Михаил Мягков - Вермахт у ворот Москвы

Во второй половине декабря 1941 г. нажим советских войск на ГА «Центр» продолжал усиливаться. Это особенно проявлялось теперь на участках юго-западнее Калинина, в районе Рузы и западнее дороги Тула – Серпухов. Согласно донесению оперотдела штаба группы армий от 19 декабря 1941 г.: «…особенно ожесточенные атаки противник вел в районе Руза, северо-восточнее Волоколамск и юго-западнее Волжского водохранилища. На правом фланге 9 А противник ожесточенно атаковал на всем участке 27 АК…» [371]

Утром 20 декабря вновь обострилось положение на фронте 2-й танковой армии. Боевая мощь ее отдельных дивизий, по донесениям командующего, могла сравниться теперь только с усиленным пехотным полком. Намерением 2-й танковой армии в этой ситуации было не удержание обороны, а продолжение отступления. Гудериан считал необходимым: «…а) отход 47 МК на линию Озерки – Островки (2 км северо-западнее Подосиновка); б) высвобождение 24 МК, как армейского резерва в районе восточнее и южнее Орел…»

Критической оставалась ситуация и на участке 4-й танковой группы. Отмечалось наступление советских войск, поддержанных танками из района деревень Сляднево и Ядрово. Штаб танковой группы констатировал: «…в некоторых местах противнику удалось отрезать путь отступления нашим войскам, так что им пришлось пробиваться назад на позиции у Рузы…» [372]

Другими словами, немецкому командованию приходилось все чаще думать о том, как избежать окружения и полного разгрома. Рассчитывать в этих условиях на спасение основной массы техники и военных материалов уже не приходилось. Выполнение строжайшего приказа фюрера, запрещавшего отход, было более чем проблематичным. Действительно, как могли соединения 4-й танковой группы продолжать «держаться», если советские части уже обошли оборонительные порядки немцев. В донесениях генералов с фронта в штаб ГА «Центр» начинало прослеживаться теперь нечто и более существенное – разочарование по поводу слишком жесткого подхода высшего командования германской армии к руководству войсками. В предыдущие месяцы полевые командиры вермахта имели известную свободу в выборе оперативных решений.

Так, командующий 4-й танковой группой генерал-полковник Гепнер в телеграмме от 21 декабря 1941 г., отмечая сократившуюся численность личного состава своего объединения, высказал мнение о невозможности удерживать неподготовленную линию обороны. Крайне негативно он отнесся к приказам вышестоящего командования, которые мешали, с его точки зрения, руководству войсками [373](см.: Приложение, док. № 11).

Одним из следствий приказа «держаться» стал кризис доверия многих полевых командиров к верховному командованию, с одной стороны, и простых солдат к своим непосредственным военачальникам – с другой. Отрицательная оценка, которую этот приказ получил среди значительной части военнослужащих вермахта, указывает на то, что дух и дисциплина германской армии были поколеблены. Восстановить их на прежнем уровне ни Гитлеру, ни его генералам уже никогда не удалось.

Германское командование было не в силах предотвратить многочисленные прорывы своего фронта. Используя образовавшиеся в немецкой обороне бреши, части советских 39-й, 29-й, 10-й, 49-й армий и 1-го гв. кавкорпуса сумели продвинуться далеко вперед. Позднее обозначился успех в полосе 43-й и 33-й армий. Это заставляло германских генералов спешно изыскивать резервы для латания дыр. Встала проблема ведения боевых действий в окружении. Прорыв 1-го гв. кавкорпуса и 10-й армии угрожал взятием в кольцо крупных сил 2-й танковой армии и 2-й армии. 24 декабря Гудериан донес в штаб ГА «Центр», что «в прорванную брешь между 16 мд и 9 тд противник вклинивается крупными частями пехоты, поддержанной танками, в слабо защищенные участки нашей обороны между Кардаково и Покровским… Вначале успешная контратака южнее Покровского захлебнулась от огня тяжелых и самых тяжелых танков. 5 танков противника подбито. 4 наших противотанковых орудия выбыло из строя вследствие прямых попаданий. Нужно считаться с продолжением вклинения в свободные от наших войск зоны… Центральный фронт 2-й армии от Ливны отступил на линию р. Сосна и р. Труды» [374].

Это донесение было направлено в генштаб ОКХ в 20 ч 05 мин, 24 декабря 1941 г. Однако всего за час до этого фюрер отдал приказ, запрещающий дальнейший отход 2-й танковой армии и распорядился, чтобы о нем поставили в известность Гудериана. Он требовал «чрезвычайного напряжения всех сил», но не указывал, на какие подкрепления можно рассчитывать, чтобы остановить советское наступление [375]. Гудериан не имел права ослушаться приказа Гитлера, но возможностями для его исполнения не располагал. Поздним вечером 24 декабря генерал разрешил отвести назад 47-й моторизованный корпус и оставить н.п. Чернь, а 25 декабря попросил об отставке, которая и была немедленно удовлетворена. Его обязанности стал исполнять генерал танковых войск Шмидт [376].

Пока повезло новому командующему 4-й армией генералу Кюблеру, назначенному на этот пост вместо фон Клюге. 23 декабря соединения 4-й армии дрогнули под натиском советской 49-й армии, наступавшей на Малоярославец, а также 33-й и 43-й армий на нарофоминском и боровском направлениях. Однако здесь, фюрер все же позволил 24 декабря «отвести на запад правый фланг и центр 4 А, настолько, насколько это необходимо для устранения… угрозы тылу 13 АК и 12 АК в районе р. Ока и р. Протва…» [377]26 декабря 4-й немецкая армия оставила Наро-Фоминск.

Обстановка, сложившаяся на фронте ГА «Центр» в конце декабря 1941 – начале января 1942 г., быстро менялась, количество прорывов немецкой обороны постоянно увеличивалось. Иногда ситуация складывалась таким образом, что отдельные советские объединения отрывались от главных сил Красной армии и сами оказывались в полуокружении или даже полном окружении. Тогда, они вынуждены были вести упорную борьбу в кольце германских частей и прорываться навстречу основному фронту. Положение, в которое попали соединения 29-й, 39-й, 33-й армий, отражает сложный и противоречивый характер боевых действий в битве под Москвой зимой 1941/42 г.

20 декабря 1941 г. Ставка ВГК отдала приказ войскам Калининского фронта о переходе в наступление 39-й (командующий генерал-лейтенант И. И. Масленников) и соседних с ней армий. Начало наступления намечалось на 22 декабря [378]. 30-я и 31-я армии Калининского фронта наносили удар на Старицу с востока, а 22-я и 29-я армии с севера. Целью советского командования было выйти в тыл германским соединениям, оборонявшимся против Калинского фронта и разгромить 9-ю армию и 3-ю танковую группу. Войска генерала Конева, занимавшие выгодное (охватывающее) положение по отношению к ГА «Центр» теперь могли использовать это обстоятельство при наступлении и создать угрозу немецкой группировке, расположенной северо-западнее Москвы. Участок обороны 9-й немецкой армии стал в конце декабря 1941 – в начале января 1942 г., когда советские 39-я и 31-я армии подошли к Ржеву и Зубцову, одним из самых напряженных.