Владимир Возовиков - Сиреневые ивы

Еще шаг, еще один... Ракета прорезала небо, комком огня выписала ленивую дугу над покатой горой. В ее мертвом зеленоватом свечении серые шинели солдат растворялись среди серого камня, и только удлиняющиеся тени были отчетливы. И тени крупных камней росли, шевелились, поэтому казалось - атакующие идут несколькими рядами по всему склону горы. Наверное, стрелков "противника" изумил вид цепи, так близко подошедшей к перевалу, в то время когда они ждали иной опасности, скрытой за поворотом дороги.

- Огонь! - торопливо выдохнул Карлин, словно от того, кто откроет огонь первым, зависел исход боя. Его рота хлестнула огнем по перевалу, но почти одновременно горбатая вершина впереди опоясалась вспышками автоматных и пулеметных очередей.

Как часто бывает, склон этого последнего гребня ломался посередине неровным уступом, похожим на старый разбитый эскарп; за этот уступ падали мотострелки перевести дух, оглядеться, приметить опасные цели, подавить их перед новым броском. Позади часто захлопали минометы, из-за Кутаса отозвались "неприятельские". Огневой бой сразу заполыхал во всю силу. Карлин отдавал распоряжения по цепи, с помощью радиостанции уточнял задачи командирам взводов и старался запомнить все. Главные позиции "противника" без сомнения были на Кутасе. Вспышки выстрелов двумя ярусами опоясывали его встречный склон, и на них Карлин направил основной огонь роты. Левофланговый взвод сосредоточенным огнем отделений давил точки на гребне. Капитан Хоботов не ошибся - отдельные автоматчики постреливали со всего хребта.

Ракет не бросали - освещать себя невыгодно, а ночных прицелов хватало у тех и других, - однако и без ракет ночь отступила, изорванная огнями выстрелов. Карлин знал, что делает. Мощью стрелкового огня рота превосходила обороняющихся, с каждой минутой они должны нести все более жестокие потери, "неприятель" начнет перебрасывать сюда последние силы с противоположного ската вершины, вот тогда и настанет черед лейтенанта Стебнева с его штурмовой группой. Судя по всему, Стебнева пока не обнаружили. Небось, слышит бой лейтенант, видит, что рота залегла, нервничает. Ничего, злее будет драться...

Что же Хоботов? Прожекторы погасли, моторов и сирен тоже не слышно за грохотом стрельбы... Знать бы, где у "неприятеля" противотанковые орудия! Но они упорно молчат, ждут своей минуты...

- "Утес", я "Сосна", из-за перевала по вашей роте - пристрелочный огонь минометов...

Вот оно, то, чего тайно страшился Карлин. Уступ защищает роту от настильного огня с вершины, но от навесного за ним спасения нет. И долго ли пристреляться, если уступ на виду! Серия мин вдоль цепи - и некого будет поднимать в атаку. Карлин вырвал из кармана шинели припасенную ракету, приказал приготовиться к атаке. Стрельба резко затихла. Ближние огневые точки на гребне больше не подавали признаков жизни, лишь Кутас по-прежнему щетинился злыми жалами очередей да где-то за ним глухо кашляли минометы. Внезапно с гребня, прямо против злополучного поворота, у которого застряла колонна боевых машин, полыхнули длинные огни, озарив серый откос горы, и как бы растянутый гул выстрелов с коротким реактивным шипением выдал безоткатные орудия. "Так вот где они прятались!"

- Развернуть ротные пулеметы! - скомандовал Карлин, - Весь огонь по позициям орудий.

Две ракеты повисли над гребнем, высветив оба хребта и распадок между ними, серую ленту дороги и облако дыма там, где она выбегала из-за поворота над падью. Туда, в этот дым, стреляли противотанковые орудия с перевала, а по ним самим уже хлестали ротные пулеметы. "Минуту, капитан, подожди еще минуту, и мы заставим их замолчать..."

- "Утес", я "Сосна", по правому флангу роты - минометный налет.

Нет, не дает посредник залеживаться. Впрочем, посредник только напоминает, что "противник" тоже воюет. И спасение сейчас немедленный бросок вперед. На недобитые пулеметы, стреляющие с Кутаса...

Ракета взмыла к горбатой вершине, расколовшись на три цветные искры, и рота встала, пошла среди ломающейся тьмы, неся зыбкую цепь автоматных огней. Чаще, злей забили очереди с Кутаса, но все равно надо было сделать хотя бы полсотни шагов. Как там у Стебнева?.. От резкого толчка в спину Карлин едва устоял на ногах. Гулкий, со звоном удар танковой пушки качнул гору, с ним слился второй, показалось - над головой пронесся громовой ветер тяжелых снарядов, и вспышки выстрелов вдруг померкли. Среди пульсирующей темноты, в которой словно бы кто-то далекий торопливо чиркал отсыревшими спичками, встал залитый ослепительным светом гигантский и горбатый каменный бык. Облезлой шерстью тянулись по его боку белесые щебнистые осыпи, застарелыми рубцами на гранитной шкуре чернели брустверы из камней. Кое-где Карлин даже различил тусклый блеск влажных от росы солдатских касок ослепленные стрелки застыли, уткнув лица в камень. Пушечный удар словно погасил луч, но тут же вспыхнул другой, продолжая слепить стрелков "противника" и ночные прицелы. Два танка шли по дороге к перевалу, попеременно - чтобы сбивать "неприятельских" наводчиков включая прожекторы, наведенные на Кутас, и обстреливая его через головы мотострелков. Кто-то рядом с Карлиным закричал "Ура!", и, как ни трудно атаковать, поднимаясь по неверным осыпям, крик подхватили дружно. Уже не два танка, а пять или шесть, растянувшись колонной по дороге, молотили из пушек упрямую вершину, а по гребню перевала, по уцелевшим огневым точкам "противника", мели своим жестоким огнем зенитчики, проскочившие вслед за танками.

Рота вышла на склон Кутаса, танки разом прекратили огонь, лишь два прожектора поочередно пронизывали дым, высвечивая позиции "неприятеля" - словно держали их на ладони перед глазами мотострелков, и Карлин услышал: на противоположном скате, где-то вверху, лопались ручные гранаты. Стебнев... Скоро зеленая ракета ушла в небо с самого горба Кутаса, и тогда лишь в наушниках послышался прерывистый голос лейтенанта Стебнева:

- "Утес", я "Утес-два". Сижу на спине быка, сопротивления больше не встречаю. Подо мною минометная позиция. Накрыли в начале атаки. Какие будут указания?

Так вот почему минометы быстро замолчали и не мешали атаке!

Оба прожектора, в последние минуты светившие безбоязненно, не мигая, погасли разом: темень и тишина обрушились на перевал, словно его накрыло гигантским селем. В ноздри бил кислый запах горелого пороха и сырого камня.

- "Утес-два", осторожно спускайтесь к нам, мы на середине ската. Спасибо за атаку.

Вгляделся в мерцающий циферблат часов и не поверил: с начала боя прошло только семнадцать с половиной минут,

- "Утес", вам спасибо за "фонарики".

За "фонарики" следовало благодарить танкистов, но Карлин промолчал и выключил радиостанцию, передвинув ее с груди на бок. Командиры взводов негромко выкликали солдат, собирая их вокруг себя.