Виталий Бессонов - Тарутинское сражение

Х.В. Фабер дю Фор. Французский карабинер и кирасир. Рисунок с натуры 6 августа 1812 г.

Кроме того, он указывал, что Лефевр-Денуэтт радушно принимал у себя офицеров штаба, поэтому они не имели нужды в пище. Вместе с тем, начальник штаба 16-й пехотной дивизии 5-го корпуса Я. Вейссенгоф свидетельствовал: «Сам князь Иосиф (Понятовский — В.Б. ) так бедствовал, что офицеры его штаба искали лучшего стола, где только могли» [131] Вейссенгоф. С.228. . Следовательно, при общей для всех войск авангарда неустроенности быта и сложности продовольствования, отдельные части и лица имели возможность жить в лагере с большим комфортом и, в сравнении с другими, лучше питаться.

Не меньшей проблемой было отсутствие в авангарде Мюрата достаточного числа войск. На первом этапе войны полки резервной кавалерии понесли большие боевые и небоевые потери, отчего их состав значительно сократился. Роос, старший врач 3-го вюртембергского конно-егерского полка «Герцог Луис» 2-й легкой кавалерийской дивизии корпуса Себастьяни, свидетельствовал, что в его полку 16 октября было всего 40 человек (34 строевых — 3 штаб-, 6 обер-офицеров, 25 нижних чинов и 6 нестроевых — старший врач, младший врач, лазаретный служитель, 2 полковых кузнеца и денщик) [132] Роос. С.75. . В 1-ом сводном уланском прусском полку той же дивизии в строю находилось 54 человека. В каждом из двух карабинерных полков состояло около 200 человек. Из-за малого количества входивших в кавалерийские дивизии частей, их численность сократилась до размера полков. Так, в 1-й легкой кавалерийской дивизии корпуса Сен-Жермена находилось примерно 400 кавалеристов, в 3-й легкой и 6-й тяжелой дивизиях корпуса Лагуссе — всего 700. Из четырех резервных кавалерийских корпусов наибольшее количество людей состояло во 2-м корпусе Себастьяни — примерно 2500, а вся резервная кавалерия в своем составе имела около 6500 человек [133] Васильев. С. 51–52. . При этом, как отмечал Колачковский, «французская кавалерия и в особенности кирасиры и карабинеры представляли жалкое зрелище. Их огромные кони облезли, похудели и ослабели, и едва могли возить своих всадников с их тяжелым снаряжением, двигаясь только легкой рысцой». Остальные части авангарда, особенно пехотные, были более многочисленны. Так, в Вислинском легионе было около 3000 человек, во 2-й пехотной дивизии — 2500, в 5-м армейском корпусе — 5500 человек пехоты и 1500 — кавалерии. Следовательно, в авангарде Мюрата было лишь около 19 тысяч человек, и, как заметил Колачковский, занятый «фронт был слишком длинен для наших слабых сил и положение наше на этой позиции было не безопасно». При авангарде находилось 187 орудий, которые, по словам Колачковского, «более отягощали нас на походе, чем помогали нам» [134] Колачковский. С.59, 60. .

Пересеченная местность, растянутость линии фронта и охватывавший левый фланг лес являлись слабыми местами занятой авангардом позиции. При этом наиболее уязвимым для атаки был левый фланг, на котором располагался корпус Себастьяни. «Все левое крыло, — замечает Колачковский, — как говорится, „висело в воздухе“, то есть не имело никакой верной опоры и было вполне представлено предприимчивости смелого неприятеля» [135] Колачковский. С.58. .

Опасность расположения своего отряда хорошо сознавал и Мюрат. 10 октября он писал начальнику штаба кавалерийского резерва графу О.Д. Бельяру: «Мое положение ужасно: передо мной — вся неприятельская армия. Части авангарда превращены в ничто: они страдают от голода; нельзя отправлять фуражиров без риска, что их почти наверняка переловят. Не проходит дня, чтобы я не терял таким путем человек 200. Чем все это кончиться? Боюсь сказать императору правду, ибо она огорчит его» [136] Цит. по: Тюлар Ж. Мюрат или пробуждение нации. М., 1993. С.281. .

П. Бениньи. Карабинер 2-го полка в походной форме Русской кампании 1812 г.

Л.-А. Бертье (1753–1815).

По свидетельству Сегюра, поводом к извещению Наполеона о бедственном положении авангарда стало нападение на Мюрата казака и последовавшее за этим прекращение перемирия [137] Сегюр. С. 156. .

Коленкур вспоминает, что 14 октября Наполеон сообщил Мюрату о своих планах атаковать войска Кутузова и «в ответ на сообщение короля (Мюрата — В.Б .) о состоянии его кавалерии, о его ежедневных потерях и о трудностях снабжения он (Наполеон — В.Б .) разрешил ежу в ожидании нового маневра расположиться на позициях у Воронова, прикрытых пехотой; но перемирие по молчаливому согласию, которое длилось уже несколько дней, побудило короля… оставаться на своих прежних позициях» [138] Коленкур. С. 180. .

Действительно, в ответ на представления Мюрата о бедственном положении авангарда начальник Главного штаба Бертье сообщил ему 13 октября, что император признает более выгодной позицию при Вороново. В ней кавалерийский резерв может успешно быть прикрыт пехотой, и если Мюрат согласен с этим, то ему разрешается изменить место расположения авангарда. Вместе с тем, Бертье сообщал, что Наполеон намерен сам в ближайшее время прибыть с армией к Мюрату для возобновления военных действий, поэтому ему необходимо оставаться в занимаемой позиции еще четыре — пять дней. Однако, если он опасается нападения русских или положение вещей не позволит ему избежать значительных потерь, которые он понес в предыдущие дни, то у него есть возможность отойти к Вороново. При этом, Мюрата ставили в известность, что посланный из авангарда в Москву за провиантом транспорт уже завтра, то есть 14 октября, будет отправлен назад [139] Fain. Р.205. . 14 октября в 10 часов вечера Бертье снова писал Мюрату. На этот раз он сообщал об эвакуации больных и раненых в Можайск и укреплении Кремля, подчеркивая, что император приступит к действиям только после решения всех вопросов в Москве. Кроме того, Мюрату предлагалось прислать за провиантом в Москву весь имеющийся у него транспорт и высказать свое мнение, насколько занятие войсками авангарда Вороновского дефиле может улучшить его положение [140] Fain. Р. 206–208. . Следовательно, Наполеон формально разрешил Мюрату оставить лагерь при Виньково и отойти к Вороново, но, сообщив ему о скором своем прибытии к авангарду и указав на возможность продовольствия войск путем присылки провианта из Москвы, император подталкивал маршала к решению не покидать занятой им позиции. Вероятно поэтому Мюрат, ожидавший со дня на день подхода основных сил и возобновления военных действий, остался в лагере, не подозревая, что в эти самые дни в стане противника началась подготовка к нападению на его отряд. Что касается транспорта с продовольствием, то он прибыл к бедствующему авангарду лишь накануне Тарутинского сражения и, конечно, уже не мог оказать существенной помощи войскам.