Николай Задорнов - Амур-батюшка (Книга 2)

- Почему ты такая злая?

В эти дни Николай и Володька уехали на телеграф - клали там новую печь, и супруги были одни.

- Чего тебе надо? - закричал он, видя, что она молчит.

- Ничего не надо! - со злом отвечала Одака, жуя лук.

Потом уж как-то призналась она, что боится. И стала объяснять, что бог един, а что Сашка его не признает, закона настоящего не знает, что ребенок не крещен. И потом она твердила ему о боге много ночей подряд.

Сашка поехал в церковь.

- Лабота еся? - спросил он попа.

У попа всегда была работа. Ему тоже надо было переложить печи в церкви, а то Бормотовы ругаются, что, мол, когда бедных венчал, так снег в углу был, промерзло все. Солдаты сделали печь кое-как.

- Им что! - жаловался поп на солдат. - Им горя мало, но бог их везде найдет и накажет, - уверял он Сашку.

Китаец стал перекладывать печь. Поп уговаривал его креститься.

- Нет, моя не хочу! - отвечал Сашка.

Хотя Сашка и намеревался креститься, но соглашаться сразу не желал.

"Пусть сначала деньги за работу заплатит, а то скажет - даром. Пока я другой веры, хоть получить с попа деньги!"

Вскоре Сашка крестился, крестил сына и венчался в церкви с Одакой. Он стал подумывать (по совету попа) о переходе в русское подданство. Поп уверял его, что уж тогда у него землю никто не отберет, он будет, по сути дела, ее владельцем и даже сможет продать участок, если захочет уехать обратно в Китай.

Однажды к Сашке приехал на лодке Гао. Выйдя на берег, он с удивлением осмотрел поле, фанзу, увидел Одаку.

"Как она похорошела! - подумал купец. - Ее даже не узнать!"

Он уже слыхал от людей, что за два года, живя вдали ото всех, Сашка стал настоящим помещиком, что он нашел себе двух китайцев-помощников, крестился, моет золото.

И китайцы, жившие у Сашки - одного из них Гао уже знал, - и сам Сашка, и золото вызывали любопытство. Но сейчас, когда Гао вышел на берег, его сильней всего поразила Одака. Такой перемены в ней он не ожидал.

В этот же день нагрянули родственники Сашки. Явился из Мылок Кальдука Маленький - он там гостил у своей новой родни. С ним приехал Савоська, к которому он заезжал по дороге.

Кальдука жаловался, что зять его Айдамбо ссорится со своими родителями, поносит их, бранит за то, что не хотят часто мыться.

- Айдамбо не нравится, что в избе блохи! - удивлялся Маленький. Учится грамоте и хочет уехать из Мылок и построить дом в Уральском. Даже берет себе русскую фамилию.

Савоська, слушая рассказы Кальдуки, смеялся.

Улучив время, когда Сашкины родственники разговорились с Одакой и с гольдами-гребцами, купец Гао заметил хозяину:

- Я очень рад твоей удаче. Ты мог бы помочь мне теперь. Счастье неизменно сопутствует щедрому!

Речь шла о долге.

- Я только что собирался в Бельго, чтобы расплатиться, - с невозмутимым видом ответил Сашка.

Савоська, немного понимавший по-китайски, делал вид, что не обращает внимания на этот разговор, но сам прислушивался. Сашка уверял, что золота у него нет, что он почти все продал, а долг отдаст деньга-ми. Но Гао желал золотом. Он скупал его по дешевке, а Сашке выгодней было отдать долг деньгами, а золото продать на сторону.

Савоська подумал, что Гао сломает зубы о Сашку.

- Смотри, это плохо, если у Сашки заведутся большие деньги и золото, - сказал, между прочим, Одаке подвыпивший Кальдука.

Та вздрогнула и взглянула испуганно.

"Нечего бояться, ведь мы теперь венчались в церкви!" - утешала она себя.

- Поэтому я тебя и не хотел за китайца отдавать, - продолжал Маленький. - Я тебя жалел... Бил, как свою... Боялся за тебя.

- Китайцы разные бывают! - возражал Савоська.

"Но мы ведь венчались в церкви!" - упрямо думала Одака.

У Сашки чашечки для водки с наперсток, и водки мало. Гораздо лучше ездить в гости к русским. Савоська и Кальдука поэтому долго не гостили у Сашки. Им хотелось погулять хорошенько, и они отправились в Уральское, где все запасы Бердышова находились в полном распоряжении Савоськи. Гребцы с купеческой лодки упросили хозяина отпустить их туда же до утра.

Гао остался ночевать в Дадах, как называли место, где построил свой дом Сашка.

Вечером китайцы обсуждали денежные и общественные дела.

Гао очень хвалил Сашку за то, что тот крестился.

- Я сам тоже решил креститься, - хвастался торговец.

Разгоряченный небольшой, но приятной в этот холодный осенний вечер порцией подогретой водки, он разболтался. Иногда он поглядывал на Одаку.

- Это не беда, что ты крестился, - говорил он ее мужу. - На крещение можно плюнуть, когда захочешь на родину. Бросишь жену и уйдешь с деньгами.

Одака прекрасно поняла, что сказал Гао. Еще с тех пор, как прислуживала она в лавке у Гао, она научилась понимать, о чем говорят между собой купцы. И хотя Гао был ее любовником когда-то и она гордилась тем, что ему, как она полагала, была очень приятна встреча с ней, но сейчас вдруг в душе ее вспыхнула ненависть к Гао. Ее считали тупой и упрямой, но она просто была человеком с сильным характером и ни в чем не желала уступать. Она думала, что, окрестив мужа и повенчавшись с ним, будет в безопасности. А тут какая-то дьявольская хитрость. "На крещение можно плюнуть!" Только сейчас она вдруг поняла это с необычайной ясностью. За сына, за мужа, за семью Одака готова была задушить проклятого мерзавца Гао.

- Я совсем не думал обманывать, когда крестился, - вежливо сказал Сашка, но глаза его блеснули очень неприязненно.

Одака знала это выражение.

Гао смолчал. Между прочим, он заметил хозяину, что надо, наконец, вступить в общество китайских торговцев, что это патриотическая среда и к ней надо приблизиться.

- Далее отговорки не могут быть терпимы! - добавил он с улыбкой.

Потом опять зашла речь о золоте.

Утром Гао уехал.

На другой день Сашка ездил по делам к Егору. Вернулся поздно. Одака сказала ему с тревогой:

- Тут без тебя был младший брат Гао.

- С товаром приезжал? - спросил муж.

- С товаром, - усмехнулась жена. - Он обещал мне ожерелье. Хвалил меня. Он говорил, что я похорошела...

Одака знала, что Сашка горяч и очень ревнив.

- Потом явился толстяк... Я испугалась и не понимала, что они хотят. Что-то говорили мне... Как ты оставляешь меня одну!.. Я всю морду младшему исцарапала... Он мне все говорил, что старший брат вернулся от нас и вспоминал про меня.

Одака разревелась, накричала на мужа:

- Почему ты позволяешь обижать свою жену!

- Что он сделал? - в бешенстве подскочил к ней Сашка.

- Если ты будешь дураком, они все, что захотят, сделают. Дурак! Дикая курица! Ты не знаешь, какой плохой человек их старший брат. Ты ему жаловаться пойдешь - он только посмеется над тобой. Он всех обманывает, а ты, дурак, хочешь вступать в их общество. Поезжай лучше подальше от них, лучше всего в русскую деревню, пока торгаши твою семью и тебя не погубили. Вон Айдамбо с Дельдикой туда переезжают. Будут у нас там родственники. Там никто нас не обидит. А Гао когда-нибудь убьет тебя. Младший брат спрашивал, как мы золото моем, и сам все поглядывал по углам. Наверное, хочет узнать, где закопано.