Александр Степанищев - История России. Часть 2. XX — начало XXI века

Ленский расстрел послужил толчком к усилению революционного подъема: в стачках протеста и митингах участвовало около 300 тыс. человек.

В целом накануне Первой мировой войны промышленное и сельское хозяйство развивались сравнительно устойчиво. Еще в 1909 г. П. Столыпин заявил: «Дайте государству 20 лет покоя, внутреннего и внешнего, и вы не узнаете нынешней России!» Руководитель правительства строил столь оптимистический прогноз, исходя из достигнутых успехов в предыдущее 20-летие.

(О столыпинской реформе образования см. в параграфе «Развитие культуры и духовности в России».)

ПЕРВОИСТОЧНИК

«В Москве за последнее время появилось огромное количество нищих и оборванцев, назойливо пристающих к проходящей публике. Мало того, что отдаленные части города, такие как Замоскворечье, кишмя кишат ими, но и центральные не избавлены от этой столичной язвы».

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ (1-й уровень)

1. Охарактеризуйте реформатора Столыпина. В чем заключалась его концепция модернизации страны?

2. Что являлось стержнем аграрной реформы? Каковы пути реализации сельскохозяйственных преобразований?

3. Хутора, отруба – это новые хозяйственные единицы. В чем их сущность?

4. Почему в условиях реформы поощрялось переселенчество? Как оно проходило?

5. Каковы результаты аграрной реформы за 10 лет ее проведения?

6. Охарактеризуйте промышленное развитие России и положение рабочих?

7. Почему произошли Ленские события? Чем они завершились?

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ (2-й уровень)

1. Крестьянская община веками служила российской деревне. Почему же на рубеже XIX–XX вв. она стала тормозом в развитии деревни?

2. Почему, при росте промышленного производства более чем наполовину (с 1908 по 1913), материальный уровень жизни рабочих почти не изменился?

«Внутренний пафос новейшей истории – в стихийном стремлении ко всемирному», – отмечал писатель Д. Андреев. Если «стихийное стремление ко всемирному» носит созидательный характер, то такая стихия общечеловечна и цивилизованна. Если же «стихийное стремление ко всемирному» проявляется во взаимопоглощении стран и народов насильственным способом под названием «война», такая стихия бесчеловечна, неистова, чудовищна. В начале XX в. в мире преобладала вторая тенденция. Она и привела к невиданному еще в истории человечества массовому катаклизму – Первой мировой войне.

Накануне войны в России проживало 174 млн человек. 75% населения занималось сельским хозяйством, число чиновников на действительной государственной службе составляло всего 235 тыс. человек.

Социальная структура выглядела так: полупролетарии – около 37%, беднейшие мелкие хозяева – 25%, пролетарии – около 20%, зажиточные мелкие хозяева – 19%.

Курс американского доллара составлял 1 руб. 94 коп.

Россия входила в пятерку наиболее развитых государств мира. В 1912 г. она занимала первое место по добыче марганцевой руды и платины, второе место – по добыче нефти, четвертое место – по производству продукции машиностроения и добыче золота.

К 1914 г. наиболее сильными государствами в Европе считались Англия, Германия, Россия, Франция, Австро-Венгрия, Италия. Они объединились в военно-политические союзы:

• АНТАНТА («Тройственное согласие») – Англия, Франция и Россия;

• «ТРОЙСТВЕННЫЙ СОЮЗ» составили Германия, Австро-Венгрия и Италия.

Каждое государство одного союза имело претензии, чаще всего территориальные, к государствам другого.

Англия более всего опасалось Германии, и было отчего: молодой немецкий «хищник» стремительно набирал силу и Англия все отчетливее видела его своим опасным конкурентом на своих бескрайних колониальных просторах в Азии, Африке, Америке.

Франция имела цель вернуть свои земли – Эльзас и Лотарингию, отторгнутые у нее Германией еще в 1871 г. Париж не прочь был присоединить к себе немецкие Саарскую и часть Рейнской области.

Россия стремилась упрочить свои позиции на Балканах, и на Ближнем Востоке (проливы Босфор и Дарданеллы). Для этого нужно было нейтрализовать влияние в этом регионе Австро-Венгрии, находившейся под покровительством Германии.

Австро-Венгерские притязания не простирались на заморские земли. Она хотела сохранить свое господствующее положение на Балканах.

Германию, главного инициатора войны, волновали проблемы и союзников, и противников. Она хотела ослабить всех, но усилить лишь себя – в первую очередь через перераспределение колониальных владений Англии и Франции. Захват русских земель Германией не планировался; ей надо было сколь можно скоро разгромить русскую армию, чтобы развязать себе руки на западе.

СПРАВКА

На Западе утверждали, что «Россия заглотала куда больше пространств, чем может переварить ее имперский желудок…» А сколько пространств сумели «заглотать» некоторые европейские страны, в том числе основные участники войны в период, когда Москва осуществляла собирание своих земель (до 1914 г.).

За это время

– Великобритания «распухла» в 210раз;

– Испания – в 116 раз;

– Бельгия – в 77 раз;

– Германия – в 57 раз;

– Франция – в 23 раза;

– Россия – в 47раз (в основном за счет сибирского и дальневосточного малонаселенного пространства).

Интересы остальных участников мировой войны в той или иной мере сочетались с политикой ведущих стран Европы.

Лучшие умы России войны не хотели и выступали против нее.

ПЕРВОИСТОЧНИК

«Эта война – сумасшествие! Зачем России воевать? Наш престиж на Балканах, наш святой долг перед братьями по крови? Это романтическая, устаревшая химера. Никто, во всяком случае, никто из думающих людей не может взять на себя заботу об их постоянно бунтующих, тщеславных балканских народах, в которых нет ничего славянского – все они турки с изуродованными христианскими именами… И хватит о причине войны! Теперь поговорим о выгоде и славе, которые она нам принесет. Что мы надеемся получить? Увеличение территории? Боже мой! Разве империя его величества и так недостаточно велика? Разве у нас в Сибири, Туркестане, на Кавказе и в самой России нет огромных, еще не открытых и не освоенных пространств?.. И даже если представить, что мы одержим полную победу,.. это будет означать не только конец германского могущества, но и возникновение республик по всей Центральной Европе, что станет одновременно гибелью самодержавия. О том же, что нас ждет в случае поражения, я умолчу…»