Максим Коломиец - Танки в Гражданской войне

Но есть и другие данные, по которым затонуло не шесть, а восемь танков. Об этом в своей статье «Морской флот Владикавказской железной дороги», опубликованной в журнале «Гангут» в 2003 году, пишет историк из Новороссийска С. Санеев. При этом он приводит данные о том, что еще один затонувший танк подняли в начале 1960-х годов:

«Как вспоминал крановщик В. Ященко, ныне директор музея судоремонтного завода, когда подняли танк, долго не могли понять, что это за такой большой ящик, настолько необычен был вид танка, полвека пролежавшего под водой. К сожалению, наудивлявшись, танк сдали в металлолом».

Однако в распоряжении автора книги нет документов, подтверждающих данную информацию.

К сожалению, в отечественных архивах практически отсутствуют документы о деятельности танковых частей Вооруженных Сил Юга России в периоде июня 1919 года по март 1920 года. Однако на основании имеющихся материалов можно смело сказать, что использовались они достаточно редко.

Занятия по изучению матчасти танка МК-А «Уиппет» в Школе английских танков. Лето 1919 года. Машина имеет бортовой номер А-356 (РГАКФД).

Командующий Кавказской армией генерал П. Врангель во время осмотра танков, прибывших под Царицын. Июнь 1919 года (фото из архива В. Марковчина).

Танки 1-го танкового отряда ВСЮР под Царицыным. Лето 1919 года. Хорошо видно название MK-V «За единую Россию», нанесенное на лобовом листе корпуса. Бортовой номер этой машины автору неизвестен (РПАКФД).

В подтверждение этого можно привести свидетельство командира 2-го отряда танков полковника Г. Бенуа:

«Вспоминая теперь наши, то есть танковых отрядов, боевые действия, я считаю, что наше начальство рассматривало нас как оружие очень ценное и очень необходимое в серьезных случаях и потерять которое было бы очень обидно. Поэтому оно держало нас большинство времени в резерве и лишь в очень необходимых случаях направляло на опасные участки боевых действий. Но так как танковые отряды были связаны в передвижениях с железной дорогой, а из-за частых изменений колеблющегося всегда фронта и неисправности путей, чтобы доехать до намеченного участка боевых действий, необходимо было истратить много времени. Отряд приходил (если за это время еще не изменялось боевое положение) к фронту, а там танки уже были не нужны. Их отправляли обратно, где они ждали нового распоряжения и новых „прогулок“ по тылам и фронту армии. В результате танки действовали в очень редких боях, и, скажу откровенно, неудачно, так как оказалось, что это оружие очень легко уязвимое спокойным противником и его артиллерией».

Некоторая информация о боевом использовании танков попадается в материалах о прохождении службы офицерами ВСЮР и Русской армии Врангеля. Например, в данных на штабс-капитана В. Боголюбского из 3-го танкового отряда 1-го дивизиона танков сказано, что с 28 августа 1919 года он являлся вторым водителем танка «Фельдмаршал Кутузов», и 30 сентября 1919 года участвовал в боевом выезде в составе 2-й Терско-пластунской бригады.

Капитан Чапов (кстати, один из кавалеров ордена Николая Чудотворца) выехал на фронт 1 мая 1919 года в составе экипажа танка «Вещий Олег» 2-го танкового отряда. С 4 по 26 мая находился в районе боевых действий 1-го армейского корпуса. Также на своем танке совершил боевые выезды в августе 1919 года у станции Ржава, поддерживая 1-й ударный Корниловский полк, 7–8 сентября при взятии белыми Курска, а в октябре действовал с 3-м конным корпусом Шкуро под Касторной. В декабре 1919 года танк переименовали в «Генерал Марков».

Попадаются упоминания о танковых атаках и в документах красных, причем зачастую в составленных на самом высшем уровне. Например, в приказе РВСР от 15 апреля 1920 года сказано:

«5 октября (1919 года) противник при помощи танка совершенно деморализовал нашу пехоту, и нашей артиллерии, а в том числе и бронепоезду № 20, пришлось работать по отбитию атак неприятеля».

Следует отметить, что танки, спроектированные специально для прорыва глубоко эшелонированной обороны в условиях позиционной войны на Западном фронте, совершенно не годились для условий гражданской войны в России.

Офицер-танкист ВСЮР у танка МК-А «Уиппет». Лето 1919 года (РГАКФД).

При отсутствии сплошной линии фронта и маневренном характере боевых действий эти тихоходные и маломаневренные машины (скорость MK-V составляла 5–7 км/ч, а МК-А 12–14 км/ч) были практически бесполезны. А если учесть то обстоятельство, что танки приходили из Великобритании не новые, а уже эксплуатировавшиеся в условиях Западного фронта, то зачастую их скорость была еще ниже, а маневренность еще хуже. Огневая мощь танков практически равнялась таковой у бронеавтомобилей, количество которых в армиях всех воюющих сторон было довольно велико. Причем, если танки имели большее число пулеметов (установленных в корпусе у MK-V и в неподвижной рубке у МК-А), то вооружение броневиков размещалось во вращающихся башнях, что практически уравнивало их огневую мощь с танками. Вооружение пушечных броневых автомобилей («ланчестеры» с 37-мм орудием и «гарфорды» с 76-мм пушкой) также размещалось в башнях кругового вращения (у первых) или с обстрелом в 270° (у вторых), что имело большие преимущества перед 57-мм орудиями MK-V, установленными в бортовых спонсонах. Броня и танков (до 15 мм), и броневиков (6–8 мм) надежно защищала экипажи от пуль и осколков, но пробивалась при прямом попадании артиллерийского снаряда даже малого калибра (37 мм). Таким образом, в условиях гражданской войны в России танки уступали броневым автомобилям по скорости, маневренности, запасу хода, были с ними практически на равных по огневой мощи и бронированию, но превосходили по проходимости.

Подтверждением всему вышесказанному может служить отрывок из воспоминаний полковника Г. Бенуа:

«Тяжелый танк в виде громадного ромба, с гусеницей, которая очень часто рвалась, имел один двигатель, пушку и четыре пулемета, броню 6-10 миллиметров и наибольший ход (не удивляйтесь!) 4 километра в час. Легкий — такую же броню, два мотора, четыре пулемета и максимальную скорость в 7 километров в час.

Человек в таких танках начинал задыхаться через час от бензинового перегара и падал в обморок. Нетрудно представить, что любое орудие легко было навести на медленно ползущую громадину, которую легко мог пробить любой артиллерийский снаряд. Броня пропускала снаряд, как масло нож, и танк вспыхивал, наполненный бензиновыми и масляными баками, патронами и снарядами. Много наших танков сгорели, как свечи, вместе с экипажами от снарядов хладнокровного противника.