Виталий Бессонов - Тарутинское сражение

Назначенное на 17 октября 1812 г. внезапное нападение на стоявший против русской армии отряд Мюрата требовало предварительной подготовки. По данным Михайловского-Данилевского, диспозиция к атаке была отправлена 16 октября вместе с повелением дежурного генерала Коновницына начальнику штаба 1-й армии Ермолову за № 153 [213] Михайловский-Данилевский 2. Ч.З. С.223. . Однако сохранившийся подлинный документ подписал не дежурный генерал, а исполнявший обязанности начальника штаба Беннигсен [214] Кутузов. 4.2. С. 8–9. . Он сообщал Ермолову повеления Кутузова «для приведения оных в исполнение». От начальника штаба 1-й армии требовалось присоединить все егерские полки к своим дивизиям, за исключением 4-го егерского, которому предписывалось остаться в занимаемой им деревне. Вся армия должна была быть готова 16 октября в 6 часов вечера к выступлению. Для каждого корпуса были назначены квартирмейстерские офицеры и определен порядок движения артиллерии и полков 1-го кавалерийского корпуса. В заключении указывалось оставить в лагере половину музыкантов и барабанщиков, которые должны бить вечернюю и утреннюю зарю. Для разведения ночью обычного количества огней и наблюдения за сохранностью шалашей от каждого полка требовалось выделить по одному офицеру, а от роты по унтер-офицеру при трех рядовых. Все эти распоряжения в точности повторяли содержание отдельных пунктов диспозиции, дополняя их лишь сведениями о квартирмейстерских офицерах, которые должны были явиться в «надлежащее время» к корпусным командирам. Этот факт свидетельствует о том, что составление приказания происходило при участии Толя, который представил Беннигсену необходимую информацию по квартирмейстерским офицерам.

Распоряжение главнокомандующего, подписанное Беннигсеном, препровождалось к Ермолову официальным порядком через возглавляемое Коновницыным Дежурство армии. На это указывает регистрация документа в Журнале исходящих бумаг штаба главнокомандующего всеми армиями. Однако, чтобы доставить его по назначению, необходимо было получить специальное указание Кутузова. По воспоминаниям бессменного ординарца главнокомандующего корнета Глуховского кирасирского полка Е.П. Герсеванова [215] Бородино. С.77. , дежурившего при штабе с 16 на 17 октября, именно ему было поручено сообщить Ермолову распоряжение о начале атаки. В 5 часов вечера Кутузов позвал его к себе и «приказал сказать генералу Ермолову, чтобы армия немедленно двинулась на известную ему позицию». Квартира Ермолова находилась в селе Леташово, примерно в километре от Главной квартиры, располагавшейся в деревне Леташевке. «Идя к своей лошади, — вспоминает Герсеванов, — я встретил дежурного генерала Коновницына, который спросил меня: „куда я иду?“. Я ему объявил приказание Кутузова. Коновницын посмотрел на часы и сказал: „Уже 6-й час, ты не застанешь Ермолова у себя; он обедает сего дня у генерала Шепелева на правом фланге; ты может быть еще застанешь его там; ступай скорее к Шепелеву“» [216] Герсеванов. С. 242–243. .

Д.Д. Шепелев (1771–1841).

В это время Ермолов действительно находился в гостях у генерал-майора Д.Д. Шепелева. Голицын, также бывший на этом торжестве, свидетельствует, что Шепелев собрал гостей в селе Спасском [217] Голицын. С.74. , расположенном за правым флангом русских позиций на правом берегу реки Нары, примерно в 7 км от села Тарутино. Об этой встрече Ермолов рассказывал знаменитому партизану Д.В. Давыдову: «Генерал Шепелев дал 4 (16) числа большой обед, все присутствовавшие были очень веселы, и Николай Иванович Депрерадович пустился даже плясать» [218] Давыдов. С.538. Сам Давыдов не был участником описываемых им событий, однако, сравнение сделанного им описания Тарутинского сражения и воспоминаний Ермолова позволяет утверждать, что при его написании Давыдов опирался на прямые свидетельства начальника штаба 1-й армии. . Свидетелем праздника был и состоявший при Милорадовиче поручик Глинка. В «Письмах русского офицера» он писал, что 16 октября Милорадович взял его обедать к Шепелеву, «который имел свои биваки за правым крылом армии. Обед был самый великолепный и вкусный. Казалось, что какая-нибудь волшебница лила и сыпала из неистощимого рога изобилия лучшие вина, кушанья и самые редкие плоды. Хозяин был очень ласков со всеми, и прекраснейший стол свой украшал еще более искусством угощать. Гвардейская музыка гремела». По свидетельству Глинки на обеде у Шепелева присутствовало тридцать лучших русских генералов [219] Глинка 1. С.85. .

Выполняя приказ Кутузова, Герсеванов поехал в Спасское, но Ермолова там уже не застал. Ему сообщили, что он отправился к шефу 1-го пешего полка Московского ополчения князю Н.С. Гагарину. Но и здесь ординарца ждала неудача. Оказалась, что начальник штаба 1-й армии уже поехал к себе на квартиру. Только по пути в Леташово Герсеванову удалось нагнать Ермолова и передать ему приказ главнокомандующего о выступлении. После этого они вместе отправились в Леташевку, в Главный штаб [220] Герсеванов. С. 243–244. . Давыдов, знавший об этих событиях со слов Ермолова, писал: «Возвращаясь, в девятом часу вечера в свою деревушку, Ермолов получил через ординарца князя Кутузова, офицера кавалергардского полка (Глуховского кирасирского — В.Б .), письменное приказание собрать к следующему утру всю армию для наступления против неприятеля. Ермолов спросил ординарца, почему это приказание доставлено ему так поздно, на что он отозвался незнанием, где находился начальник главного штаба» [221] Давыдов. С.538. . Следовательно, опираясь на сведения, сообщенные Давыдову Ермоловым, можно предположить, что начальник штаба 1-й армии получил распоряжение главнокомандующего спустя два часа после того, как назначенное на 6 часов вечера время готовности армии к выступлению уже истекло. Поэтому не удивительно, что выехавший из Леташевки в восьмом часу вечера Кутузов, по прибытии в Тарутино обнаружил войска неподготовленными к намеченному ночному движению [222] Давыдов, со слов Ермолова, пишет, что Кутузов не выезжал 16 октября из Леташевки, но это свидетельство противоречит другим воспоминаниям участников событий и делопроизводственным документам (Давыдов. С.538). .

В предписании Ермолову от 17 октября о расследовании причин позднего доставления приказа главнокомандующий писал, что по прибытии в Тарутино «к удивлению моему, узнал от корпусных там собравшихся господ начальников, что никто из них приказа даже и в 8 часов вечера не получал, кроме тех войск, к коим сам господин генерал от кавалерии барон Беннигсен прибыл и им оный объявил, как-то ко второму и четвертому корпусам; к тому же начальствующие кавалериею господа генерал-лейтенанты Уваров и князь Голицын объявили, что, не получив заранее приказания, много кавалерии послали за фуражем, что и с артиллериею было, и я, ехав в Тарутино, повстречал артиллерийских лошадей, веденных на водопой. Сии причины, к прискорбию моему, понудили отложить намерение наше атаковать сего числа неприятеля, что должно было быть произведено на рассвете, и все сие произошло от того, что приказ весьма поздно доставлен был к войскам» [223] Кутузов. 4.2. С. 12. . Об отсутствии в лагере части лошадей свидетельствует и адъютант Кутузова Левенштерн, который в своих записках писал: «Атаку предположено было произвести 4-го (16) октября, но в тот момент, когда артиллерии было приказано двинуться, половина ея лошадей оказалась занятою фуражировкою в 18 верстах от лагеря. Генерал барон Левенштерн, командовавший артиллерией, сообщил это неприятное известие Кутузову, который отменил предположенное им движение» [224] Левенштерн. С.115. .