Валерий Стрелецкий - Мракобесие

- Ты опер, поэтому решай сам, как тебе работать.

На тот момент в штате отдела «П» было всего четыре человека. Все - бывшие чекисты.

И тем не менее первый серьёзный материал по коррупции мы принесли Коржакову уже через месяц.

По-моему, он сам такого не ожидал. Впрочем, как и я...

Может ли честный чиновник заработать десятки миллионов долларов? Ответ очевиден.

Однако ни премьера, ни президента это, похоже, не заботит.

Человек, на чьём счету в словацком банке «Австрия» мы обнаружили десятки миллионов «зелёных», и по сей день продолжает спокойно работать в «Белом доме».

Это руководитель секретариата Черномырдина - Геннадий Петелин. Правая рука премьера.

Именно история миллионера Петелина и стала первым делом новосозданного отдела «П». Но обо всём по порядку...

В ноябре 1994 г. я приступил к работе в должности начальника отдела СБП. Звучит это громко.

В действительности никакого отдела не было тогда и в помине. Четыре сотрудника, небольшой кабинет на Варварке, телефон правительственной связи - вот, собственно, и всё.

Мои новые подчинённые встретили меня вполне доброжелательно. Нутром, правда, я чувствовал их напряжение - чекисты относятся к милиционерам без особой любви. (Так уж исторически сложилось.) Но виду никто не показывал.

По счастью, отделу как раз выделили помещение в «Белом доме». В сборах, переездах и хозяйственных делах мы и притёрлись друг к другу.

Поскольку отдел был только что создан, никаких серьёзных материалов ребята ещё не собрали. Всё ограничивалось лишь несколькими анонимками на сотрудников аппарата правительства.

(Впоследствии, впрочем, одна из них легла в основу оперативной разработки по линии ШП - шпионаж.) Работу надо было начинать практически с нуля. Тут-то и подоспела прелюбопытнейшая информация. Якобы кто-то из высокопоставленных сотрудников аппарата правительства пролоббировал квоту на нефть одной малоизвестной фирме, причём деньги, причитающиеся государству от этой сделки, в казну не попали.

Кто именно пролоббировал квоты? С какой целью? Ничего этого источник информации не знал. Указал только фирму - АО «Проминформбизнес» и её президента.

Первое, что я сделал, - попросил сотрудников узнать, приходил ли когда-нибудь президент фирмы Родимов в «Белый дом» и если да, то к кому. Выяснилось, что приходил. Пропуск заказывала секретарь Геннадия Петелина, руководителя секретариата Черномырдина. Ниточка потянулась...

Стали разбираться. Уже первые материалы показали: что-то здесь не ладно.

Не могла такая заштатная, никому не известная фирма, как АО «Проминформбизнес», получить право на экспорт 2,5 миллиона тонн нефти. Это очень солидная часть от ежегодного российского экспорта «чёрного золота». Особенно если учесть, что раньше нефтью фирма не занималась.

Официально дело выглядело так: в мае 1994 г. президент АО «Проминформбизнес» Родимов обратился с письмом к премьер-министру Черномырдину с просьбой дать ему право на реализацию 2,5 миллиона тонн нефти и полностью (!) освободить от налогов. В том же мае Комиссия по оперативным вопросам правительства (под председательством О. Н. Сосковца) постановила: поддержать просьбу и освободить фирму от уплаты таможенных пошлин, так как нефть выделяется для государственных нужд.

Если кто-то из читателей хоть раз соприкасался с «Белым домом», то наверняка знает: степень бюрократии и волокиты тут огромна. За пару недель пробить постановление мог бы только Дэвид Копперфильд, да и то вряд ли.

Здесь же всё решилось в считанные дни. Дальше - больше.

Поскольку АО «Проминформбизнес» получило государственные квоты, в действие вступали иные законы, работающие по следующей схеме: фирма получает нефть у нефтедобывающих предприятий, продаёт её за рубеж; часть полученных денег возвращает добытчикам, всё остальное - государству. Прибыль фирмы исчисляется процентами от сделки: примерно от 2 до 4%. При этом никаких налогов спецэкспортеры не платят.

По идее, в нашем случае всё должно было произойти именно так. Однако вырученную за границей валюту АО «Проминформбизнес» в бюджет не внесло. Ни в Министерстве внешней экономики, ни в каком другом месте следы этих денег найти не удалось. А суммы, надо отметить, немалые. Казне причиталось примерно 100 миллионов долларов.

Мы подготовили справку, и я пошёл с ней к Коржакову. В тот момент он как раз лежал в ЦКБ вместе с президентом (у Ельцина была операция носовой перегородки).

Шеф внимательно прочитал документ. Потом поднял трубку спецсвязи, набрал номер первого вице-премьера Сосковца.

- Олег Николаевич, как же так получилось: ты выделил квоту на 2,5 миллиона тонн нефти неизвестно кому? Деньги исчезли... Сосковец говорит, - продолжил Коржаков, попрощавшись с О. Н., что перед заседанием КОВа (Комиссии по оперативным вопросам. - В. С.) к нему подошёл Петелин, сказал, что нужно принять постановление.

Сосковец понимал, что Петелин - правая рука Черномырдина и всё, что делает правая рука, одобрено и санкционировано премьером.

- То-то я смотрю, когда встречаемся, он всегда прячет глаза, - в сердцах бросил Коржаков. - Выходит, неспроста... Давай начинай серьёзную работу.

- Александр Васильевич, мне кажется, уместнее подключить к этому вопросу ФСБ. У них возможностей сейчас побольше.

- Ладно.

На следующее утро я пришёл к тогдашнему заместителю директора ФСБ и одновременно и. о. начальника московского управления Службы Николаю Дмитриевичу Ковалёву. (После отставки Барсукова он стал «хозяином» Лубянки.) Первое впечатление о Ковалёве у меня сложилось неплохое. Спокойный, неторопливый - настоящий опер. Когда он читал нашу справку, его лицо не выражало, вообще, никаких чувств. Маска - да и только.

- Что ж, материалы серьёзные. - Николай Дмитриевич, надо двигать. Получать санкцию на «прослушку» Петелина, Родимова.

- Ну-у-у-у...

Ковалёв задумался. Как и всякий чекист, он очень осторожен.

Иначе вряд ли ему удалось бы без всякого блата с младших оперов дорасти до директора.

Дабы подстраховаться, он ещё раз перезвонил Коржакову, уточнил все детали и только тогда согласился.

Встретились мы на другой день в приёмной и. о. генерального прокурора Ильюшенко. Вместе вошли в кабинет. Ильюшенко говорил с нами отрывисто, короткими фразами. На его лице было написано выражение государственной озабоченности. - Так. Что? Где?

Он быстро пролистал справку, приложенные документы.

Настолько быстро, что я даже подумал: он не читает, а только делает вид.

- Подлецы! Какие подлецы! Когда же они наворуются... Кстати, а кто качает нефть?

Мы уже знали об отношениях Ильюшенко с нефтяной фирмой «Балкар-Трейдинг». Поскольку прокачку «чёрного золота» начинала «Нафта-Москва» (об этом ниже), а впоследствии передала это право «Балкару», я, не моргнув глазом, ответил: - «Нафта-Москва».