Бэзил Гарт - История Первой мировой войны

Таким образом, к концу 80-х годов грандиозная работа Бисмарка казалась законченной. Германия была подкреплена тройственным союзом, а дружелюбная позиция России и Британии по отношению к Германии приносила ей пользу, не причиняя в то же время излишних хлопот. Опираясь на эту надежную базу, Германия была готова развивать свое экономическое могущество, а Францию Бисмарк связал не только политической опекой, но и совершенной изоляцией.

Однако с началом 90-х годов в этом здании вскоре после отставки его строителя стали появляться первые трещины. Восшествие на престол в 1888 году молодого императора Вильгельма II было неприятно царю Александру III, который не любил его «навязчивую любезность» и не доверял ему. Но брешь в творении Бисмарка образовалась не по вине Александра, а по вине Вильгельма. Контроль Бисмарка раздражал Вильгельма и его Генеральный штаб — а у солдат, среди которых Вильгельм вырос, он так просто и легко нашел союзников, что, связавшись с ними, позабыл, что этим самым кует для себя новые цепи.

Первым результатом после отставки «прорусского» канцлера был отказ его преемника возобновить с Россией «секретный договор» 1887 года. Вторым действием (естественным следствием первого) было то, что царь поборол свое отвращение к республиканству и в 1891 году заключил соглашение с Францией, которое год спустя было превращено в военную конвенцию для взаимной поддержки друг друга в случае нападения третьей державы. В этой конвенции был один чрезвычайно серьезный пункт, а именно: если кто-либо из членов Тройственного союза мобилизует свои вооруженные силы, то Франция и Россия немедленно мобилизуются. Царь не мог жаловаться, что он не понимает значения этого обязательства, так как французский генерал Буадефр, который вел переговоры с Россией, позаботился объяснить Александру, что «мобилизация означает объявление войны».

Царь проглотил эту пилюлю из боязни, что Британия вот-вот заключит союз с Германией, но пилюлей этой испортил себе желудок, так как утекло много воды, прежде чем сближение это предоставило Франции ощутимые дипломатические выгоды.

Тем не менее заключением этого соглашения Франция выходила из «карантина». С тех пор в Европе начали существовать две политических группировки. Хотя одна из них была хрупкой, а другая прочной, все же обе группировки представляли собой известного рода равновесие сил, хотя фактически силы их еще не были уравнены.

Особенно интересно проанализировать сам отказ Германии от секретного договора с Россией: рассматривавший это дело совет в Берлине отклонил договор как нелояльный по отношению к Австрии и Британии. Каковы бы ни были недостатки кайзера, он все же был искреннее Бисмарка; внешняя же неискренность его противоречивых суждений была, по-видимому, скорее следствием сочетания исключительной прямоты со способностью быстро менять свои решения. Основным различием между обоими этими людьми было то, что один стремился обеспечить стране безопасность путем постоянной нечестности, а второй нарывался на опасности благодаря своей болезненной честности. Заключение, вынесенное советом в пользу Британии и Австрии, отвечало точке зрения кайзера. Хотя он и изменил позицию по отношению к России, но поддерживал дружескую политику Бисмарка по отношению к Британии — быть может, стремясь к этому именно ради более искренних и менее политизированных отношений. Личностным же источником этой близости была взаимная неприязнь кайзера и его дяди, принца Уэльского — позднее ставшего королем Эдуардом VII. И, как ни странно, семейство Бисмарков стремилось как раз расширить брешь в личных отношениях монархов.

Но все это не могло бы привести к спайке наций, если бы здесь не играли роли другие, более серьезные причины. Вернее, значение имела одна и та же причина, но с различными оттенками. Корни ее лежали в перемене направления германской политики от роста внутреннего к росту внешнему. Рост германской торговли и веса Германии на международном рынке неизбежно привел к столкновению во многих местах интересов Германии и Англии. [1] Интересный момент: стандартная уже ныне маркировка «Made in…» была в ведена в Англии в конце XIX века специально для товаров из Германии, чтобы их нельзя было выдать за товары, произведенные в самой «мастерской мира». В то время «Made in Germany» означало ровно то же самое, что «Made in China» сотню лет спустя — дешевый низкокачественный ширпотреб. (Прим. ред.) При искусном, подчас вероломном руководстве Бисмарка эти столкновения не привели бы к таким трениям, при которых уже летели искры, грозившие пожаром войны. Британские государственные мужи были до крайности толстокожи, это их легко можно было провести. Партия, отдававшая себе наибольший отчет в государственных делах Британии, была, по случайному стечению обстоятельств, партией наиболее приятной для императорской Германии. Но Бисмарка уже не было, и искусства его также не было. Как обычно бывает, последователи великого человека забыли его принципы и помнили только его железную волю.

К счастью, сам кайзер умел очаровывать. Благодаря этому, несмотря на многочисленные трения, ему удалось не только сохранить популярность в Англии, но и крепко прибрать к рукам нового русского царя, слабого и мягкотелого Николая II. Некоторое время кайзер пользовался выгодами этого влияния, сам не беря на себя никаких обязательств.

Первое обострение с Британией, отбросившее роковую тень и на будущее, возникло из-за Турции. В 1892 году у власти в Англии вновь оказалось либеральное правительство. Как рассказывает Грэй, внезапно из Берлина было прислано нечто вроде ультиматума с требованием прекратить конкуренцию с Германией «в отношении железнодорожных концессий в Турции».

В последующие годы кайзер также не терял случая продемонстрировать, что в центре ткущейся паутины германской внешней торговли сидит злобный паук. В 1895 году его вмешательство позволило России лишить Японию ее добычи как результата ее войны с Китаем. [2] В 1894 году активное проникновение Японии в Корею вызвало войну между ней и Китаем, протекторатом которого считалась Корея. Китай проиграл и по Симоносекскому мирному договору от 17 апреля 1896 года был вынужден отказаться от протектората над Кореей, а также отдать Японии Тайвань (Формозу) и Ляодунский (Квантунский) полуостров с базой Порт-Артур. Однако после совместного вмешательства России и Франции Япония была вынуждена отказаться от Порт-Артура, в итоге доставшегося России на правах аренды. (Прим. ред.) В 1896 году произошло второе, еще более серьезное обострение отношений с Британией. По иронии судьбы, источником этого обострения явилось слишком пламенное восхищение англичан империализмом Бисмарка и подражание ему. Кайзер все более и более раздражался самолюбованием Сесиля Родса. Используемый Родсом метод распространения британского влияния в Южной Африке нарушал его собственные планы. После нескольких глухих жалоб и «дружеской» поддержки буров Вильгельм нашел заманчивый предлог для демонстрации во время рейда Джеймисона в Трансваале. [3] Рейд сформированных премьером Капской колонии Сесилем Родсом английских иррегулярных формирований в конце декабря 1895 года с целью организации восстания и захвата англичанами власти в Трансваале. Поводом для нападения стало ограничение прав англоязычных переселенцев в Трансваале — ойтлендеров. Экспедиция полностью провалилась: отряд доктора Джеймисона (боо человек при нескольких легких орудиях и дюжине пулеметов «Максим») был окружен у Дорнкопа силами Кронье и капитулировал. Ойтлендеры сыграли здесь роль судетских немцев в предвоенной Чехословакии: нарушение их прав стало поводом для агрессии — провал же агрессии закрепил бесправие ойтлендеров и взаимную ненависть буров и англичан, одновременно подняв популярность буров в Европе. 3 мая 1896 года Вильгельм послал по этому случаю президенту Трансвааля Крюгеру телеграмму (так называемая «телеграмма Крюгера»), поздравляя его с победой над бандитами. Это вызвало в Англии всплеск антигерманских настроений. (Прим. ред.)