Михаил Тихомиров - Труды по истории Москвы

К 1589 г. царский шурин Борис Федорович уже крепко держит в своих руках кормило правления. При нем—то и получает свое новое развитие русское книгопечатание. Это вполне соответствует тому стремлению к нововведениям, которым отличался Борис Годунов, его тяге к просвещению и к поднятию престижа Российского царства.

Выход новой книги был явно приурочен к большому событию церковного и международного характера – к введению патриаршества в России. В послесловии к этому изданию и отмечено «первое лето патриаршества Иова».

Таким образом, воссоздателем книгопечатания явился Борис Годунов, действовавший при помощи своего ставленника патриарха Иова. С этого времени книгопечатание в России становится на твердые ноги, и его только на короткое время прервут страшные события междуцарствия, когда Москва окажется в руках чужеземцев.

И на этот раз мастером печатного дела явился Андроник Тимофеев, прозванный Невежей. В нашей исторической литературе справедливо признается культурный подвиг Ивана Федорова и Петра Мстиславца, но имя их продолжателя, возможно, их ученика, Андроника Тимофеева осталось почти забытым. А история русского книгопечатания связана с его именем неразрывно.

Андроник Тимофеев и его сыновья и продолжатели были теми мастерами, «тщаниями и трудами» которых создана была целая школа мастеров печатного дела. Изучение послесловий к печатным изданиям, выпущенным Андроником Тимофеевым, показывает, что в его лице перед нами выступает не просто мастер печатного дела, но и своего рода талантливый автор. С большим вероятием можно предполагать, что значительная часть так называемого «Пискаревского летописца» написана московскими печатниками, так как в нем большое внимание обращается на печатное дело. По словам этого «Летописца», «повелением царя и великого князя Бориса Федоровича печатали книги, евангельи, апостолы, минеи, общие триоди, постные и цветные, охтаи, служебники, а печатаны в рознех городех». [1111]

Сообщение о печатании различных книг при Борисе Годунове подтверждается существованием экземпляров многих печатных книг церковного содержания, изданных при царе Борисе, но известия о том, что эти книги печатались не только в Москве, но и в других городах, пока не нашли еще подтверждения. Они кажутся недостоверными для многих знатоков нашей древней печатной книжности. Но ведь и мысль о существовании безвыходных русских изданий, появившихся до «Апостола» 1564 г., казалась в свое время тоже малообоснованной, а теперь может считаться вполне доказанной. Например, «частная» типография могла принадлежать Строгановым наряду с их иконописными мастерскими. Строгановское наследство до сих пор еще полностью не исследовано даже после специальных работ А. А. Введенского. [1112]

Печатный двор в Москве становится центром не только книгопечатания, но и распространения книг. При этом уже в конце XVI в. он ведет торговлю книгами, притом в неожиданно больших размерах, как это показывает один совершенно уникальный документ, относящийся к Вологде.

На одном экземпляре «Триоди цветной» 1591 г. (об. л. 81 второго счета), принадлежащей автору этой статьи, читаем следующую запись, написанную скорописью конца XVI в.: «Лета 7101–го (1593) июля 28 день. Повелением благочестиваго и христолюбиваго Богом венчанного государя царя и великого князя Федора Ивановича всеа Русии великий господин преосвященный Иона архиепископ Вологодцкий и Великопермьский из Богом спасаемого пресловущего царствующего града Москвы прислал к Вологде государева жалованья 200 книг, печатных „Триодей“, постные и цветные, и велел своим приказным людем, князю Федору Андреевичу Дябринскому с товарыщи в городе на Вологде и на посаде и в Вологодской уезд в монастыри и в села и в волости те книги раздати по церквам. И архиепископли приказные люди князь Федор Андреевич Дябринской с товарыщы государево жалование те книги роздавали по церквам. И в Устюжскую волость к церкве Трифона святого взяли две книги, „Триодь постную“ да сию книги „Триодь цветную“ печатные. А взял книги в старостино место Трифоновского приходу хрестианин Никита Распутьев при трифоновском священнике Петре, а дал за книги денег архиепископским приказным князю Федору Андреевичю Дябринскому с товарыщы 4 рубля две гривны за обе книги. А деньги браны во всем Трифоновском приходе с хрестьян с мужей да с жен поровну. А подписал книги трифоновской поп Федор».

Слова о «государевом жалованье» не должны считаться доказательством того, что печатные книги были подарком. За них собирали деньги, правда, по какой—то сниженной цене. Стоит сравнить стоимость печатной «Триоди» 1591 г. с рукописной книгой, написанной по приказу того же архиепископа Ионы в 1592 г., чтобы увидеть разницу в стоимости печатных и рукописных книг. «Триодь цветная» печатная продавалась по 2 руб. за экземпляр, а рукописные «Беседы Иоанна Златоуста» обошлись архиепископу Ионе в 100 руб. (книга принадлежит автору этих строк).

«Триодь цветная» 1591 г., из которой нами взята запись о распределении книг в Вологде, напечатана была в особых условиях – во время восстания приволжских народов: мари и удмуртов, а также татар. Поэтому послесловие к «Триоди» по своему содержанию близко напоминает послесловие первопечатного «Апостола». Мастера, печатавшие «Триодь», говорят о необходимости печатать церковные книги для завоеванных татарских царств, и на этот раз не только для Казанского и Астраханского царств, но и для Сибири.

Дело, начатое Иваном Федоровым и Петром Мстиславцем, уже через два десятилетия после выхода в свет «Апостола» 1564 г. принесло свои плоды. Первопечатные издания были своего рода редкостью, тогда как в конце XVI – начале XVII в. печатные книги сделались достоянием многих церквей и монастырей. Они перечисляются в писцовых книгах в описях имущества монастырей города Коломны, как и других русских городов. Печатное дело стояло уже на таких твердых ногах, что мастер Андроник Тимофеев продолжал работать при всех правительствах, сменявшихся в России конца XVI – начала XVII в. В 1606 г. при царе Василии Шуйском Андроник Тимофеев напечатал «Триодь постную».

Нельзя не огорчаться тем, что изучение истории печатного дела в России чаще всего обрывается на исследовании деятельности Ивана Федорова и отчасти Петра Мстиславца, тогда как московское печатное дело конца XVI – начала XVII века остается почти неисследованным или исследованным только формально.

Изучение деятельности русских типографий конца XVI – начала XVII в., в сущности, только еще началось и пока направлено главным образом на изучение типографских приемов изданий.

К тому же, как это ни странно, история книжного дела в России все еще остается занятием немногих отдельных книголюбов. Историки почти не интересуются ценными датами и записями на старопечатных книгах. Загляните в любой труд по истории просвещения и образования в России XVI–XVII вв., и вы не найдете там даже упоминания о развитии русского книжного дела. Еще хуже обстоит дело с изучением литературного наследия печатных мастеров. А ведь послесловия, написанные первопечатником Иваном Федоровым, – это не просто типографские сведения о выходе той или иной книги, это настоящие литературные произведения, глубокие по своему содержанию и по своей философской мысли. В них Иван Федоров, как в свое время Георгий Скорина, выразил мысль о высоком долге печатников, призванных рассеивать духовные семена по вселенной, понимая под этими духовными семенами в первую очередь книжное учение. Многие исследователи старательно выискивают различного рода «еретические высказывания», видя в них проявления гуманизма, и не замечают подлинного гуманизма создателей книжного дела.