Виктор Суворов (Резун) - РАССКАЗЫ ОСВОБОДИТЕЛЯ

— БМП мы тоже не считаем, — продолжал капитан. — Во-первых, она только что появилась, во-вторых, БМП — не БТР, и ее появление не решает проблемы перевозок пехоты в бою. БМП поступит на вооружение только особой, только избранной, привилегированной пехоты. А как же всем другим, большинству, тем, кто будет решать исход войны? На чем их на войне возить будем? Так сколько мы за всю свою историю производили типов бронетранспортеров? — повторил он свой вопрос.

— Два, — ответил я и густо покраснел. — БТР-152 и БТР-60П.

— Ты, конечно, знаешь, что это за бронетранспортеры?

К сожалению, я это знал.

БТР-152 был первым советским бронетранспортером. Он представлял собой грузовую машину ЗиС-151, на которую сверху прикрепили броневые листы. Сам же ЗиС-151 был копией великолепного американского грузовика «Студебекер». Копия, в отличие от оригинала, получилась неважной, а после того, как на нее повесили пять тонн брони, она стала напоминать все что угодно, но только не боевую машину. Ни проходимости, ни маневренности, ни скорости, ни броневой защиты. Вдобавок ко всему производился бронетранспортер тем же заводом, который клепал ЗиС-151. А у завода вон сколько проблем: то братскому Китаю машины дай, то братской Индонезии, то братской Корее, то братской Албании, да и самим машины нужны — то целина, то Братская ГЭС.

Второй советский бронетранспортер БТР-60 разработан был для замены первого, хотя менять-то было, собственно, и нечего: подавляющее большинство советских дивизий имело эти машины только на бумаге.

Из-за нехватки дизельного топлива в стране БТР-60П, как и его предшественник, был бензиновым и оттого горел в бою особо ярким пламенем. При создании БТР-60П дизельное топливо было не единственной проблемой — в стране в то время не было достаточно мощного и надежного бензинового двигателя, и тогда на БТР-60П установили два маломощных, с обычных колхозных грузовиков ГАЗ-51. И стал БТР-60П иметь два двигателя, два сцепления, две коробки передач, две распределительные коробки, четыре коробки отбора мощности, два стартера, два прерывателя-распределителя. Вся эта механика надежно и синхронно, конечно, не работала, и если синхронность работы двух двигателей нарушалась (а это случалось ежедневно), то один двигатель начинал глушить другой. Один из них приходилось срочно отсоединять, и тогда БТР-60П весом 12 тонн еле тащился, используя только один двигатель мощностью 90 лошадиных сил.

Кроме того, БТР-60П тоже производился обычным автомобильным заводом, Горьковским, которому, кроме армии своей, надо снабжать и все народное хозяйство, и всех советских бюрократов персональными машинами, вдобавок все без исключения советские такси строились только на этом заводе, и ко всему этому в придачу машины были нужны братскому Египту, братской Уганде, братскому Чили, братскому Судану, братскому Сомали и еще многим другим братским странам — и на всех на них был только один Горьковский автозавод.

— Так построить надо автомобильные заводы!

На это капитан не без ехидства улыбнулся.

— Если б могли, так понастроили бы, а так у Италии вынуждены покупать! И ни одного автомобильного завода мы пока за всю свою историю сами не построили.

— Как же, капитан, мы братскую Чехословакию спасать будем?

— Как всегда — нахальством. В первом эшелоне у нас, конечно, есть бронетранспортеры, в ГДР, в Польше и в приграничных округах. А мы здесь, по тылам, во втором и в третьем эшелоне, должны только шум поднимать и демонстрировать нашу готовность.

— А если вдруг и вправду дело до войны дойдет? Если американцы вмешаются?

— За это ты будь спокоен. Никто никогда не вмешается. Они всё стерпят. Чем больше нашего нахальства, тем больше у них терпения. Посольства наши они, понятно, камнями забросают, а потом своими же средствами нам все и восстановят. Все до копейки возместят. А после того начнется обычное смягчение международной обстановки, и через неделю все забудется. Их правительства заинтересованы будут все поскорее забыть. Ну, давай по последней, и все. Завтра мобилизация начинается.

2

Мобилизация 1968 года проходила без всякой маскировки, демонстративно. Сначала пресса объявляла о крупных учениях, затем следовал призыв на учения резервистов, затем учения завершались, а резервисты оставались в армии. Тут же объявлялось о следующих учениях, и процесс повторялся.

В течение нескольких месяцев были проведены крупнейшие учения Ракетных войск стратегического назначения, затем учения флота, войск ПВО страны, ВВС, бесчисленные учения армий и дивизий Сухопутных войск. Затем были проведены учения войск связи, на которых были проверены все элементы управления гигантской армией, учения войск тыла, на которых тысячи тонн боеприпасов и десятки тысяч тонн горючего были перемещены к западным границам, и, наконец, командно-штабные учения на территории Чехословакии, на которых все командиры, вплоть до командиров батальонов, а иногда и рот, изучали на местности свои конкретные задачи на случай освободительного похода. Со стороны все это, конечно, выглядело очень внушительно.

Изнутри — несколько иначе.

Процесс отмобилизования армии — это, во-первых, доукомплектование существующих подразделений, частей и соединений, во-вторых, развертывание новых, и в-третьих, их необходимая подготовка и боевое сколачивание.

Процесс доукомплектования в нашей дивизии проходил, в основном, без особых осложнений. В мирное время большинство советских дивизий содержалось по сокращенным штатам. В каждом артиллерийском расчете, например, было не по семь человек, а по два: командир и наводчик, а при мобилизации все вакансии заполнялись резервистами. Даже если резервисты десять лет не служили в армии и забыли все, такой расчет после короткой подготовки вполне боеспособен. Но в подразделениях разведки, связи, химической защиты, зенитных и противотанковых ракет — то есть там, где солдат выполняет индивидуальную, отличную от других работу, все обстояло не так гладко. Все эти подразделения в течение трех месяцев так и не были доведены до состояния боеготовых.

3

Дивизии сокращенного состава в советской официальной терминологии именуются кадрированными, злые же языки их именуют «кастрированными». И это соответствует действительности, особенно там, где процент резервистов очень высок. В танковом батальоне моего полка в каждом танке вместо четырех танкистов было трое, не хватало заряжающего. Когда его включали в состав экипажа, танк быстро становился в число боеготовых. Во всех же остальных танковых батальонах (а их всего семь в каждой мотострелковой дивизии) в каждом танке было лишь по одному танкисту, только водители, всего одиннадцать человек в роте: командир роты, капитан, и десять водителей. При мобилизации всех остальных — наводчиков, заряжающих, командиров танков и даже старшину роты и командиров взводов — призывали из запаса. Все они, кроме командиров взводов, служили в танковых войсках лет пять-десять тому назад, часто на других типах танков. Командиры же взводов не служили никогда и нигде, они не только о танках, современной технике и тактике, но и об армии вообще ничего, кроме анекдотов, не знали. Командиры взводов были из бывших студентов, которые в гражданских институтах когда-то прослушали курс лекций по военным вопросам, прошли какие-то сборы и лагеря и по выпуску получили звание младших лейтенантов запаса.