

Сегодня началась новая фаза дискуссии по определению виновных в развязывании Второй мировой войны. В этом списке фигурируют Германия, СССР и реже – западные страны. Однако в нем совершенно неоправданно отсутствует польское государство. А ведь именно Польша сорвала подписание Восточного пакта. Именно она категорически отвергала все варианты соглашений по сдерживанию агрессора. В настоящее время не принято афишировать тот факт, что в 1938 г. оккупация Чехословакии осуществлялась не одними немцами, а совместными силами Германии и Польши. В том же году польские войска были демонстративно подведены к границам Литвы, провоцируя начало нового конфликта. Звучали призывы: «Вперед на Каунас!» Только твердая позиция Советского Союза спасла Литву в той ситуации.

Интересно в этом контексте упомянуть и визит министра иностранных дел Польши Ю. Бека в Германию в 1939 г. В ходе переговоров с Гитлером и Риббентропом он от лица польского государства высказывал пожелание об отходе в состав Польши территории советской Украины. Речь шла о польско-германском пакте раздела территории СССР. И если бы Сталин не пошел на подписание пресловутого договора с Германией, то вполне реален был бы антисоветский союз. Идея о совместном польско-германском походе против СССР сохраняла свою актуальность и во время Второй мировой войны. Под ее знамена готовы были встать среди прочих и многие находящиеся в советском плену польские офицеры.

Впрочем, не менее конфронтационны были шаги польской довоенной политики в отношении Германии. Польша де-факто присвоила себе этнически немецкий Данциг, являвшийся по условиям Версальского мира вольным городом. В ответ на поднятый Германией данцигский вопрос в Польше начались немецкие погромы. Польские власти сквозь пальцы смотрели на эту ситуацию. Ответным шагом Германия начинает военные действия. Расчеты официальной Варшавы на заступничество Запада оказались иллюзорными. Роль жертвы, которая разыгрывается современной Польшей, оказывается далека от ее подлинного исторического облика.

Дискуссия о событиях в Катыни ведется довольно давно. Однако поражает, насколько легко российские официальные лица приняли версию немецкой стороны в расследовании катынского дела. Это была, как известно, версия Геббельса. Она абсолютно не доказана, во многих своих аргументах абсурдна и многократно раскритикована.