Николай Задорнов - Амур-батюшка (Книга 2)

Поднявшись по трапу, крестьяне столпились на палубе. Дальше их обычно не пускали, если им случалось ездить на пароходе. Дуня заметила в каюте книги.

Иван тянул смотреть машину, каюты. Пароход был хорош, гораздо лучше других амурских. Пар из котла выпустили, наступила тишина.

- Может ходить по морю, - рассказывал Бердышов. - Высокие борта морская волна не захлестнет. Теперь могу поехать за соболями на Сахалин. Растите скорей, - обратился он к ребятишкам, - возьму в свою команду. Я всем найду дело - и мужикам, и ребятишкам, и молодым бабенкам... - Он подмигнул Дуняше и Татьяне.

В полутемной кают-компании - скамьи, зеркало. Мужики рассаживались, как в избе. Появился китайчонок в фартуке.

Иван поднял жалюзи, открыл окно. С реки донеслось ржание коней. Слабая волна плескалась в борт.

Иван повел народ наверх. Пароход покачивало от ходьбы многих людей.

- На море славно, идешь, волна качает, сидишь тут, мечтаешь.

- Про что же? - как бы невзначай спросила Дуня, но Иван смолчал.

- Только названия у парохода нет. Ходим под номером. Уж не знаю, как назвать.

Поднялись на верхнюю палубу. Открылся вид на релку, на дальний лес. Солнце стояло еще высоко. Река стихла.

- Вот на этой релке произвел я пароход! - говорил хмельной Иван. Кто - пшеницу, а я - пароход! Из лесов и болот вырастил его. Но оказать, что сильно рад, не могу...

В этот пароход вложил он все свои доходы от охотников, от женихов Дельдики, от торговли на Горюне, от всех людей, обитавших в этой мокрой лесной пустыне.

- А твою берложку скоро ветром развалит, - задумчиво говорил Тимошка Силин, глядя на далекое Иваново зимовье, приютившееся в распадке между сухих пашен.

- Завтра поедем кататься, - сказал Иван. - Надо баб и девок потешить. Жалко, Егора нет.

- Он в тайге работает, - отвечал Силин, вытирая покрасневшее лицо с бледными от пота рябинами. - Егор - корень. А ты плавник, наносник. Тебя где-то вырвало с корнями, и ты таскаешься...

Ивану рассказали про открытие золота.

- Заводите прииски, мойте золото, добывайте пушнину, мужики, говорил Иван. - Вам, конечно, любо распахать клок земли, засеять... Изба есть, дров много, хлеб свой, рыбка под боком, ружьишко есть: живи, крестьянствуй! Мне самому нравится, что на Амуре растет хлеб, что можем сами прокормиться. Буду у вас окупать пушнину, дам заработок. Хорошо и рыбу ловить, солить ее и продавать казне; куда выгодней, чем пахать. А хлеб купим. Привезу вам и муку и самовары, дождевики, спиртовки...

- Чего захотел! - воскликнул Тимоха. - Чтобы пашни кинуть!

- Сами кинете!

- Это уж когда ты нас сожрешь совсем, станем на тебя батрачить.

- За такие слова тебе мало не будет, - ответил Бердышов.

Вечером на реке слышен был стук и лязг железа. Протрезвевший Иван и механик ремонтировали машину. Весь перепачканный Бердышов приходил зачем-то домой с молотком в руках, пинками разогнал собак.

- Это я все для тебя стараюсь, - вдруг, повеселев, оказал он повстречавшейся Дуняше. - Я ведь тебя все не забуду, хоть потешу вас с Ильей. Илья твой шибко мне нравится!

Утром ребятишки бегали по деревне - созывали народ кататься на пароходе.

Илья начистил новые сапоги, достал пиджак, сатиновую рубаху. Когда он выбежал из дому, пароход загудел и вышел из-под прибрежных деревьев на речной простор. На пароходе засмеялись.

- Эй, жену увезли! - кричали с нижней палубы.

Илья спрыгнул с обрыва и побежал по берегу. Судно на всех парах вошло в озеро Мылки.

- Анга, буду учить тебя пароходом управлять, - сказал Иван, - ты хозяйка. Дуня, и ты гляди - может, когда-нибудь пригодится...

Он подтолкнул молодушку локтем. Анга, похудевшая, с костлявой смуглой грудью, хитро посмеивалась. Ей казалось, что Иван вышучивает Дуняшу, а та ничего не понимает.

"Иван надвое играет", - заметил Федор.

Иван хорошо знал озеро и вел судно по глубоким канавам, избегая мелей. Косой матрос в рваной рубахе заиграл на гармонике. Бабы мелко застучали по палубе каблучками.

А Илья все бежал по берегу, не отставая от парохода. Дуня помахала ему платочком.

- Страсть, на мель сядет! - завизжали бабы. - Пароход чьи-то сети утащил.

За кормой по воде длинным хвостом тянулись сети.

- Гольды все еще кету ловят. Зубатку. Для собак.

На середине озера виднелась лодка. Пароход шел прямо на нее.

- Это Силин рыбачит! - воскликнул Санка. - С утра робит.

- Ты почему кататься не поехал? - закричал Иван в рупор. - Я тебя приглашал, а ты не послушался? Вот я тебе обещал, что тебе еще раз отломится... Спасайся!

- Э-эй!.. - испуганно закричал Тимоха, видя, что пароход поворачивает прямо на него. - Баловать тебе!..

Пароход носом ударил в борт лодки так, что Тимоха едва успел опрометью броситься с кормы и нырнуть в мелкую воду. Пароход, давая гудки, уже шел дальше, на стойбище.

Не было случая, чтобы пароход входил в озеро. В стойбище начался переполох. Забирая ребятишек, гольдки убегали в тайгу.

Иван сбавил ход, потом дал задний. Судно, тихо скользя, подошло к самому обрыву. Узнав Бердышова, гольды появлялись из-за укрытий. Иван всех звал на пароход.

В иле, с зеленой головой, на палубе появился Тимоха Силин. Ему было очень обидно, что погибла хорошая лодка, которую он завел с большим трудом, но мужик не подавал виду, шутил как ни в чем не бывало.

- Зачем тебе лодка? - сказал ему Иван. - Найди хорошую россыпь, купи пароход. Да в другой раз с сильным не борись. Да не плачь... Я тебе лодку подарю свою, новую, она мне больше не нужна.

"Как он себя выставляет! - думал Силин. - Перед кем это? Все неспроста... Он зря ничего не делает. Так бы он и стал мне лодку дарить".

- А мне твоей лодки не надо, - сказал Силин из гордости, хотя знал: лодка у Ивана очень хорошая.

Судно загудело и пошло к миссионерскому стану. Гольды держались за борта, глядя, как колеса разбрызгивают грязь.

- Мелко...

- Я пароход назову девичьим именем, - оказал Иван, глянув на Дуняшу.

Та нахмурилась и густо покраснела.

- Тьфу ты! - спохватился Иван. - Чуть не брякнул!

- А ну-ка, дядя, стой! - грубо воскликнула Дуняша. - Пошли лодку за Ильей. Что это он, как собака, по берегу бежит.

- Сейчас! - воскликнул Иван. - Эй, лодку! - закричал он в рупор. Это правда, пеший конному не товарищ.

За Ильей пошла лодка. Выражение гордости явилось на широком лице Дуняши. Ради нее, по ее капризу от парохода пошла лодка - и все это видели.

Вечером в Уральском свежей краской по борту матросы вывели название парохода: "Анга". Федюшка Кузнецов сильно подвыпил на пароходе и долго сидел на трапе, не желая идти домой, пока жена не пришла за ним.

* * *

На другой день Иван пришел к Бормотовым. Молодых не было дома. Они с раннего утра мыли золото поблизости.

- Прощай, сосед. Мы уезжаем в город.

- Как? Так сразу?