Юрий Жуков - Тайны Кремля

И все же Москва еще так и не смогла определиться. Не избрала окончательной линии поведения: сделать ли ставку на мирное разрешение конфликта или идти в конфронтации до конца. Конца логического, завершающегося третьей мировой войной. Причина же столь необычно длительного поиска решения, затянувшегося на более чем четыре месяца, объяснялась событием, ставшим самой важной государственной тайной СССР. Очередной тяжкой болезнью, обрушившейся на Сталина. Заболеванием, вынудившим его отойти на четыре с половиной месяца, со 2 августа по 21 декабря, от участия в работе узкого руководства. От принятия каких-либо решений, даже от высказываний по самым важным, принципиальным вопросам внешней и внутренней политики. Отойти от руководства страной в тот самый момент, когда мир оказался на грани ядерной войны.

Двойственность, неопределенность взглядов Кремля достаточно ясно продемонстрировал доклад, сделанный Булганиным 6 ноября. Перейдя по традиции к оценке международного положения, он вначале предложил как определяющую только мирную концепцию. Повторил, несколько расширив, предложение Сталина уже двухлетней давности — «о скорейшем заключении мирного договора с Германией, о выводе оккупационных войск и о создании общегерманского правительства», высказал требование «скорейшего заключения мирного договора с Японией, вывода из Японии оккупационных войск». Но одновременно продемонстрировал имевшиеся у узкого руководства два взаимоисключающих подхода к решению корейской проблемы. Поначалу заявил: «Советское правительство, верное своей неизменной политике мира, с самого начала событий в Корее настаивало на урегулировании конфликта мирными средствами… предлагало немедленно прекратить военные действия в Корее и одновременно вывести оттуда все иностранные войска, предоставив тем самым корейскому народу возможность решить свои внутренние дела без иностранного вмешательства». В конце же доклада позволил себе высказать и прямую угрозу, не исключив и того, что СССР может открыто вступить в войну в Корее. «Опыт истории говорит, — сказал Булганин, — что наша миролюбивая политика не является признаком слабости. Этим господам („поджигателям войны“. — Ю. Ж .) пора бы усвоить, что наш народ способен постоять за себя, постоять за интересы своей родины, если понадобится — с оружием в руках(выделено мною. — Ю. Ж .)» [723] Правда. 1950, 7 ноября. .

Подобные, крайне воинственные настроения стали проявляться и в США. После провала наступления, начатого 24 ноября и разрекламированного как завершающего войну непременно «к рождеству», после отступления американских войск назад к 38 параллели, командующий объединенными силами ООН в Корее Макартур предложил Трумэну начать бомбардировку территории Китая, а если потребуется, то и СССР. Применив и ядерное оружие. 30 ноября, отвечая на вопросы журналистов о дальнейших операциях в Корее, президент США вдруг заявил: «Мы предпримем все необходимое, что потребует военная ситуация». А когда его попросили уточнить — «Даже используя атомную бомбу?», добавил: «Включая все виды вооружения, которыми мы обладаем» [724] Трумэн Г. Указ. соч., т. II, с. 383, 395. . Так и Трумэн оказался перед необходимостью выбора — победить во что бы то ни стало, даже подвергнув атомной бомбардировке Китай, СССР, и тем начать третью мировую войну, или смириться не с поражением, нет, а всего лишь с восстановлением существовавшего до 25 июня положения.

13 января 1951 года Трумэн выбор сделал. Заявил о нежелательности дальнейшего расширения масштабов и характера боевых действий. А через четыре месяца, после повторного предложения бомбардировать Китай, отправил генерала Макартура в отставку [725] Там же, с. 435. . Недвусмысленное, хотя и предельно завуалированное предложение вернуться к положению, существовавшему до начала войны, в Кремле услышали. Более того, поняли, расценили как весьма возможный и желательный вариант выхода из тупика. Завершить же конфликт на именно такой стадии его развития без необходимости давать объяснения населению Советского Союза могла помочь особенность советской пропаганды, однозначно трактовавшей Корейскую войну как ничем не прикрытую агрессию США и сеульского режима. А потому восстановление границы по 38 параллели легко можно было преподнести как еще одну «убедительную победу сил мира». Но для этого прежде всего следовало отказаться от жесткого внешнеполитического курса, освободиться от тех членов узкого руководства, кто навязал его и вверг, тем самым, СССР в крайне опасное положение.

Первым признаком весьма возможных перемен стало опубликованное «Правдой» 17 февраля интервью со Сталиным. Следуя в деталях продуманной последовательности вопросов «корреспондента», Иосиф Виссарионович так построил новую внешнеполитическую концепцию: «…Не может ни одно государство, в том числе и Советское государство, развертывать вовсю гражданскую промышленность, начать великие стройки вроде гидростанций на Волге, Днепре, Амударье, требующие десятков миллиардов бюджетных расходов, продолжать политику систематического снижения цен на товары массового потребления, тоже требующего десятков миллиардов бюджетных расходов, вкладывать сотни миллиардов в дело восстановления разрушенного немецкими оккупантами народного хозяйства, и вместе с тем, одновременно с этим, умножать свои вооруженные силы, развернуть военную промышленность. Не трудно понять, что такая безрассудная политика привела бы к банкротству государства».

Затем Сталин напомнил о предложениях советской стороны немедленно заключить пакт мира пяти великих держав, начать сокращение вооружений, запретить атомное оружие. И только потом, в обычной для себя катехизисной форме, остановился на Корейской войне: «Что Вы думаете об интервенции в Корее, чем она может кончиться? Если Англия и Соединенные Штаты Америки окончательно отклонят мирные предложения народного правительства Китая, то война в Корее может кончиться лишь поражением интервентов. Почему? Разве американские и английские генералы и офицеры хуже китайских и корейских? Нет, не хуже… Трудно убедить солдат, что Соединенные Штаты Америки имеют право защищать свою безопасность на территории Кореи и у границ Китая, а Китай и Корея не имеют права защищать свою безопасность на своей собственной территорий или у границ своего государства. Отсюда непопулярность войны среди англо-американских солдат». А в заключение сказал главное: «Считаете ли новую мировую войну неизбежной? Нет. По крайней мере в настоящее время ее нельзя считать неизбежной… Что касается Советского Союза, то он будет и впредь непоколебимо проводить политику предотвращения войны и сохранения мира».