В. Горнъ - Гражданская война на сѣверо-западѣ Россіи

Маргуліесъ. Благодарю Васъ. Что касается вашего отношенія къ переговорамъ, позвольте отвѣтить вамъ тѣмъ, что я считаю политической аксіомой: кто началъ переговоры съ большевиками, тотъ на 9/ 10уже побѣжденъ ими. Вѣдь большевики ползучи, какъ лишай, и способы ихъ проникновенія въ народную душу неуловимы; открыть передъ ними двери въ эту душу, значитъ впустить ихъ въ нее. Разумѣется, мы не претендуемъ на то, чтобы вы пожертвовали вашими интересами для защиты нашихъ, но для насъ и для васъ переговоры съ большевиками — гибель. Вы спрашиваете, чего мы хотимъ теперь, когда вы вступили въ переговоры? Двухъ вещей: первое — тяните ихъ, чтобы наша армія, снабженіе которой вопросъ 10 дней, могла перейти въ наступленіе, которое спасетъ насъ и васъ; второе — и впредь въ такіе отвѣтственные моменты, какъ тотъ, который мы переживаемъ, дѣлитесь вашими планами съ нами.

Поска. Затяжка неизбѣжна. Четыре правительства должны и у себя и между собой сговориться объ условіяхъ мира, о которыхъ еще не говорили въ деталяхъ, и у Васъ будетъ достаточно времени, чтобы развить наступленіе арміи, которой мы отъ души желаемъ успѣха, ибо она насъ избавитъ отъ необходимости вести переговоры.

Маргуліесъ. Тогда позвольте передать вамъ просьбу ген. Родзянко — создать ему спокойный тылъ. Вы знаете о событіяхъ въ Нарвѣ третьяго дня, гдѣ эстонскіе солдаты ранили нѣсколькихъ русскихъ офицеровъ на почвѣ срыванія погонъ. Было бы желательно, чтобы эти большевистски-настроенныя части были переведены изъ Нарвы.

Штрандманъ. Я протестую противъ названія какой-бы то ни было эстонской войсковой части большевистски-настроенной — у насъ такихъ частей нѣтъ.

Маргуліесъ. Меня крайне радуетъ утвержденіе военнаго министра [116] Штрандманъ былъ одновременно и премьеромъ и военнымъ министромъ. , я его немедленно передамъ командующему арміей. Во всякомъ случаѣ желательно разобрать это недоразумѣніе и устранить его причину.

Поска. Наше войско хочетъ знать, за что оно борется, а вотъ союзники не признаютъ нашей независимости; не признаютъ ея, ибо Колчакъ ея не признаетъ…

Изъ остальныхъ присутствующихъ никто не проронилъ ни слова.

Требованія, которыя были намѣчены конференціей по отношенію къ большевикамъ, по словамъ эстонской газеты «Päewaleht», сводились къ слѣдующимъ четыремъ пунктамъ:

1) Политическую границу между Россіей и Прибалтійскими государствами опредѣлить на этнографическихъ основаніяхъ;

2) По той сторонѣ этнографической границы должна быть широкая нейтральная полоса, на которой совѣтское правительство не имѣетъ права держать своихъ войскъ;

3) Порядокъ въ нейтральной полосѣ поддерживается какимъ-либо нейтральнымъ государствомъ;

4) Совѣтская Россія должна передать свой флотъ какому-либо нейтральному государству.

Что это за «нейтральное государство?» — делегаты разъясняли по разному, смотря по тому, кто съ ними говорилъ.

По словамъ, напримѣръ, латышскаго мин. иностр. дѣлъ Мееровица выходило такъ, что нейтральная полоса будетъ находиться впереди нашего фронта, нашей базой предполагается сдѣлать исключительно Ивангородъ (зарѣчную часть Нарвы, который перейдетъ въ полное владѣніе сѣв.-зап. правительства, а передача большевистскаго флота въ руки какого-то нейтральнаго государства дастъ намъ возможность спокойно подвозить военное снаряженіе для арміи (слѣдовательно для борьбы съ тѣми же большевиками!) черезъ Гунгербургъ. Но какъ будутъ воевать въ такомъ случаѣ наши войска, сидя за нейтральной зоной , къ чему они тогда вообще будутъ существовать и кто будетъ охранять эту «нейтральную зону» — благожелательный въ то же время къ сѣв.-зап. арміи, стремящейся по самому своему назначенію къ уничтоженію всякаго нейтралитета съ большевиками? — всѣ эти недоумѣнные вопросы такъ и остались неразъясненными.

Въ болѣе интимномъ кругу нейтральная полоса трактовалась исключительно въ туземныхъ интересахъ: этимъ барьеромъ предполагали отгородиться, въ случаѣ заключенія мира, отъ неизбѣжной большевистской агитаціи въ Эстоніи и Латвіи, предоставляя кому-то невѣдомому третьему всѣ невыгоды управленія безпокойной полосой. Дальнѣйшее существованіе сѣв.-зап. арміи такая версія явно исключала.

Несомнѣнно, что авторы подобной фантастической идеи, видимо, сами не продумали ее до конца.

Послѣ намъ передавали, что въ итогѣ бурныхъ дебатовъ на закрытомъ совѣщаніи опредѣленно противъ соглашенія съ большевиками высказались Финляндія и Литва, представители Латвіи колебались, Эстонія стояла за миръ. Финляндія и Литва въ то время почти не воевали съ Совѣтской Россіей, Латвія имѣла лишь небольшія частыя стычки въ районѣ Рѣжицы — Двинска, въ такъ называемой Латгаліи, на территорію которой претендовала латвійская республика, серьезно вела войну съ большевиками только Эстонія. Она же первая и стала трещать. Къ чему при такихъ условіяхъ поведутъ переговоры — гадать не приходилось. Если нѣкоторые партнеры Эстоніи возражали противъ заключенія мира съ большевиками, то это еще не значило, что они готовы были активно поддержать Эстонію въ ея дальнѣйшей борьбѣ съ большевиками. Внутри этихъ странъ шла тоже очень энергичная кампанія за миръ съ Совѣтской Россіей. Одновременно съ ревельской конференціей въ Ригѣ состоялся соціалистическій съѣздъ изъ представителей тѣхъ же четырехъ государствъ, постановившій требовать отъ своихъ правительствъ немедленнаго заключенія мира съ большевиками ; съѣздъ, кромѣ того, постановилъ обратиться къ европейскому пролетаріату съ призывомъ содѣйствовать этому. Такъ какъ делегаты съѣзда въ то же время представляли въ своихъ странахъ вліятельное парламентское теченіе, то члены финляндскаго, латвійскаго, эстонскаго и литовскаго правительствъ чутко прислушивались къ тому, что выносилось на рижскомъ соціалистическомъ съѣздѣ и безъ риска слетѣть со своихъ постовъ не могли, конечно, открыто пойти противъ требованій соціалистическаго конгресса.

Правая пресса этихъ странъ чрезвычайно косо смотрѣла на начавшуюся «игру съ огнемъ».

Гельсингфорская газета «Уузи Суоми», отражавшая взгляды финляндской буржуазіи, энергично возражала противъ переговоровъ съ Совѣтской Россіей, видя въ этомъ опасность будущей совѣтизаціи Финляндіи. По мнѣнію газеты, на миръ съ «Ленинской Россіей» (если ужъ онъ неизбѣженъ) можно было бы пойти лишь «совмѣстно съ Согласіемъ»; въ такомъ случаѣ «мы будемъ имѣть больше возможностей сохранить себя отъ большевистской заразы, чѣмъ если бы рѣшились на это безъ поддержки извнѣ. А поэтому, если миръ съ Совѣтской Россіей придется заключить, онъ долженъ быть заключенъ въ Парижѣ или Лондонѣ. Отъ мирныхъ совѣщаній въ другомъ мѣстѣ финское правительство должно воздерживаться, — сколько бы ни кричали наши домашніе большевики и полубольшевики» [117] Цитировано по «Свободной Россіи» № 7. .