M. Базилевичъ - ПОЛОЖЕНІЕ РУССКИХЪ ПЛЕННЫХЪ ВЪ ГЕРМАНІИ И ОТНОШЕНІЕ ГЕРМАНЦЕВЪ КЪ НАСЕЛЕНІЮ ЗАНЯТЫХЪ ИМИ ОБЛАСТЕЙ ЦАРСТВА ПОЛЬСКАГО И ЛИТВЫ

Таково было положеніе нашихъ плѣнныхъ, работавшихъ въ большихъ рабочихъ командахъ на занятыхъ территоріяхъ Франціи и Бельгіи. Посмотримъ, каково было положеніе такихъ же рабочихъ командъ въ Царствѣ Польскомъ и въ Литвѣ.

Доктора: Зиминъ, Яблонскій, Соколовъ, Кухтевичъ, Блюменталь, Цуриковъ дали мнѣ слѣдующія свѣдѣнія:

«Плѣнные работали почти какъ норма 13–14 часовъ въ сутки, но не рѣдко и по 18 часовъ. Условія работы чрезвычайно тяжелыя. Плѣнные помѣщались въ лучшемъ случаѣ въ сараяхъ, очень холодныхъ, или въ землянкахъ, почти лишенные свѣта, воздуха и очень сырыхъ. Въ большинствѣ же случаевъ они помѣщаются въ конюшняхъ и коровникахъ прямо на навозѣ. Пища была крайне скудная. Обычный типъ пищи — хлѣбъ отъ 1/ 2до 3/ 8ф. въ день на человѣка. Утромъ кофе безъ сахара и молока, въ обѣдъ супъ крайне жидкій изъ какой-нибудь крупы и брюквы, ужинъ — мучная болтушка. Какъ особенная рѣдкость иногда давалось по 2–3 нечищенной картошки и селедка. По приблизительному вычисленію докторовъ Блюменталя и Кухтевича, число получаемыхъ калорій равнялось не болѣе 1/ 3— 1/ 5количества таковыхъ, необходимыхъ для поддержанія равновѣсія обмѣна здороваго рабочаго человѣка. Сама работа была крайне тяжелая, требовавшая напряженія всѣхъ физическихъ силъ работника. Она состояла, главнымъ образомъ, въ обслуживаніи фронта, какъ-то: погрузка снарядовъ и другой аммуниціи для арміи, проведеніе желѣзныхъ и шоссейныхъ дорогъ, постройка мостовъ, обушка болотъ и т. д. Существовала цѣлая система принужденія, которая заключалась въ нечеловѣческихъ истязаніяхъ, голодѣ и просто убійствахъ. Медицинская помощь въ такихъ командахъ почти отсутствовала, такъ какъ врачебный персоналъ находился при лазаретахъ въ городахъ, куда свозились не больные, требующіе леченія, а просто отработанный человѣческій матеріалъ, безпощадная эксплоатація котораго доводила до быстрой гибели, и обыкновенно такой человѣкъ, привезенный въ лазаретъ, или погибалъ черезъ нѣсколько дней или оставался на всю жизнь калѣкой. Но попасть въ лазаретъ было не такъ легко. Рабочія команды были разбросаны по всѣмъ закоулкамъ Царства Польскаго, Литвы и Курляндіи, очень часто въ почти непроходимыхъ ея дебряхъ, и эти несчастные, которые попадали туда, становились рабами, ими безконтрольно распоряжались нѣмецкіе ландштурмисты, которые упорно не хотѣли признать, что и русскій человѣкъ можетъ болѣть, и считали больныхъ симулянтами. Такимъ образомъ, несчастному больному, который изнемогалъ на работѣ, прежде чѣмъ попасть въ лазаретъ, приходилось пройти черезъ цѣлый рядъ зачастую придуманныхъ спеціально пытокъ, которымъ по своей жестокости могли бы позавидовать палачи средневѣковья. Витье палками, кулаками и ногами не считалось наказаніемъ. Это была непремѣнная обстановка повседневной жизни. Для наказанія былъ выработанъ цѣлый ритуалъ: привязываніе къ столбамъ и деревьямъ, такое же привязываніе, но только такъ, что человѣкъ не касался ногами земли. Подвѣшиваніе въ видѣ распятія, битье палками по особому приговору съ нанесеніемъ опредѣленнаго количества ударовъ, часто по опредѣленной части тѣла, такъ напримѣръ: ложили на бочку на спину и били палками по животу, пока человѣкъ не терялъ сознанія. Сплошь и рядомъ плѣнныхъ просто убивали. Не только о какомъ-нибудь правовомъ положеніи плѣнныхъ на такихъ работахъ не можетъ быть разговоровъ, но они обыкновенно не заявляли даже жалобъ на своихъ палачей, если случайно въ эти рабочія команды заѣзжало какое-нибудь нѣмецкое начальство, такъ какъ послѣ жалобъ, которые всегда не имѣли никакого результата, истязанія еще усиливались. И вотъ отъ этихъ несчастныхъ, которыхъ присылали къ намъ въ лазаретъ, мы непосредственно и черпали свои матеріалы. Нѣкоторымъ изъ насъ удалось побывать и въ самыхъ рабочихъ командахъ и своими глазами увидѣть картины, о которыхъ мы съ такимъ ужасомъ и состраданіемъ къ героямъ безсмертнаго разсказа Бичеръ-Стоу читали въ ея книгѣ «Хижина дяди Тома». Да, это были рабы, отданные во власть, по волѣ злой судьбы, не какимъ-то средневѣковымъ проходимцамъ-плантаторамъ, а культурному нѣмецкому народу».

Студентъ варшавскаго университета Леонидъ Ивановичъ Михайловъ показалъ слѣдующее:

«Я былъ отправленъ въ лазаретъ въ Бѣлостокъ, подлѣ котораго работали 46-я и 38-я рабочія команды. Со мною вмѣстѣ поѣхалъ и докторъ Репьевъ. Ѣхали мы изъ лагеря Штралькова въ Бѣлостокъ четверо сутокъ. За все время пути насъ изъ вагоновъ не выпускали и не кормили. Питались мы только тѣмъ, что удалось захватить съ собой. По прибытіи въ Бѣлостокъ насъ помѣстили въ какомъ-то корридорѣ на полу, вмѣстѣ съ нѣмецкимъ конвоиромъ. Утромъ намъ то же ничего не дали ѣсть. Потомъ меня перевели въ лазаретъ, въ холерные и тифозные бараки. Среди плѣнныхъ было много случаевъ дезинтеріи, вслѣдствіе того, что плѣнные ѣли отъ голода сырые фрукты и овощи, которые могли гдѣ-нибудь на работахъ достать. У кого были сапоги, нѣмцы отбирали, а потому наши плѣнные прибѣгали къ хитрости — ходили въ одномъ сапогѣ, спрятавъ другой. Въ рабочемъ батальонѣ № 46 былъ случай убійства плѣннаго солдата одного изъ Сибирскихъ полковъ нѣмецкимъ солдатомъ за то, что тотъ якобы не уступилъ дороги. На работахъ по устройству шоссе, выгрузкѣ угля на станціяхъ и по рубкѣ лѣса избіеніе палкой, часто молоткомъ и прикладами было постояннымъ явленіемъ. Часть рабочаго батальона № 39 хотѣли отправить на работы на фронтъ. Эта команда разсказывала мнѣ, что когда ее собрали для отправки, то она запротестовала. Тогда ихъ стали бить, чѣмъ и по чемъ попало до тѣхъ поръ, пока они не согласились ѣхать. Нѣмецкій врачъ Рашъ изъ Берлина заставлялъ себя ежедневно носить на носилкахъ въ русскій лазаретъ, говоря, что имѣется такая масса плѣнныхъ, что ему было бы смѣшно самому ходить. Онъ же въ моемъ присутствіи билъ плѣнныхъ по лицу. Въ брюшно-тифозномъ отдѣленіи онъ заставлялъ всѣхъ безъ исключенія лихорадящихъ больныхъ выстраиваться у ножного конца кровати совершенно голыми и проходя ограничивалъ свой осмотръ больныхъ только щелчкомъ по животу. Докторъ Рашъ былъ высокъ ростомъ, тяжеловѣсенъ, носить его было тяжело. Плѣнные придѣлали къ носилкамъ колеса и возили его ежедневно, несмотря ни на какую погоду. Санитарный фельдфебель Адольфъ во время повѣрокъ низшаго санитарнаго персонала билъ ихъ часто хлыстомъ или носкомъ сапога. Въ послѣднее время я работалъ въ лагерѣ Скальмержице, въ 4-хъ верстахъ отъ Калиша. Тамъ работало еще нѣсколько русскихъ врачей: Ушаковъ, Лоскутниковъ, Марковскій, Поповъ. Лазаретъ и рабочія команды въ санитарномъ отношеніи были подчинены двумъ нѣмецкимъ врачамъ: Миксъ, а фамилію другого я забылъ — онъ былъ въ то же время желѣзнодорожный врачъ. Они не признавали плѣннаго больнымъ, если температура у него была ниже 38,0°. Были случаи, когда больныхъ доставляли въ лазаретъ только послѣ второго приступа возвратнаго тифа. Было не мало случаевъ, когда больные съ воспаленіемъ легкихъ доставлялись въ лазаретъ уже въ стадіи разрѣшенія, но настолько ослабленные, что умирали на второй день послѣ прибытія. Докторъ Миксъ, не стѣсняясь присутствія русскихъ врачей, билъ больныхъ. Въ лазаретѣ пища очень плохая: утромъ жидкій желудевый кофе безъ сахара, въ обѣдъ болтушка или супъ безъ мяса съ пескомъ отъ нечищенной картошки, которую изрѣдка клали въ этотъ супъ. Въ три часа дня чай, т. е. наваръ изъ какихъ-то травъ безъ сахара, вечеромъ болтушка. Хлѣба полагался одинъ буханокъ, вѣсомъ приблизительно въ 3 фунта на семь человѣкъ въ день. Особенно слабымъ больнымъ можно было выписывать, какъ особое добавочное питаніе, приблизительно стаканъ молока снятого въ день и одну булочку въ 70 граммъ вѣса и, какъ рѣдкость, давалась рыба».