Андрей Куза - Рыбный промысел в Древней Руси

Советская историография успешно справилась с поставленной задачей. Господство земледелия, причем земледеления пашенного уже в эпоху Киевского государства было подтверждено неопровержимыми доказательствами. Роль археологии в решении этого вопроса недооценить трудно. Развернувшиеся в послереволюционные годы раскопки древнерусских памятников представили в руки исследователей разнообразный массовый материал, ярко характеризующий как быт, так и трудовые процессы далекого прошлого. Одним из первых широко использовал археологические данные академик Б. Д. Греков, заслуги которого в борьбе с ошибочным представлением об отсталости сельского хозяйства в Древней Руси общеизвестны [24].

Решение вопроса о земледелии как фундаменте всей экономики Древнерусского государства способствовало правильному пониманию социальных аспектов его развития. Проблемы истории народного хозяйства прочно вошли в круг интересов советской науки, в частности археологии. Среди посвященных этой теме работ первостепенное значение имеет монография Б. А. Рыбакова о ремесле в Древней Руси [25]. На огромном фактическом материале в ней дана красочная картина становления и расцвета второй важнейшей отрасли хозяйства восточных славян – ремесленного производства. Причем Б. А. Рыбаковым убедительно показано совпадение основных этапов прогрессивного развития ремесла и сельского хозяйства, что подчеркивает единую закономерность исторических процессов. Со времени выхода в свет этой книги в археологической литературе определились два направления в изучении древнерусской экономики. С одной стороны, усилилось внимание к истории земледелия и скотоводства [26]. С другой стороны, выводы Б. А. Рыбакова о русском ремесле позволили предпринять специальные изыскания по его разделам; черной металлургии, ювелирному делу, производству стекла, гончарству и т. д. [27]

Однако некоторые важные виды хозяйственной деятельности, включая промыслы, выпали из поля зрения исследователей, что, конечно, отразилось на комплексном изучении системы хозяйства Древней Руси. Правда упоминания о рыболовстве, охоте, бортничестве рассеяны по многим работам. Но все они сводятся к двум-трем фразам, констатирующим отсутствие или наличие последних. Как правило, промыслам отводится роль дополнительных или второстепенных средств пополнения пищевых запасов, а также источников пушнины и воска.

Более подробно рыболовство, охота и бортничество охарактеризованы в работах П. Н. Третьякова [28]и В. А. Мальм [29]. В первой дан общий очерк истории сельского хозяйства и промыслов сначала для времени сложения Киевского государства, затем для периода его расцвета. Касаясь рыболовства, автор перечисляет некоторые из употреблявшихся орудий лова и виды добывавшихся рыб. Он отмечает более интенсивный характер промысла в северо-западных и северо-восточных районах страны, стремление духовных и светских феодалов захватить рыбные угодья; подчеркивает влияние христианских постов в XI–XIII вв. на увеличение объема рыболовства. Изложение дает общее представление о содержании вопроса и опускает какие бы то ни было подробности, т. к. главный упор сделан на историю земледелия и скотоводства. Работа В. А. Мальм специально посвящена промыслам древнерусской деревни и сохраняет значение первой обобщающей сводки. В ней наряду с археологическими материалами использованы данные письменных источников. Раздел о рыболовстве распадается на две части. Бо́льшая по объему содержит классификацию рыболовных орудий (впрочем, не свободную от недочетов и ошибок [30]). Археологические находки иллюстрируют отдельные положения. Во второй части на основании письменных документов говорится о том, как в процессе феодализации русских земель князья, бояре и монастыри захватывали лучшие рыбные угодья; о натуральных поборах рыбой и принудительных повинностях крестьян обслуживать феодальные промыслы. Большинство примеров почерпнуто из источников XV–XVI вв., но их действие распространено и на более раннее время. Правомерность такого подхода требует дополнительных доказательств. Наконец в нескольких предложениях описаны способы переработки и сохранения рыбы. В заключении автор приходит к традиционному выводу, что «охота, рыболовство и бортничество, являясь побочными занятиями деревни, играли важную роль в экономике Руси» [31]. Несмотря на указанные недостатки, труд В. А. Мальм, как первый опыт изучения древнерусских добывающих промыслов, заслуживает положительной оценки [32].

Как уже отмечалось выше, в современной археологической литературе рыболовство упоминается вскользь в перечне занятий населения исследованных памятников. Лишь иногда этот вопрос трактуется несколько шире. Так, например, в монографии Н. Н. Воронина о древнем Гродно, при раскопках которого собрана богатая коллекция рыболовных орудий, костей и чешуи рыб, подчеркнуто, что добыча рыбы в XII–XIII вв. превратилась в специализированный промысел и занимала важное место в хозяйстве горожан [33]. К аналогичным выводам пришел и исследователь Старой Рязани А. Л. Монгайт, указавший затем и на широкое распространение рыболовства по всей Рязанской земле [34]. Более подробно, хотя и в разных работах, охарактеризован рыбный промысел древнего Новгорода [35]. Также следует упомянуть раскопки В. В. Седова в Перыне под Новгородом, обнаружившие в слоях над языческим святилищем поселение пригородных рыбаков-профессионалов [36]. Им же получены не менее интересные результаты при археологическом изучении Ярополча Залесского на Клязьме, где рыболовство было одним из важнейших занятий жителей посада и близлежащего поселения. По мнению авторов книги о Воине, и в этом древнерусском городе лов рыбы входил в число ведущих отраслей хозяйства [37].

Если перечень трудов, касающихся городского рыболовства в Древней Руси, можно и продолжить, то с сельскими поселениями дело обстоит значительно хуже. Показателен уже тот факт, что В. А. Мальм, описывая рыбную ловлю домонгольской деревни, привлекал археологические материалы прежде всего из раскопок городов. Объясняется это, конечно, меньшей изученностью сельских памятников. Письменные источники XII в. с несомненностью свидетельствуют о широком распространении рыболовства в крестьянском хозяйстве [38]. Немногочисленные археологические данные вполне им соответствуют [39].

Сложнее решается вопрос о месте лова рыбы в хозяйственной деятельности восточных славян накануне образования Киевского государства. В нашей историографии ему почти не уделяется внимания. Большинство материалов, связанных с рыбным промыслом, происходит с Левобережья Днепра из раскопок роменско-боршевских памятников [40]. В их интерпретации наметилось два мнения: И. И. Ляпушкин полагал, что рыбная ловля не играла существенной роли и ею занимались отдельные рыболовы-любители [41]; А. Н. Москаленко, напротив, считает лов рыбы присущим каждой семье [42]. В последней работе И. И. Ляпушкин изменил свою точку зрения, указав на повсеместное распространение рыболовства у восточных славян в VIII–IX вв. [43]Раскопки недавних лет значительно расширили круг археологических источников по славянскому рыболовству раннего времени на Правобережье Днепра и в Поднестровье [44]. И здесь вновь полученные материалы свидетельствуют о важном значении рыбы в пищевом рационе населения этих территорий [45].