Юрий Жуков - Тайны Кремля

Столь стабильная, несмотря ни на что, ситуация в Кремле, отсутствие сколько-нибудь значимых перемен в системе управления покоились не только на равновесии политических сил, но и на все еще сохранявшемся состоянии эйфории. Состоянии, порожденном и победой над Германией, и остававшемся признании СССР одной из трех великих держав, только которым и дано теперь право устанавливать мировой порядок на новых основаниях, и успехом московской сессии СМИД. Проникнутое именно таким оптимистическим духом «Обращение ЦК ВКП(б) ко всем избирателям» по случаю предстоящих выборов в ВС СССР, утвержденное ПБ 1 февраля 1946 года, наметило как основные задачи прежде всего скорейшее восстановление народного хозяйства, а только затем — «поддержание обороноспособности», необходимость «закрепить завоеванную победу», «твердо отстаивать интересы Советского Союза», что следовало понимать как усиление влияния в странах Восточной Европы. Только в конце обращения, и довольно двусмысленно, содержался призыв «совместно с демократическими силами других стран бороться за укрепление сотрудничества миролюбивых держав» [514] Правда. 1946, 2 февраля. . А это можно было воспринимать как угодно. И как желание продолжать сотрудничество с союзниками по антигитлеровской коалиции, и как признание раскола мира на два лагеря. Ведь выступая 6 ноября 1945 года, Молотов под «миролюбивыми державами» имел в виду лишь страны Восточной Европы…

Все изменилось, и решительно, спустя всего три дня, когда в Москву поступило сообщение, перечеркнувшее все прежние планы и расчеты. Известнейший американский политический обозреватель Дрю Пирсон, по сути выражавший мнение администрации президента, вдруг поведал о событии, происшедшем еще 5 сентября минувшего года, о котором заинтересованные стороны прежде хранили молчание. Пирсон сообщил, что шифровальщик посольства СССР в Канаде Игорь Гузенко «избрал свободу». Попросту говоря, сбежал, изменив родине. А заодно и предал ее — раскрыл состав советской разведывательной группы, охотившейся в США, Великобритании и Канаде за секретами производства атомной бомбы. Сенсационная информация, как и можно было ожидать, положила начало шпиономании на Западе, а вместе с нею и антисоветской истерии.

Казалось бы, у Сталина появилось веское основание принять «оргмеры» по отношению к одному из членов узкого руководства. Ведь последний, 13-й пункт постановления ГКО от 20 августа 1945 года, о создании Специального комитета, гласил: «Поручить тов. Берия принять меры к организации закордонной разведывательной работы по получению более полной технической и экономической информации об урановой промышленности и атомных бомбах, возложив на него руководство всей разведывательной работой в этой области, проводимой органами разведки (НКГБ, РУКА и др.)» [515] Пестов С. Бомба. Тайны и страсти атомной преисподней. М., 1995, вклейка 2–3 между с. 160–161. . Однако Сталин пренебрег прекрасной возможностью, не использовал ее для изменения состава узкого руководства. Поступил по-иному. Счел более необходимым, своевременным ответить на прямой вызов Запада, открыто провозгласив некоторое ужесточение своего курса. 9 февраля, на встрече с избирателями, уже не говорил даже туманно о продолжении сотрудничества со вчерашними союзниками. Зато намекнул: советские ученые непременно создадут ядерное оружие [516] Правда, 1946, 10 февраля. . Но такое заявление, чего тогда никто не мог предположить, привело к непоправимому.

Поверенный в делах Соединенных Штатов в Москве Джордж Ф. Кеннан направил 22 февраля в Вашингтон документ, вошедший в историю как «длинная телеграмма». Аналитическую записку, игравшую решающую роль в американо-советских отношениях последующих четырех десятилетий. В ней по долгу службы высказал свое представление о «послевоенном советском мировоззрении», а заодно предложил госдепартаменту собственный вариант практических выводов для определения политики США.

Кеннан исходил из того, что «СССР по-прежнему находится в антагонистическом „капиталистическом окружении“, с которым в долгосрочном плане не может быть постоянного мирного сосуществования». Произвольно сочетая реальные факты и собственные домыслы, приписал Кремлю следующие фундаментальные позиции: «Внутренняя политика посвящена укреплению любым способом мощи и престижа Советского государства:…интенсивная военная индустриализация; максимальное развитие вооруженных сил, выставление напоказ с тем, чтобы поразить посторонних; постоянная засекреченность внутренних вопросов, рассчитанная на то, чтобы скрыть слабые стороны и информацию от оппонентов. Во всех случаях, когда это считается своевременным и многообещающим, предпринимаются усилия в целях расширения официальных границ советской мощи. На данный момент эти усилия ограничиваются некоторыми соседними точками, которые считаются имеющими непосредственное стратегическое значение, такими, как Северный Иран, Турция, возможно Борнхольм [517] Борнхольм — остров в юго-западной части Балтики, часть территории Дании; занят частями Красной Армии 9 мая 1945 года, эвакуированными к 5 апреля 1946 года. …

Москва рассматривает ООН не как механизм постоянного и устойчивого мирового сообщества, основанного на взаимных интересах и целях всех стран, а как арену, обеспечивающую возможность достижения вышеуказанных целей… В международных экономических вопросах советская политика будет фактически определяться стремлением Советского Союза и соседних районов в целом, доминируемых Советским Союзом, к автаркии…».

Далее Кеннан весьма пессимистически предполагал, что Москва попытается использовать все возможное для «подрыва общего политического и стратегического потенциала крупнейших западных держав… ослабления мощи и влияния западных держав в отношении колониальных отсталых или зависимых народов». Не исключил автор «длинной телеграммы» и иного, более страшного: «В случаях, когда отдельные правительства стоят на пути достижения советских целей, — отмечал Кеннан, — будет оказываться давление с тем, чтобы их сместить… В других странах коммунисты будут, как правило, стремиться к уничтожению всех форм личной независимости: экономической, политической или моральной… Будет делаться все возможное, чтобы столкнуть западные державы друг с другом…» И делал вывод: «Мы имеем здесь дело с политической силой, фанатично приверженной мнению, что с США не может быть достигнут постоянный модус вивенди, что является желательным и необходимым подрывать внутреннюю гармонию нашего общества, разрушать наш традиционный образ жизни, ликвидировать международное влияние нашего государства с тем, чтобы обеспечить безопасность Советской власти».