Бэзил Гарт - История Первой мировой войны

Основным фактором успеха стал последовательный взрыв 19 больших мин, содержавших 600 тонн взрывчатых веществ. Эти мины потребовали прокладки 8000 метров подземных галерей, что и делалось с января, несмотря на активную противоминную деятельность противника.

За несколько месяцев до атаки Плюмеру донесли, что германцы находятся в 18 дюймах от мины, подводимой под высоту 60, и что остается лишь взорвать мину. Плюмер был непоколебим и наотрез отказался от этого. С равной стойкостью он выдерживал томительный поток чудовищных слухов и донесений, затоплявший его в течение всех последующих недель. Кто был прав, выяснилось в 3:10 утра 7 июня, когда эта мина планомерно взорвалась с 18 другими минами — лишь одна из 20 подведенных мин была преждевременно взорвана германцами.

Другой пример силы воли Плюмера дает его противодействие энергичному и коварному нажиму главного штаба с целью сменить его артиллерийского советника. Перед наступлением у Арраса то же случилось и в 3-й армии, когда план артиллерийской подготовки, разработанный Алленби, был коренным образом изменен. Это привело к полному отказу от всякой внезапности.

Но у Мессина Плюмер дал стойкий отпор всем попыткам произвести замену его советника. Он решительно пресек все интриги, заявив, что пока ответственность за операцию лежит на нем, он будет иметь тех работников, которых считает нужным. И хотя Плюмер оказался достаточно сильным, чтобы сопротивляться советам, имея свою точку зрения и даже противопоставляя ее мнению экспертов, но ни один командир с таким рвением и охотой не собирал эти советы, как он, и никто тщательнее не взвешивал все «за» и «против», прежде чем прийти к определенному решению. Начальником его штаба был Харрингтон, в котором ум сочетался с приветливостью в общении с другими людьми. Эти счастливые качества являлись залогом сработанности и спаянности, царивших в штабе 2-й армии и передававшихся войскам.

Доверие и восприимчивость к новым идеям и к осмысленной критике были отличительными чертами 2-й армии. Эти качества культивировались в школах и курсах переподготовки, существовавших при армии, где всячески поощрялись любознательность и свободная критика, а на любой вопрос давался не только ответ, но и его обоснование.

К этим методам прибегали, готовясь и к данной операции. Там, где другие старшие начальники просто указывали ряд последовательных целей, овладеть которыми должны будут войска, Плюмер придерживался совсем иного метода. Он намечал известные рубежи со сроками их достижения, а затем подробно обсуждал их до мельчайших деталей с командирами задействованных корпусов и дивизий, уточняя отдельные цели по местным условиям и мнениям высказывавшихся. Наконец, в процессе этой работы составлялось по частям, как мозаика, окончательное решение, единодушно всеми поддерживаемое.

Беспристрастный здравый смысл суждений Плюмера виден и из того факта, что, хотя он сопротивлялся техническим советам главной квартиры, когда они шли вразрез с реальностью, он охотно принимал их, когда они были целесообразны. Западный фронт в 1914–1918 годах был по преимуществу ареной саперной войны. Между тем историки будут смущены той незначительной ролью, какую играли инженерные войска в руководстве этой войной, а также господством доктрин конницы и пехоты в попытках разрешать задачи, которые ставила эта война. Мессин явился резким контрастом с такой ситуацией. Здесь методы действий и подготовка в значительной степени основывались на руководстве, составленном работниками инженерных войск на основе их специальных знаний и опыта осадной войны. Мессин стал резким контрастом всем этим операциям, использованные там методы во многом базировались на руководстве S.S.155, систематизировавшем инженерный и специальный опыт осадной войны.

Мессин должен был стать чисто осадной операцией — захватом укрепленного района ценой минимального расхода человеческих жизней и максимальной замены в подготовке, в средствах и в выполнении операции человеческих тел — живого «пушечного мяса» — работой ума. Мины, артиллерия, танки и отравляющие вещества — все это должно было сыграть свою роль. Но противный ветер сорвал большую часть схемы поддержки операции газами, а эффект взрыва мин и действий артиллерии оказался таким подавляющим, что танкам почти ничего не оставалось делать. На фронте в 9 миль было сосредоточено 2338 орудий, в том числе 828 тяжелых. Кроме того, имелось 304 траншейные мортиры. Только на участке наступления одного центрального корпуса протяжением в 3 километра было в общем сосредоточено 718 пушек и гаубиц, 192 окопных мортиры и 198 пулеметов. Плотность артиллерии составляла примерно одно орудие на семь ярдов фронта или 240 орудий на милю; 5,5 тонн боеприпасов приходилось на один ярд фронта.

Атака должна была вестись с двух сторон выступа, чтобы отрезать его. Это увеличивало шансы на успех, но осложняло работу штабов, войск и артиллерии по подготовке наступлений. Дело в том, что из-за этого сектора каждого атакующего корпуса были различной глубины и сужались все больше и больше по мере приближения к конечной цели наступления, которую представляла собой хорда дуги, образующей выступ. Но так как это была чисто осадная операция без цели шире развить успех или даже создать прорыв, то здесь легче было избежать заторов и скопления войск, чем у Арраса, где нечто подобное и произошло. Проблема упрощалась еще и планом, согласно которому сектора были распределены таким образом, что пять дивизий получили полосы наступления равной ширины как на фронте, так и в тылу, а четырем дивизиям, заполнявшим промежутки, были поставлены более ограниченные задачи. Затем, когда главный хребет оказался бы захваченным, свежие войска должны были «перепрыгнуть» через передовые части и овладеть последним рубежом Ооставерн, лежавшим в основании дуги, которую этой операцией хотели ликвидировать.

Детальной организацией и глубокой продуманностью была отмечена вся подготовка к операции. Но это основывалось на личном общении. Работники штаба постоянно посещали части и окопы: бумажных донесений и инструкций было сравнительно немного. Другой характерной чертой операции явилась специальная организация разведывательной работы. Данные, получавшиеся от опроса пленных, от наземной и воздушной разведки, путем аэрофотосъемки, перехвата радиосообщения, работы звукометрических аппаратов — все это многообразие информации быстро перебрасывалось в армейский разведывательный центр, выдвинутый на две недели в Локр-Шато. После тщательной проверки, эти сведения распространялись в сводках и наносились на карты.

Бомбардировка и «резка проволоки», начавшись 21 мая, усилились 28 мая и завершились семидневным ураганным обстрелом, вперемежку с «учебной» организацией огневых валов, чтобы проверить, эффективна ли подготовка. Связанный с этим отказ от внезапности не играл роли при Мессинском ударе, явившемся в сущности ограниченным наступлением. Не так было при наступлении у Арраса, где отказ этот явился роковым для успеха.