В. Горнъ - Гражданская война на сѣверо-западѣ Россіи

Соціалистъ-Революціонеръ центра. Родился въ 1888 году. Въ 1910 г. окончилъ псковское землемѣрное училище. До революціи работалъ въ области землеустройства. Въ періодъ революціи послѣдовательно выполнялъ обязанности: члена псковского комитета общественной безопасности и совѣта Псковского уѣзднаго комиссара, начальника уѣздной милиціи, члена расширенной уѣздной земской управы, гласнаго Псковского уѣзднаго и губернскаго земскихъ собраній, предсѣдателя Псковской уѣздной земской управы, товарища предсѣдателя уѣздной по выборамъ въ учредительное собраніе комиссіи. Во время германской оккупаціи, совмѣстно съ другими общественными работниками, былъ арестованъ оккупаціонными властями. Кооператоръ.

Крестьянинъ. Родился въ 1877 г. Образованіе получилъ въ учительской семинаріи, по окончаніи которой служилъ учителемъ у себя на родинѣ. Въ 1903 году поступилъ на службу въ Петроградскую губернскую земскую управу и работалъ надъ собираніемъ и разработкой статистическаго матеріала для переоцѣнки земель.

Въ 1907 г. былъ избранъ гласнымъ Ямбургскаго уѣзднаго земскаго собранія отъ родной волости и съ тѣхъ поръ до послѣдняго времени былъ активнымъ земскимъ работникомъ въ качествѣ члена уѣздной земской управы, гласнаго губернскаго земскаго собранія и наконецъ предсѣдателя губернской земской управы въ по-революціонное время.

Въ 1912 году былъ избранъ членомъ Государственной Думы отъ крестьянъ Петроградской губерніи. Въ Думѣ состоялъ предсѣдателемъ крестьянской группы. Отъ комитета членовъ Государственной Думы былъ избранъ членомъ Всероссійскаго Церковнаго Собора.

Максимъ Матвѣевичъ Филиппео, уроженецъ гор. Таганрога, 53 лѣтъ. Окончилъ реальное училище въ Ростовѣ на Дону, высшее образованіе получилъ въ б. Московскомъ Императорскомъ Техническомъ Училищѣ, политехникумѣ въ Цюрихѣ и Штутгардтѣ, въ каковомъ и получилъ дипломъ на званіе инженера путей сообщенія.

М. М. Филиппео за время студенчества неоднократно подвергался преслѣдованію за свои политическія убѣжденія. Былъ высланъ изъ Швейцаріи по требованію царскаго правительства и скитался послѣ этого ш Болгаріи, Румыніи, Австро-Венгріи и Германіи. Вернувшись въ Россію въ качествѣ инженера, М. М. Филиппео принималъ участіе въ различныхъ комиссіяхъ по дѣлу благоустройства русскихъ водныхъ — путей и портовъ, былъ неоднократно командированъ городскими правительственными учрежденіями заграницу и принималъ активное участіе на съѣздахъ дѣятелей путей сообщенія. Въ Ростовѣ на Дону былъ избранъ городск. думой на должность инженера путей сообщенія.

По освобожденіи Эстоніи отъ большевиковъ М. М. Филиппео посвятилъ себя общественной дѣятельности, принималъ дѣятельное участіе въ организаціи русскихъ общественныхъ силъ въ Эстоніи и созданіи Ревельскаго Совѣта, всячески содѣйствуя организаціи военныхъ силъ для борьбы съ большевизмомъ, съ цѣлью скорѣйшаго возсозданія новой свободной Россіи.

М. М. Филиппео не принадлежалъ ни къ какой опредѣленной соціалистической партіи. Въ Цюрихѣ онъ явился иниціатромъ научнаго соціалистическаго общества, во главѣ котораго стоялъ П. Л. Лавровъ. Въ данную минуту Филиппео примыкаетъ къ радикально-демократической партіи.

Выѣхавшіе по направленію къ Пскову Ф. Г. Эйшинскій и П. А. Богдановъ такъ и не добрались до него. Для эвакуаціи бѣгущаго населенія въ ихъ распоряженіе было отпущено 100.000 эстонскихъ марокъ (сумма по тому времени очень большая) и, согласно разрѣшенія Эстонскаго правительства, предоставлено право вывезти 150 наиболѣе скомпрометированныхъ лицъ города. Ничего изъ этого имъ не удалось выполнить, такъ какъ главная волна бѣженцевъ хлынула не за эстонской арміей, отступившей къ Изборску, а за русскими частями, потянувшимися на сѣверо-западъ по направленію къ гор. Гдову.

Г. Ивановъ, крутившійся гдѣ-то въ раіонѣ Изборска и раздраженный разгономъ «батькиной» ставки, прислалъ 25-го августа новую телеграмму С. Г. Ліанозову. Тонъ и содержаніе телеграммы были крайне оскорбительны для правительства, а чтобы еще болѣе подчеркнуть это, — копіи телеграммы адресовались въ Британскую миссію и въ Ревельскую газету Иванова «Новая Россія», кстати сказать, безпрерывно травившую правительство. Въ моемъ распоряженіи нѣтъ сейчасъ текста этой телеграммы, но, насколько помню, г. Ивановъ упрекалъ насъ въ вѣроломствѣ (очевидно по отношенію къ Балаховичу) и бездѣятельности, и кончалъ телеграмму такъ: «Мнѣ стыдно быть русскимъ министромъ».

Въ засѣданіи 27-го августа рѣшили воспользоваться случаемъ и радикально избавиться отъ непріятнаго сотрудничества. Большинствомъ семи противъ трехъ постановили телеграмму г-на Иванова, редактированную въ недопустимо грубой и оскорбительной формѣ и выражающую очевидно сожалѣніе Иванова о прежнемъ его участіи въ составѣ правительства, считать за отказъ и полагать его выбывшимъ изъ состава правительства.

Тогда же объ исторіи съ Балаховичемъ ген. Юденичъ разсказалъ такъ. Балаховичъ бѣжалъ изъ подъ ареста и съ кучкой своихъ партизанъ направился черезъ рѣку Великую въ расположеніе эстонскихъ частей. Когда посланные за нимъ кавалеристы хотѣли его нагнать, онъ разсыпалъ цѣпь и пригрозилъ стрѣльбой. Стоякинъ оказался будто бы не офицеръ, а бѣглый каторжникъ (впослѣдствіи это подтверждали даже клевреты Балаховича. В. Г.). Застрѣлили его, когда онъ сбѣжалъ (?) изъ вагона, гдѣ его держали подъ арестомъ. Собственно самого Балаховича генералъ не хотѣлъ подвергать сколько-нибудь длительному аресту, такъ какъ считаетъ, что самъ онъ не скверенъ, но окружающіе его — сплошь уголовные преступники. Изоляція Балаховича имѣлась въ виду на время очистки его отъ этихъ негодяевъ. Послѣ бѣгства Балаховича на квартирѣ у него нашли фальшивыя деньги. Изъ штаба Балаховича арестовали девять офицеровъ и въ томъ числѣ Звягинцева.

Противъ арестованныхъ офицеровъ возбуждены уголовныя обвиненія въ грабежахъ, вымогательствѣ, арестахъ съ цѣлью вымогательства, печатаніи фальшивыхъ денегъ, убійствѣ писаря Михайлова, собиравшагося донести о преступленіяхъ «штаба». Ни солдаты Балаховича ни эстонцы не заступились за него. Только горячился капитанъ Партцъ, начальникъ бронепоѣздовъ, но Пускаръ и его успокоилъ. Юденичъ хотѣлъ отпустить Балаховича въ Литву, но подполковникъ Іозефъ Балаховичъ, братъ «батьки», сказалъ Юденичу: «Не отпускайте его, онъ вамъ поклянется, что броситъ интриги, и когда будетъ обѣщать, честно будетъ вѣрить, что исполнитъ, а потомъ встрѣтитъ кого-нибудь и опять повернетъ все вверхъ ногами — ужъ очень онъ безволенъ». Иванова во Псковѣ никто не видѣлъ. Городъ пришлось оставить, такъ какъ противъ 25-ти большевистскихъ полковъ могли выслать только девять своихъ и эстонскихъ. На Изборскомъ фронтѣ (то есть по направленію къ эстонской границѣ) эстонское командованіе потребовало замѣны своихъ трехъ полковъ русскими (эти-то полки и оставили самовольно позиціи В. Г.). Прорвали большевики фронтъ и на русской и на эстонской линіи.