Владимир Возовиков - Сиреневые ивы

Вооруженный этими вот руками да собственной волей, Козловский вступил в борьбу с пространством и стужей, болью и физическим бессилием от потери крови, жаждой и голодом, с каменистыми хребтами и заледенелыми колючими зарослями, с сотнями других непредвиденных препятствий и грозных обстоятельств, которые неизбежно встают на пути человека в его положении, с минутами отчаяния, развинчивающего волю, со сном, который на морозе грозит смертью. Борьба длилась трое суток, пока поисковая группа обнаружила его уже на шоссе. Ему в тысячу раз легче было бы погибнуть - стоило лишь позволить себе уснуть, но для Юрия Козловского прекратить даже на миг беспощадную битву со смертью означало совершить нравственное предательство, нарушить свой долг. И он прав.

Вообще, надо сказать, всякий волевой и благородный духом человек считает недостойной капитуляцию: перед врагом или обстоятельствами все равно. Вспомним, что В.И. Ленин восхищался рассказом Джека Лондона "Любовь к жизни". Ильича, разумеется, восхищала не просто живучесть человека, а его воля к борьбе, вера в свои силы, тяга к людям. Не случайно в рассказе изувеченный человек, чистый нравственно, упрямый и стойкий, в конце концов доходит до людей. А другой, физически здоровый, но безнравственный, подло и трусливо бросивший спутника в беде, не осиливает трудной дороги и достается на корм волкам.

У Юрия Козловского кроме долга перед собственной совестью был еще и сыновний долг. Перед памятью отца, инженера-строителя, который в военные годы там же, в Забайкалье, работая для фронта, отдал делу Победы, будущему своих детей все силы и здоровье, по существу - жизнь. Перед матерью, которая в трудные послевоенные годы осталась с двумя малолетними детьми и сумела вырастить их настоящими гражданами страны. Это был долг и перед школьными учителями, перед первым рабочим коллективом в подмосковном Краснозаводске, перед училищными наставниками, которые поверили в его мужество, духовную силу и стойкость, - ведь для безвольных и малодушных не открывают дорог в небо. Сдаться перед злобой слепых обстоятельств значило для него предать и свой крылатый полк, боевых друзей и командиров, которые в те дни и ночи тоже не смыкали глаз, искали пропавшего летчика по всей огромной окрестной тайге, веря, что найдут живым. У него, офицера, был воинский долг, прямо повелевающий в самых суровых лишениях сохранять мужество и стойкость. Наконец, Юрий Козловский - коммунист, а партия, воспитавшая его, всегда славилась и славится несгибаемыми бойцами.

Нет, капитан Козловский не был безоружен в столкновении со своей бедой.

Юрия поддерживала вся мощь духовных связей с народом, которому он служил, перед которым отвечал за каждый свой шаг. Может быть, и неосознанно, но в своем долгом и жестоком поединке со смертью он следовал характеру своего народа, характеру армии, его воспитавшей. А черты этого характера, как известно, полнее всего выражают герои, которых народ и армия выбирают для себя.

У Юрия Козловского тоже есть любимые с детства герои, с ними он не расстается доныне, И, конечно, среди них - один из самых прославленных наших летчиков Алексей Маресьев. Дело не в том, вспоминал или не вспоминал Козловский Маресьева, когда пробивался навстречу людям, навстречу своему подвигу. Всякий героический пример, однажды потрясший молодое сердце силой и человеческим благородством, навсегда остается частью нашего сознания, нашей жизни, а в критический миг становится прямым руководством к действию. Маресьев жил в капитане Козловском, как жили в нем Гастелло и Талалихин, Покрышкин и Кожедуб, - все, на чьих подвигах он и его сверстники воспитывались в школе, в училище, в полку. Случись неладное в небе - он бы решительно пошел на таран, бросил самолет на вражеский объект, прикрыл собой командира. Но ему выпала доля Маресьева, и он принял ее как воин...

В пустынной студеной тайге Юрий не был одинок - недаром же в самые отчаянные минуты до предела измученному летчику грезилась не теплая постель, которая могла обмануть его волю и заставить уснуть на холодном камне. Ему виделись живые лица товарищей и близких, слышались родные голоса - в него, капитана Козловского, верили. Верили, что он, воин и коммунист, умевший до сих пор так надежно прикрывать своим крылом жизнь людей, и теперь, ведя безмолвный и яростный бой за жизнь, проявит характер своего народа. Он не обманул надежды людей, и люди, найдя его, обмороженного, едва дышащего, с каменно стылыми переломанными ногами, начали целую битву за его жизнь и здоровье. Она оказалась не легче той, что вел он среди таежных сопок, и длилась целых три года. И все это время, когда за него самоотверженно бились лучшие военные врачи, вооруженные современной медицинской наукой и техникой, когда у постели вместе с медиками дежурили мать и сестра, когда десятки знакомых и незнакомых людей старались выразить ему свое участие и поддержку, капитан Козловский вовсе не был простым "объектом" спасительных усилий для его целителей. Врачи признавались, что он заражал их своим стоическим терпением, мужеством и оптимизмом. Рядом с ним оживали и поправлялись даже безнадежные больные. Впрочем, и его самого поначалу сочли безнадежным даже иные повидавшие виды доктора. Но человек в единении с людьми, согретый всей силой человеческой любви и товарищества, снова разорвал кольцо смерти. Чудо свершилось - Юрий Козловский живет, ходит по земле рядом с нами, работает.

В разговоре с инженером-конструктором Козловским пытаюсь по отдельным фразам, интонациям, выражению лица угадать, достаточно ли уверенно он чувствует себя на земле сегодня, вполне ли удовлетворен своим делом. Юрий говорит, что ему чаще везло на людей, да в нашей стране это и не удивительно. В лаборатории коллектив дружный, умный, увлеченный большим и нужным делом. Не обошла Юрия и любовь. Девушка со счастливым именем Надежда стала его женой. Не забывают и старые друзья. Вот недавно наведались майоры Валентин Куренков и Леонид Коврижкин. Правда, оба теперь, кажется, уже подполковники. Глаза Юрия на миг грустнеют.

- Все время снится, будто по-прежнему летаю и бегаю вверх по лестницам...

Он замолчал, и вдруг стало ясно, что его борьба за свое место в человеческом строю, за чувство собственной полноценности, за новую высоту в жизни не окончена да и окончится ли когда-нибудь... Даже подчеркнутое внимание окружающих, предупредительное снисхождение к себе такие люди обычно принимают болезненно, хотя стараются не показать этого. Тому, кто узнал небо, жил в мире великих скоростей и высот, не так-то просто свыкнуться с иным делом, найти себя в нем. Но главное, конечно, характер - тот характер человека, который и в самой "земной" работе стремится достигнуть предельного потолка. И тут, бывает, мало добросовестного отношения к своим обязанностям, тут надо всей душой полюбить свое дело.