Бэзил Гарт - История Первой мировой войны

Необходимость эта была столь неотложна, что Людендорфу пришлось отказаться от проводимой им подготовки к наступлению в Молдавии, которое, как он намечал, должно было нанести coup de grace России, сопротивление которой постепенно слабело. Но откуда и где он смог найти достаточное количество войск, чтобы превратить трещавшую оборону австрийцев в мощное наступление?

Натиск британцев у Пашендаля и сама протяженность германских фронтов во Франции и России поглощали все ресурсы Людендорфа. Все, что ему удалось выделить, заключалось в небольшом общем резерве в 6 дивизий, которыми он только что воспользовался, чтобы отразить наступление Керенского, сломить последние затухающие усилия России и провести удар, которым была захвачена Рига.

Однако советник Людендорфа при стратегической разработке операций майор Ветцель придерживался мнения, что даже использования этих слабых сил в должном месте, где фронт противника не так стоек (на участке между Флитчем и Канале) будет достаточно, чтобы надломить, если не совсем ликвидировать угрозу дальнейших наступлений Италии.

Результаты показали, что он был прав. Эти результаты намного превзошли самые радужные ожидания. Местное наступление перешло в более честолюбивую по своим целям операцию, хотя средства и силы не увеличились по сравнению с тем, что первоначально намечалось в зародыше плана, который был 29 августа представлен германскому командованию офицером австрийского генерального штаба Вальдштеттеном.

Первоначальный план намечал прорыв у Тольмино, за которым должно было последовать свертывание фронта по реке Изонцо. Сражениям у Капоретто и при Камбрэ суждено было иметь любопытное сходство.

Людендорф послал генерала Крафта фон Дельмензингена со специальной задачей — разведать местность и донести о соответствии намеченного плана. Крафт руководил Альпийским корпусом во время кампании в Румынии и был большим специалистом в горной войне. Он обнаружил, что австрийцы сумели удержать в своих руках небольшое предмостное укрепление на западном берегу реки Изонцо у Тольмино, и это укрепление могло послужить хорошим исходным пунктом для предполагаемой атаки. Орудия подтягивались сюда большей частью вручную и ночью. Пехота подошла за семь ночных маршей, оставив обозы, а боеприпасы, снаряжение и продовольствие погрузив на людей или вьючных животных.

Сосредоточение 12 штурмовых дивизий и 300 батарей произошло незаметно для итальянцев. Частично это было обязано умелым мерам предосторожности, частично характеру местности, а отчасти и неудовлетворительной воздушной разведке противника.

Что же делалось у итальянцев? Главнокомандующий Кадорна, безусловно, был человеком, выделяющимся над общим уровнем, но, подобно некоторым другим великим полководцам, сила его интеллекта подрывалась отсутствием контакта с войсками и понимания их. Помимо этого у таких людей умственная оторванность зачастую усугубляется естественной изоляцией, в которой находится любой, кто занимает высокие военные посты. Учитывая сравнительную слабость сил противника, он верно рассчитал, что у него достаточно людей и орудий, чтобы успешно противостоять атаке. Но распределение этих людей на фронте не соответствовало обстановке и условиям действий в различных секторах. Войска, уже раньше сильно измотанные, долго задерживались на позициях, которые энергичнее всего атаковал неприятель. Сочетание ошибочного распределения войск с зорким глазом противника, безошибочно угадывавшего наиболее уязвимые места, привело вместе с другими факторами к такому успеху австро-германцев, который ни в коей мере не соответствовал введенным ими здесь в дело слабым силам и средствам.

Капелло, командовавший 2-й армией, недовольный оборонительными качествами позиции, на которой остановилось наступление итальянцев, захотел опередить атаку германцев ударом во фланг в северном направлении, с плато Байнзицца. Кадорна отклонил это предложение. К этому времени главнокомандующий не только отдавал себе отчет в малочисленности своих резервов, но и вообще, правда с некоторым опозданием, стал сомневаться в целесообразности придерживаться в дальнейшем наступательного образа действий. В этом он оказался по крайней мере умнее своего подчиненного, который по своему наступательному духу, по своим действиям как командир и как жертва германских новых наступательных методов, был своеобразным Гауфом итальянской армии.

Кадорна получал достаточно предостережений о намерениях противника от своих разведывательных органов и от дезертиров — чешских и трансильванских офицеров, — но он не был уверен в действительном направлении атаки противника, а потому не хотел преждевременно тратить свои резервы.

Как бы то ни было, но крайне любопытно, что, хотя разведывательные данные особо указывали на участок фронта в районе Капоретто, там на всем фронте протяжением в 15 миль оставалось только по два батальона на милю, между тем как несколько южнее на милю приходилось уже по восемь батальонов. Капелло резко отверг все просьбы своего левого фланга об усилении. Быть может, он не хотел выслушивать никаких доводов и проявил особую раздражительность, так как был болен, но тогда ему надо было лежать в госпитале. Взамен этого он с завидным упорством оставался в постели тут же в штабе и согласился передать бразды правления другому командующему лишь на следующий день после того рокового дня, когда фронт был уже прорван.

Приграничная итальянская область Венеции образовывала как бы язык, выдававшийся в Австрию. С юга к нему примыкало Адриатическое море, с востока и севера — Юлийские и Карнийские Альпы, за которыми находилось австрийское Трентино. 6 германских и 9 австрийских дивизий составили атакующую 14-ю германскую армию, во главе которой встал генерал Отто фон Белов; начальником штаба был Крафт — ум, питавший его. Эти войска должны были преодолеть горную преграду кончика «языка», а 2-я австрийская армия под начальством Бороевича должна была наступать вдоль полосы более ровной местности близ Адриатического побережья.

Трудности организации и развертывания атаки в горах были искусно преодолены. После продолжавшегося четыре часа обстрела химическими снарядами и одного часа общей бомбардировки войска двинулись вперед под моросившим мелким дождем и снегом. Во многих местах они быстро справились с сопротивлением пехоты, которая из-за повреждения телефонной связи местами поддерживалась своей артиллерией лишь с перерывами.

Но основным фактором успеха, как и в марте следующего года во Франции, стал туман. Именно он обеспечил внезапность — единственный и необходимый ключ, чтобы отомкнуть фронт противника и открыть дорогу наступлению. Хотя правый и левый фланги атаковавшей армии задерживались стойким сопротивлением тыловых позиций, центральная группа (4 дивизии), руководимая Штейном, совершила глубокий прорыв у Капоретто. Сквозь эту брешь уже вечером были двинуты резервы, и итальянцы не смогли больше держаться на всей оборонительной позиции. Этим была облегчена задача правого фланга (3,5 австрийских дивизии под начальством Краусса). Эти дивизии, почти не встречая никакой задержки, теперь тоже пошли вперед, спустившись вниз к кратчайшему пути в обход речной преграды, которую представляла собой река Тальяменто.