Владимир Возовиков - Сиреневые ивы

- Отчаянный народ, пехота,

Раздались негромкие смешки, Карлина ожгло.

- Что вы имеете в виду?

- Голые гребни, товарищ старший лейтенант. И то, что ветер совсем упал. Каждый шаг теперь за версту слышен. Не подпустят близко. Прижмут вас к земле огнем за полкилометра от Кутаса, тогда и Стебнев ничем не поможет вам.

- Что же вы предлагаете? - спокойнее спросил Карлин.

- В общем, то же самое... Погодите смеяться, товарищи. Я хочу сказать одно: и танки, и боевые машины пехоты, и зенитки, и саперы не могут бездействовать. Просто права не имеют бездействовать, ожидая, когда им зеленый свет зажгут, положив половину роты на камни! Все работать должны, на пехоту-матушку работать. Надо прорываться по дороге к перевалу с танками а голове колонны!

- Не прорвемся, так хоть нашумим, - ядовито заметил кто-то.

Офицеры снова засмеялись.

- Именно! Ничего тут смешного нет. - Рокотливый бас Хоботова стал сердитым. - Нашуметь-то мы уж постараемся. А вы под шумок, глядишь, и подойдете к перевалу поближе.

"Черт, ведь он снова прав, - подумал Карлин. - Хорошо, что я не поторопился с приказом". Покосился на майора. Тот молчал, прислушиваясь к говору заинтересованных словами Хоботова офицеров. Из пади тянуло пронизывающей сыростью, там словно ворочалось бесформенное серое чудовище, и его ледяное дыхание Карлин ощущал на своем лице. Туман поднимался, еще час - и он затопит дорогу.

- Есть другие предложения, товарищи командиры? - спросил, прерывая говор. - Нет?.. Слушайте боевой приказ...

Расходились быстро, молча. Капитан Хоботов задержался у машины командира отряда.

- Сергей Александрович, два слова...

Необычное обращение насторожило Карлина.

- Сергей Александрович, мы не знаем, как сложится у вас бой и скоро ли блокируете Кутас. Может, все-таки разрешите мне прорываться по дороге одновременно с вашей атакой? Возьму саперов на головной танк, пусть они мне на брюхе поворот облазят. Мины снимем, большого завала там не могли устроить, а малый нас не удержит. Поставим дымовую завесу, и - вперед. Если пропихнем один танк - следом все будут.

Карлин заколебался. Очень уж рискованно прорываться колонной к перевалу, пока не блокирована господствующая над ним вершина. Если посредник сочтет головную машину подбитой на повороте, беды не оберешься. И спросят с Карлина, а не с Хоботова - майор не зря об этом напомнил. Но было в тоне капитана столько искренней озабоченности предстоящим делом, что отказать Карлин не посмел.

- Хорошо. Смотрите по обстановке. Только сразу не лезьте, пока мы их по рукам не связали. Не рискуйте напрасно.

- Эх, Сергей Александрович, кабы можно было воевать, не рискуя! Да не волнуйтесь - без нужды голову под топор не сунем. И позвольте дать вам совет. Их там все-таки два взвода, могут часть автоматчиков рассовать по гребню, аж до самой пади. Ночью их за батальон примешь, так что не дайте себя ввести в заблуждение. И ради бога, не распыляйте силы. Кутас - крепкий орешек, его можно расколоть лишь кулаком.

- Спасибо, товарищ капитан,

- Вам спасибо - за доверие. Ну, жду сигнала, чтоб пошуметь.

Капитан стиснул руку Карлина и торопливо пошел в темноту, навстречу топоту спешенных мотострелков, повзводно стягивающихся к головной машине. "Вот ведь как: искал больное самолюбие у капитана, а выходит, тешил свое, - подумалось Карлину. - Наверное, Хоботову и в голову не приходило обижаться, что подчинили старшему лейтенанту. Он тебе, дураку, подсказывал, как лучше, ты же полез в бутылку, невесть в чем его подозревая... Имя, отчество твое знает, а ты спросить не догадался... И когда это было, чтобы авторитет командира пострадал, если он разумную мысль подчиненного утвердил силой своего приказа, обратив ее в дело!.."

Командиры взводов доложили о прибытии. Карлин распорядился выделить людей в помощь минометчикам и повел роту вверх, наискось по крутому склону. Шли споро, не экономя сил, - гребень казался не слишком высоким. Однако скоро заломило ноги, не хватало воздуха. Высота... Остановил людей за самым гребнем, приказал развернуться в цепь, минометчикам - выбрать позицию, сам, пригнувшись, поднялся на вершину. Скат круто уходил вниз, дно распадка терялось во мраке: напротив кажется, рукой можно дотянуться - лежал перевал, почти слитый с темнотой неба. Лишь Кутас был резко очерчен, удивительно похожий на упершегося черного яка. Тишина поразила Карлина. Опасливо спустился ниже, светом посигналил Хоботову: "Действуй!"

На дороге ждали сигнала, разом взвыли двигатели, гул ринулся по ночной пади, долетел до невидимой противоположной горы, вернулся рассыпчатым эхом, затопляя ночь. Машины двинулись...

Перевал и черная вершинка над ним по-прежнему не подавали признаков жизни, хотя движение колонны там наверняка услышали и, конечно, приготовились к встрече. Пусть танки приблизятся к повороту, пусть "противник" насторожится, как охотник, готовый захлопнуть ловушку, тогда Карлин бросит роту вперед,

Подобно углям на ветру, разгорались горные звезды, Кутас действительно был окружен ими. Карлин засмотрелся на красный немигающий уголек прямо над его горбом и внезапно вздрогнул. Белый широкий луч вонзился слева от него в рыхлый туман над падью, заметался в пространстве, то озаряя свивы сверкающего дыма и косматые причудливые фигуры, испятнанные тенями, то увязая в слоистой пелене, то уходя сквозь "окна" в пустоту. Карлин не успел опомниться, как луч погас, но тут же вспыхнул другой, его сменил третий, а за третьим снова зажегся первый. "Прожекторы?!. Они сняли светофильтры с прожекторов ночных прицелов..." Саднящий вой сирен взмыл над гулом двигателей, шарахнулся по распадкам и гребням. С перевала испуганно простучала пулеметная очередь, и в то же мгновение Карлин сообразил, что нельзя терять ни мгновения.

- Вперед!..

Он первым бросился вниз по склону, солдаты поравнялись с ним и обогнали. Глухо стуча, срывались из-под ног камни, подошвы оскальзывались на гладких плитах влажного кварцита, а Карлин считал шаги. Две, три или даже пять минут внимание изумленных наблюдателей "противника" будет приковано к пляске белых лучей над падью, к повороту, откуда вот-вот появится колонна, так нахально заявляющая о своем приближении сиренами и прожекторами. Там, на перевале, конечно же думают, что из колонны подают сигнал своим, не ведая о ловушке. Сколько шагов способен сделать человек за три минуты? И даст ли "противник" роте Карлина хотя бы три минуты? Не в это ли самое время чей-то ночной прицел уставился на атакующую цепь?

Рота достигла дна распадка, пошла шагом - начинался последний подъем к перевалу, пологий, щебнистый, голый. Каких-нибудь триста четыреста шагов до подошвы горбатой вершины, но на этом открытом откосе два пулемета за триста шагов возьмут триста жизней. "Отчаянный вы народ, пехота", - только сейчас, в угрюмой тени Кутаса, Карлин понял, на какой риск шел, решаясь атаковать перевал силами одной мотострелковой роты при поддержке двух минометов...