Александр Немировский - Нить Ариадны

При минимуме конкретной информации свидетельство Калликсена ценно для нас указанием существования во времена Птолемея Филадельфа библиотек. Речь может идти о библиотеке при храме нового египетского бога Сераписа (Серапейоне) в Ракотиде, туземном квартале Александрии. В ходе раскопок этого сооружения в 1942 г. была обнаружена надпись Птолемея II Филадельфа, датирующая постройку его времени. Можно думать, что создание этой библиотеки было данью древней традиции египетских храмовых библиотек, но в тоже время новая библиотека была как бы дочерним учреждением главной дворцовой библиотеки. В этом случае можно допустить, что в Серапейоне наряду со свитками эпохи фараонов хранились копии книг, находившихся в дворцовой библиотеке.

Создавая при дворце научный центр, Птолемей Сотер воссоздавал структуры, функционировавшие в Афинах. Согласно Диогену Лаэртскому при Птолемоне, возглавившем Академию между 314 и 276 гг. до н.э., ее члены жили в небольших кельях перед Мусейоном и экседрой. Храм Муз имел также Ликей, который был украшен их статуями, равно как и статуей создателя Ликея, Аристотеля, крытая колоннада с доска¬ми, на которых были изображены изучаемые в Ликее страны, алтарь Муз, место для прогулки (знаменитый peripatos, давший название школе) и жилой дом. В упомянутом выше «Письме Аристея» содержится » упоминание о Деметрии Фалерском, «которому царь поручил заботу обиблиотеке». Такое же выражение, без упоминания слова в значении «библиотекарь», встречается в надписи от 88 г. до н.э. в честь Онасандра из Пафоса. В лексиконе Свиды в статьях об Аристофане, Зенодоте, Аполлонии Родосском они названы «главами или предстателями библиотеки». Другой средневековый автор Тзетце применительно к Эратосфену употребляет термин bibliophylax — страж или хранитель библиотеки.

Каллимах (ок. 300 г. до н.э. — 240 г. до н.э.)

Таким образом, руководитель библиотеки был чиновником высокого ранга независимым от главы Мусейона, членом которого он являлся. Сохранились списки хранителей библиотеки (библиотек), один неполный — у Тзетце, другой — в Оксиринхском папирусе. Соединяя эти два документа, исследователи предлагают такой общий список:Зенодот (ок. 285 — ок. 270 гг. до н.э.); Аполлоний Родосский (ок. 270—245 гг. до н.э.); Эратосфен (245—204 гг. до н.э.); Аристофан (204/1— 189/6 гг. до н.э.) Аполлоний Эйдограф (189/6—175 гг. до н.э.) Аристарх (175—145 гг. до н.э.) Кидас Копьеносец (145—116 (?) гг. до н.э.).

В этом списке отсутствуют два значительных имени — Деметрий Фалерский и Каллимах. Отсутствие Деметрия может быть объяснено тем, что, находясь у истоков библиотеки, он не занимал официально административной должности. Что касается Каллимаха, родившегося незадолго до 300 г. до н.э., то он был слишком молодым, чтобы претендовать на должность главы библиотеки. Во главе библиотеки был Зенодот, передавший эту должность своему ученику Аполлонию Родосскому. Так Каллимах оказался «не у дел», но это не помешало ему стать основоположником библиографии. Согласно Свиде «Каллимах представил списки людей, отличившихся во всех отраслях знаний и их труды в 120 томах. (Vita Callimachi).Этот труд, называвшийся Pinakes, скорее всего, представлял в алфавитном порядке перечень всех авторов, труды которых имелись в библиотеке и за ее пределами, возможно, с краткими биографиями и критическими заметками.

Под началом каждого из ученых-библиотекарей находился штат сотрудников (hyperetes). В их обязанность входили регистрация и первичная классификация поступающих на хранение книг, установление их авторов, места происхождения и собственника книги. Выделялись две категории книг — смешанные (symmages), т. е. сборники из двух иболее произведений, и несмешанные (amigeis), т. е. произведения одного автора. Объем книги устанавливался путем подсчета строк, число которых фиксировалось на каждом экземпляре. После этого книги отдавались переписчикам, изготавливающим их копии. Из Оксиринхского папируса нам известно, что во II в. н.э. за десять тысяч переписанных строк писец получал двести драхм. Комплектование библиотеки было главной обязанностью каждого из ее руководителей. Уже в письме Аристея сообщается, что царь выделил Дмитрию Фалерскому крупную сумму денег для покупки книг и их транспортировки в Александрию. Сохранилось также полуанекдотическое сообщение, что прибывавшие в гавань чужеземные корабли вместо портовой пошлины предоставляли книги для царской библиотеки с целью их копирования и последующего возвращения.

Есть основание полагать, что частью основного фонда дворцовой библиотеки были книги Аристотеля. Относительно судьбы его книжного собрания существуют две версии. По одной, более разработанной, после смерти Аристотеля его книги перешли к его преемнику, знаменитому писателю Феофрасту, а затем достались ученику Нелею, перевезшему их на свою родину, в малоазийский город Скепсис. Не желая, чтобы книги попали в библиотеку Пергама, Нелей будто бы их закопал в землю. Много лет спустя они были выкопаны Апеликоном, книготорговцем с острова Теос. Кое-как приведенные в читаемое состояние, они оказались в Афинах и были там конфискованы захватившим город римским полководцем Суллой. Согласно другой версии, книги Аристотеля за огромную сумму приобрел Птолемей Филадельф. Разумеется, история с книгами Аристотеля, закопанными в землю, не может быть выдумкой. Она согласуется с другими данными о соперничестве Александрийской и Пергамской библиотек. Однако трудно себе представить, что перипатетик Деметрий Фалерский, стоявший у истоков Александрийской библиотеки, не сделал всего необходимого для приобретения хотя бы части книжного собрания Аристотеля.

В Александрийской библиотеке могли быть книги на разных языках, но греческий язык в Александрии был языком не только греков, но и евреев, египтян и многих других ее обитателей. Выше упоминался перевод на греческий еврейской Библии. Согласно «Письму Аристея», он был осуществлен по заказу царя семьюдесятью переводчиками. В библиотеке находились написанные на греческом (или переведенные на греческий) труды по истории Египта и Вавилона жрецов Манефона и Берроса. Обширные цитаты из них сохранились в трактате Иосифа Флавия «Против Апиона». Александрийская библиотека не только превосходила другие библиотеки древности числом книг. Соединение с Мусейоном превращало ее в уникальное научное учреждение, обращенное к книге как к историческому памятнику. Наличие множества рукописных копий одного текста ставило задачу выбора лучшего варианта. Учитывались творческая манера автора, язык текста, состояние самой рукописи и другие факторы. Вокруг сомнительных мест Илиады завязывались споры, не уступавшие по накалу тем, что велись под стенами Трои. Так, комментатор Гомера и глава библиотеки Аристарх предложил одно слово в Илиаде читать «pasi» (всем) и выставил в пользу своего прочтения целую систему доказательств. Век спустя другой комментатор Гомера и также глава библиотеки Зенодот, используя другие аргументации, предложил читать то же слово как «dais» (на обед).