Николай Соколов - Убийство царской семьи

В конце книги помещен список вещей царской семьи, которые остались в доме Ипатьева и которые удалось найти у разных лиц.

Я оставлю теперь дом Ипатьева и разгадку кровавой трагедии, что затаило в себе его подземелье, пойду искать в другом месте.

На берегу Исетского озера, в 20 верстах от Екатеринбурга, раскинулась в несколько десятков изб маленькая деревушка Коптяки. Вековая уральская глушь старым бором охватила ее и почти скрыла от человеческого взора. Она же установила и уклад жизни этой глухой деревушки. Рыба и сенокосы – вот ее интересы в летнюю пору. Наезжают сюда по летам на дачи небогатые екатеринбургские чиновники, но они селятся в крестьянских избах и не портят общего колорита жизни.

Дорога, что ведет сюда из Екатеринбурга, проходит через Верх-Исетск, почти предместье города.

Сначала она идет за Верх-Исетском немного лугами, а затем входит в лес и беспрерывно идет им до самых Коптяков.

Ближе к Верх-Исетску ее пересекает железная дорога на Пермь. Здесь имеется переезд № 803 с будкой для сторожа.

Ближе к Коптякам, в 9 верстах от деревни, дорогу пересекает «горнозаводская линия». Здесь находится переезд № 184 также с будкой для сторожа.

Приблизительно в 4 1/2 верстах от Коптяков почти у самой дороги сохранились два старых сосновых пня. По преданию, от них росли некогда четыре сосны. Они назывались в народе Четырьмя Братьями. Это название перешло ко всему урочищу той местности.

В этом глухом урочище, в 4 верстах от Коптяков, к западу от дороги, имеется старый рудник. Наружными разработками и шахтами здесь некогда добывали железную руду. Это было давно. Многие годы был заброшен рудник, и за эти годы он сильно изменил свое лицо. Наружные разработки превратились в озера, шахты обвалились, поросли травой и лесом.

Одна-единственная шахта сохранилась в хорошем состоянии, получив название «открытой».

Стенки шахты выложены прочными бревнами. Внутренняя стенка из таких же бревен делит ее на два колодца: через один спускались под землю люди и добывали там руду, через другой откачивалась вода.

Глубина шахты 5 сажень 7 вершков. Она всегда залита водой; под ней почти никогда не растаивает лед.

Когда разрабатывали шахту и выкидывали из нее глину, образовалась высокая глиняная площадка. Она почти со всех сторон окружает шахту и лишена всякой растительности. Вблизи этой площадки растет старая береза. Пять лесных дорожек ведут к руднику с большой коптяковской дороги. Они все сходятся у открытой шахты. Их так много потому, что некогда по ним вывозилась от разных шахт руда к коптяковской дороге. Эти дорожки – глухие, заброшенные; в летнюю пору они покрываются высокой травой.

На самой середине одной из этих дорожек, которая ближе всех к Четырем Братьям, имеется яма. Здесь искали руду. Дорожка обходит эту яму с обеих сторон.

Между переездом № 184 и описанным рудником вдоль коптяковской дороги имеются и другие рудники.

Они ближе к Екатеринбургу. К ним гораздо легче подъехать, так как коптяковская дорога местами плоха для езды.

Но ни один из них не имеет других удобств, какими отличается рудник в урочище Четырех Братьев: он совершенно закрыт для постороннего взора густой чащей молодого леса; нигде нет такой удобной глиняной площадки, лишенной всякой растительности, и рядом с ней глубокой шахты.

17–18 июля на руднике

17 июля 1918 года, ранним утром, тихая жизнь Коптяков и покой глухого рудника были нарушены рядом чрезвычайно таинственных происшествий.

Настасье Зыковой понадобилось в это раннее утро ехать в Екатеринбург. Поехала она с сыном Николаем и его женой Марьей. Настасья везла продавать рыбу, а Николай призывался в Красную Армию.

Солнце еще не всходило. Был предутренний рассвет. Старый бор хранил тьму ночи.

Когда Зыковы проехали рудник и подъезжали к Четырем Братьям, навстречу им показался какой-то кортеж. Двигались телеги, шли пешие и конные красноармейцы. Как только Зыковы были замечены, к ним сейчас же подскакали двое верховых.

Вот образное показание Настасьи Зыковой 90: «Нам навстречу двое верховых. Один был в матросской одеже, и я его хорошо узнала. Это был верх-исетский матрос Ваганов. Другой был в солдатской одеже: в солдатской шинели и солдатской фуражке. Верховые скоро нам навстречу ехали: впереди Ваганов, а сзади солдат. Как только они к нам подъехали, Ваганов на нас и заорал: «Заворачивайтесь назад!» А сам вынул револьвер и держит у меня над головой. Лошадь мы быстро завернули, круто, чуть коробок (тележка) у нас не свалился. А они скачут около нас, и Ваганов орет: «Не оглядывайтесь, г… в… м… Застрелю!» Лошадь у нас, сколько духу в ней было, скакала. А они нас провожают, и Ваганов все револьвер у меня над головой держит и кричит: «Не оглядывайтесь, граждане, г… в… м..!» Так мы скакали до стлани, за которой Большой Покос. Там они нас провожали около полуверсты или трех четвертей версты, а потом отстали. Мы, конечно, назад не оглядывались, как только они нам это сказали… Что это такое было, я не поняла, а показалось мне, что идет войско. Приехали мы домой в Коптяки, рассказали народу, что видали. А потом что было, не знаю».

Зыковы были сильно напуганы. Их встретил на дороге кр-н Зворыгин 91, поехавший было в город следом за ними: «Проехали мы версты две от Коптяков, а нам навстречу гонит шибко Николай Зыков с матерью и женой и кричит: «Ой, дядя Федор, не езди! Там меня прогнали. Какой-то револьвером грозил и кричал: «Не оглядывайтесь».

В ужасе прискакали Зыковы в деревню и подняли большой переполох. Вот показание кр-на Алферова 92: «После Петрова дня в среду рано утром я был на улице: хотел на покос идти. Гляжу я: едет по улице Николай Зыков в коробке с матерью и своей хозяйкой. Едет и кричит и рукой машет: «Убегайте! Убирайтесь из Коптяков! Там орудия везут, сюда войско идет». Тут он лошадь остановил. На его слова народ выбежал. Стали мы Николая допрашивать, что он такое говорит. Он нам стал сказывать и объяснил:

«Только мы Большой Покос проехали, к Четырем Братьям стали подъезжать, а нам встречь трое верховых. Кричат: «Заворачивайтесь! Заворачивайтесь!» Я стал коробок заворачивать, а бабы назад оглядываются. Один кричит: «Не оглядывайтесь!» А там на дороге орудия везут. «Они шибко лошадь гнали, а те их даже проводили несколько по дороге и все не дозволяли им оглядываться. Тут мы и не знали, что подумать».

В те дни на Екатеринбург двигалась Сибирская армия и угрожала господству большевиков. В Коптяках знали это и, притаясь, ждали развязки.

В то же время мужичий интерес властно пробуждал свои заботы.

Вот показание кр-на Швейкина: «Мы, мужики, забеспокоились. Каждому надо на покос, а тут войско идет. Войско идет, значит, бой будет».