Александр Степанищев - История России. Часть 2. XX — начало XXI века

Хлеба не хватало везде – на фронте и в городах. В начале 1917 г. даже запросы столиц удовлетворялись лишь на 25%.

Продовольственную проблему усугубляли голодные рты беженцев и военнопленных: на начало 1917 г. первых насчитывалось около 10 млн человек, вторых – 2,2 млн человек. И всех их надо было кормить.

Неустройство в сельском хозяйстве вынудило правительство ввести с конца 1915 г. продовольственную разверстку (систему заготовок сельскохозяйственной продукции, обязывающую крестьян сдавать государству все излишки хлеба и других продуктов по твердым ценам). За хлеб, изъятый у крестьян, обещано было щедро расплатиться после войны.

В первые месяцы войны материальная жизнь россиян не претерпела заметных изменений.

СПРАВКА

Средняя заработная плата московского рабочего, по статистическим данным за 1913 г., составляла примерно 30 руб. в месяц. Оклад министра составлял до 2000 руб., директора коммерческого банка – до 3000 руб. в месяц. Цены того времени были приблизительно такими: 1 кг картофеля – 2 коп.; 1 литр молока – 8 коп.; 1 кг белого хлеба – 12 коп.; десяток яиц – 30 коп.; 1 кг говядины – 50 коп.; 1 кг сливочного масла – 90 коп. Пара ботинок стоила 11 руб., дамских туфель – 17 руб., велосипед – 30 руб.

На среднестатистическое месячное жалованье по всей стране россиянин мог купить 49 кг мяса, или 244 л молока, или 220 кг хлеба. (Для сравнения: в 2002 г. на среднестатистическое месячное жалованье средний россиянин мог купить лишь 20 кг мяса, или 135 л молока, или 290 кг хлеба.)

С таким жизненным уровнем входила Россия в войну. Но уже в октябре – ноябре 1914 г. цены вначале поползли, затем неудержимо ринулись вверх. Правительство, во избежание волнений, стало повышать зарплату рабочим, но параллельно с этим происходило индексирование цен (индекс – цифровой показатель, выражающий в процентах последовательные изменения какого-либо экономического положения). И вышло, что с 1913 по 1915 г. зарплата рабочих выросла на 22%, а цены – на 172,4%. Падало общее народное потребление и благосостояние в целом.

Рост дороговизны, уменьшение реальной оплаты труда естественно, вызывали недовольство в стране. И если в 1914 г. выступления рабочих и крестьян были редкостью, то в 1916 г. таковых было отмечено около 300.

Война повлияла и на демографическое состояние России. В 1915 г. страну населяло 182 млн человек. По приросту населения мы опережали и противников, и союзников – на 0,12–1,6%. Но за годы войны так и не увидели свет около 6 млн. детей, поскольку не состоялось примерно 1,7 млн браков (среднестатистические данные).

Оздоровлению народа способствовал царский указ о запрещении продажи спиртных напитков до конца войны.

Комиссия Государственной думы в 1913 г. привела такую «наипьянейшую» цифру: 95,5 млн ведер было выпито за 1912 г. гражданами империи! Ежегодно потребление росло на 5 млн ведер. Винно-водочные доходы от пьянства за год составляли почти миллиард рублей.

В ходе войны резко обострились межнациональные отношения, и это понятно: в стране проживало более ста народов, а также сотни тысяч выходцев из других стран, в том числе воюющих против России. Однако, межнациональные разногласия практически не коснулись собственно жителей России, кроме евреев.

ПЕРВОИСТОЧНИК

«Я попал в третий взвод, которым командовал поручик Кучук Улагай, по национальности карачаевец. Командиром эскадрона был кабардинский князь ротмистр Крым Шамхалов-Соколов. Полком командовал полковник Гревс, а дивизией – генерал-лейтенант Шаркпатье».

Антигерманские выступления начались с первых дней войны. Одним из звеньев этой кампании стало переименование Санкт-Петербурга в Петроград. С 1915 г. немцы, австрийцы, венгры стали выселяться из приграничных районов России вглубь страны – чтобы не было соблазна и возможности предательства.

Подданные враждебных государств, находящиеся в России, не могли больше пользоваться судебной защитой. Так, в конце 1915 г. в Москве произошел сокрушающий националистический погром: были разрушены все торговые и другие помещения с нерусскими вывесками – всего 732, от чего убытки составили более 50 млн руб. Пять человек было забито насмерть.

С каждым успехом германских и австро-венгерских войск против русской армии все шире по стране расползалась легенда о немецком шпионаже. Причем, под нее «подпадали» самые влиятельные лица – императрица Александра Федоровна, военный министр Сухомлинов и др.

Положение евреев резко ухудшилось. Их, наряду с привычным предвзятым отношением, стали обвинять в связях с немцами. В прессе евреи изображались не иначе как в обнимку с немцами. Евреи-«шпионы» рисовались с набитыми германскими марками карманами. Царь приказал всем евреям покинуть Литву.

Еще более нездоровой стала национальная обстановка в стране в связи с беженцами. При отступлении русских войск вместе с ними должно было уходить на восток и местное население – «великое переселение народов». Это была политика правительства.

Увеличение количества жителей в центральных областях привело к кризису продовольствия, болезням, озлобленности части местного населения из-за усложнения их и без того несладкой жизни.

Николаю II и его жене, как неизменному главному советнику, казалось, что если заменить на министерских постах одних лиц другими, дело на фронте и в стране улучшится. Несомненно, роль личности в истории велика, только если это выдающиеся личности, какими были, например, С.Ю. Витте и П.А. Столыпин. В годы войны такие личности в окружении царя замечены не были. К власти зачастую допускались люди либо случайные, либо некомпетентные.

С начала войны до Февральской революции в России сменилось 4 премьер-министра, 6 министров внутренних дел, 4 военных министра, 3 министра иностранных дел. О четвертом главе правительства, Н.Д. Голицыне, газеты писали: «Без программы, без реформ, без плана действий и вообще без руля и без ветрил!» Поэтому более точного определения кадровой политике России в период 1914–1917 гг. чем чехарда, не подберешь (чехарда – это частые перемещения или изменения где-либо, вызывающие путаницу, неразбериху).

Члены правительства не были подотчетны Думе, поэтому назначались и освобождались только царем. У него имелись близкие советники по кадровым вопросам – жена Александра Федоровна и любимец царицы, «Царев друг» проходимец (человек, способный на всякие нечестные поступки, мошенник) Григорий Распутин. При такой кадровой политике рассчитывать на достойных государственных деятелей не приходилось. Императрица же считала, что в России просто нет умных людей. «Дорогой мой, как не везет! – восклицала она в письме Николаю II в Ставку. – Нет настоящих «джентльменов», – вот в чем беда… Горько разочаровываться в русском народе – такой он отсталый; мы стольких знаем, а когда приходится выбирать министра, нет ни одного человека, годного на такой пост».