Иосиф Брашинский - В ПОИСКАХ СКИФСКИХ СОКРОВИЩ

В начале 1828 г. Ивану Алексеевичу Стемпковскому, теперь уже отставному полковнику, была предложена должность керчь-еникальского градоначальника, которую он охотно принял. К этому его побуждала в первую очередь его страстная любовь к античным древностям, одним из главных центров которых была древняя столица Боспорского царства Пантикапей. Теперь он попадал в самое сердце овеянного легендами древнего царства. В должности градоначальника И. А. Стемпковский оставался вплоть до своей смерти — он умер в конце 1832 г. от чахотки, безжалостно уносившей в те времена так много жизней, оставив у сограждан самую добрую память по себе. Он был похоронен на вершине горы Митридата в Керчи, где ему был сооружен памятник-часовня.

В России в то время было лишь четыре градоначальства: Санкт-Петербургское, Одесское, Севастопольское и Керчь-Еникальское. Из них последнее было самым захолустным, и новый градоначальник, человек просвещенный и гуманный в отличие от многих своих коллег, положил много сил и энергии в деле возрождения Керчи.

После периода упадка Керчь в конце 20-х годов XIX в. стала приобретать важное значение одного из главных русских портов на Черном море (именно этим и объяснялось пожалование ему столь редкого в то время статуса градоначальства). Бурный рост города и быстрый приток нового населения приводили к массовому уничтожению памятников древности: для возведения новых построек был нужен камень, который легче и проще всего было добывать, разбирая остатки древних строений или собирая древние надгробные камни. Но, с другой стороны, эти же обстоятельства создавали благоприятную почву для оживления археологических исследований.Ивана Алексеевича Стемпковского и Павла Дюбрюкса — этих двух совершенно разных людей — свела их общая страсть к древностям. Блестящий преуспевающий полковник, образованный ученый, член-корреспондент знаменитой Парижской академии, и влачивший жалкое существование археолог-самоучка прекрасно дополняли друг друга. В течение многих лет они вели успешную совместную работу по исследованию керченских древностей. Стемпковский был вдохновителем и руководителем этих работ, Дюбрюкс — их исполнителем. Особенно тесным это сотрудничество стало тогда, когда первый получил должность керчь-еникальского градоначальника, а второй — смотрителя Керченских соляных озер. Венцом этой совместной деятельности было замечательное открытие Куль-Обы, о котором речь пойдет в следующей главе.

Курган разрыт. В тяжелом саркофаге

Он спит, как страж. Железный меч в руке.

Поют над ним узорной вязью саги,

Беззвучные, на звучном языке.

И. А. Бунин

Из книги И.Б. Брашинского «В поисках скифских сокровищ».

В последних числах декабря 1820 г. один из жителей Керчи, добывая в окрестностях города камень для постройки, неожиданно наткнулся па великолепный склеп, построенный из тесанных камней. Пробравшись в него, «грек, ослепленный массою находившихся в нем предметов, — доносили из Керчи А. Н. Оленину, известному историку и государственному деятелю того времени, — поспешно захватил один или два золотых листка … несколько пуговиц из того же металла и глиняный сосуд с аршин высоты и поспешил выйти, побуждаемый обвалом земли».Через некоторое время, 12 января 1821 г., в склеп проникли матросы гребной транспортной флотилии, работавшие здесь па добыче камня. Они захватили все, что там находилось, и отнесли своему командиру. Командиром флотилии был капитан-лейтенант Н. Ю. Патипиоти, по имени которого в науку вошли и находка, и сам курган, в котором она была обнаружена.

Патиниоти отослал находки графу де Ланжерону, тогдашнему генерал-губернатору Новороссийского края, от которого они позднее якобы поступили в Одесский музей. Дальнейшие следы их потеряны. К счастью, сохранились описание и рисунки вещей, среди которых были массивный шейный обруч — так называемая гривна — из электра (естественного сплава золота и серебра), украшенный на концах львиными головками, два золотых браслета, небольшая электровая «статуйка» скифа с рогом для питья вина (ритоном) в руке и множество золотых бляшек с дырочками по краям — нашивных украшений одежды. В склепе были также медные котлы с бараньими костями, большое количество бронзовых наконечников стрел и глиняная амфора с клеймом на горле (вторую амфору — «глиняный сосуд в аршин высоты» — унес первый посетитель гробницы).

Совершенно очевидно, что в склепе кургана Патиниоти было похоронено весьма знатное лицо, которое, судя по этим находкам, скорее всего, было представителем высшей скифской знати. Клеймо на амфоре позволяет довольно точно датировать захоронение примерно серединой IV в. до н. э.

Археология, как и любая другая наука, а возможно даже и в большей степени, знает немало случайных открытий, вносивших в нее существенный вклад и имевших порою первостепенное значение для ее дальнейшего развития. Случайная находка в кургане Патиниоти прошла незамеченной современниками и лишь значительно позднее привлекла внимание ученых в связи с новой замечательной находкой, сделанной тоже случайно спустя десятилетие в непосредственном соседстве с курганом Патиниоти. Открытие это поразило современников своим невероятным богатством и блеском, огромным количеством драгоценных, дотоле невиданных вещей. Этим блестящим открытием были раскопки кургана Куль-Оба.

В марте 1830 г. Главный штаб его императорского величества по военным поселениям принял решение переселить 108 семей отставных матросов из Севастополя в Керчь. Для них предполагалось построить за счет казны небольшие домики «с малыми расходами». Поспешность, с какой следовало провести строительство, и стремление сократить расходы до минимума привели местное начальство к решению отрядить двести солдат резервного батальона Воронежского пехотного полка, расквартированного в крепости Еникале под Керчью, собирать камень на большом холме, расположенном в шести верстах от города по дороге на Феодосию и носившем у местного населения название Куль-Оба, что по-татарски означает «холм пепла».

Этот холм уже давно привлекал внимание окрестных жителей, которыми он был облюбован в качестве удобного места для легкой добычи камня. Особенно интенсивному разрушению Куль-Оба стала подвергаться с начала XIX в., когда началось широкое строительство Керчи: порою курган превращался в настоящую каменоломню. Так, например, известно, что некто Рафаил Скасси, генуэзец, создавший в Керчи контору по ведению меновой торговли с кавказскими горцами, взял с Куль-Обы для постройки ограды своего сада 400 куб. саженей камня. Но несмотря на нещадное разрушение, Куль-Оба, покрытая огромной шапкой каменных глыб, продолжала величественно возвышаться в окружающей степи.