Вячеслав Фомин - Варяги и Варяжская Русь. К итогам дискуссии по варяжскому вопросу

Русско-английская переписка показывает адекватность терминов «немцы» и «иноземцы»: «с-ыных иноземцов, со всех со францовских, с-ышпанских, с нидерлянских и с-ыных немец…», «немцы розных земель, агличане, и Францовские земли, и Нидерлянские земли и иных земель» (1585–1586), «в Аглинскую де и в ыные немецкие земли» (1596–1599), «корабли придут сего лета из за моря… барабанские, и голанские, и нидерлянские, или иных которых земель, и тех бы земель немцы торговали» (1601) [1050]. В тех же бумагах (1581–1600) много говорится о «ангилейских (или аглинских) немцах», «немецком товаре» из Англии, а также о «голанских (барабанских) немцах», назван и «францовской немчин Жан Паркей» [1051]. В «Росписном списке города Москвы 1638 года» указаны «Шкотцкой земли немци», «немцы Аглинской земли», «немец Галанские земли» [1052]. Традиция относить к «немцам» многих представителей Западной Европы долго сохранялась в России. Выше были приведены мнения шведов Ю. Г. Спарвенфельда (80-е гг. XVII в.) и Ф.-И. Страленберга (1730), зафиксировавших самое широкое значение слов «немцы» (либо «иноземец», либо большинство европейских народов).

Важно отметить, что летописи, именуя «Немецкой землей» территории прибалтийских и финских народов, либо завоеванных европейцами — «немцами», либо принявших католицизм, да к тому же часто в союзе с ними выступавшими против Руси, вместе с тем не называют их «немцами». Так, Лаврентьевская и Ипатьевская летописи говорят о «литве», «ятвязе», «чюди», «жемоти», «проуси (проузи)», пребывавших соответственно в «Литовской» (в «литве»), в «Ятвязской» (в «ятвязи») в «Чюдьской» (в «чюди») землях, в «Жемоите» [1053]. И НПЛ, ведя речь о тех же народах, всегда отделяет их от «немцев» или же прямо противопоставляет им [1054]. Такая же ситуация наблюдается и в поздних летописных сводах. В Софийской первой летописи (список конца XV — начала XVI в.) под 1510 г. помещена информация о решении псковского вече: что им не идти от своего государя «ни в литву, ни в немци». Софийская первая и Псковская первая летописи под 1518 г. выделяют в составе войска польского короля и великого литовского князя Сигизмунда I воинов «многих земель, чехи, ляхи, угрове, литва, немци…». Псковская первая летопись (список первой половины XVII в.) содержит «Житие Довмонта», где читается, что русские «побежая страны поганыя немець и литву, чюдь и корелу…». Затем в ней же под 1382 г. сказано, что «прииде местер с немци к Полотьску на взятие, а Скиригаило с литвою…». Под 1407 г. псковский летописец, сообщая о войне псковичей с «немцами», с горечью констатирует, что новгородцы не помогают своим соседям, ибо «держаху бо любовь с литвою и с немцы…». Под 1408 г. в летописи упомянута «рать литовская с немцы», а под следующим годом записано, что пришел «местер» с силою немецкою и с литвою воевать псковские земли. Под 1436 г. зафиксировано, что в Псков «из Немец», т. е. из Ливонии, приехал литовский князь Иоанн Баба и т. д. [1055]Русские не именовали «немцами» и ряд других народов, например, поляков, чехов и венгров, несмотря на их принадлежность к католическому миру [1056].

Из сказанного следует, что термин «немцы» в наших источниках прилагался исключительно к западноевропейскому миру (лишь только иногда наполняясь большим звучанием), и символизировал собою определенную совокупность западноевропейских народов, и был синонимичен словам «латины», «римляне», «католик» [1057], несшим, в связи с этим, не только конфессиональную нагрузку. Этот термин, вместе с тем, обозначал территорию Западной Европы, т. е. являлся географическим понятием. И вывод поздних летописей Рюрика «из немец» служил указанием, конечно, не на его этнос, как это полагал А. Л. Шлецер и его последователи, «а лишь на пределы Западной Европы, откуда вышли варяги» [1058]. Если думать иначе, то к немцам-германцам надлежит тогда отнести многие европейские народы, не имеющие к ним отношения, например, прибалтийские народы, порабощенные западноевропейцами — «немцами», в связи с чем их коренные земли русские называли «Немецкой землей». Немцами в таком случае надо считать и финнов, коль Тверской сборник под 1227 г. сообщает, что Ярослав Всеволодич с новгородцами ходил на «имь, на немци, ратию за море; и поплени всю землю их…» [1059]. Говоря так, летописец современную ему ситуацию, когда финские земли уже несколько столетий входили в состав Швеции, перенес на далекое прошлое, в котором финское племя емь еще не было подвластно шведам — «немцам». И карелу надо тогда полагать германским народом, т. к. под 1338 г. в НПЛ младшего извода помещено известие, что новгородцы «воеваша городецьскую корелу немечкую, и много попустошиша земли их…» [1060]. Речь здесь идет о той части карел, которая проживала в Западной Карелии и находилась под властью все тех же «немцев»-шведов, поставивших на ее землях в 1293 г. крепость Выборг, т. е. о выборгской или иначе «городецьской кореле».

Следует добавить, что наши предки с XV в., в связи с умножением контактов с Западной Европой, начинают ломать стереотип обезличенного наименования ее представителей «немцами», «римлянами», «латинами». Так, рассказ «О Сидоре митрополите, как прииде из Царяграда на Москву», созданный в 60–70-х гг. XV в. [1061]и читаемый в летописном своде 1479–1480 гг., среди участников собора называет «алеман и фрязов и калатин и френчюк и беребеан и кофеан» [1062], т. е. южных немцев, итальянцев, каталонцев, французов, британцев, жителей генуэзской колонии в Крыму Кафы, и при этом именуя их в целом «латинами» и говорит о их «фряжском праве», т. е. католическом. В «Хождении на Флорентийский собор», первоначальная редакция которого, по мнению Н. А. Казаковой, была создана во время путешествия русского посольства на собор (1437–1440) и позже не перерабатывалась [1063], нет подобной конкретизации, и его автор использует в отношении представителей Запада привычный термин «латины».

Вместе с тем этот памятник содержит весьма примечательный факт. Так, говоря о алеманах (баварцах), жителях Алеманской земли (Южной Германии), его автор отметил их отличие в языке от жителей Северной Германии: «Аламанская земля, то есть не инаа вера, ни ины язык, но есть едина вера латиньская, а язык немецкий же, но разно, яко и русь серби, тако и оне с немьци». Таким образом, термин «немцы» употреблен в данном случае в частном значении, как название лишь жителей Северной Германии. Чуть ниже «Хождение», рассказывая о г. Аугсбурге, поясняет, что его основал император Юстиниан, вот почему «того ради зоветса град той Август, а по немецки же Авспрок» [1064]. Здесь уточнение «по немецки» использовано также весьма конкретно и означает собой собственно немецкий язык. Приведенные пояснения создателя «Хождения на Флорентийский собор» говорят о очень хорошем знании им немецкого языка. Несомненно, того же уровня, который позволил М. В. Ломоносову, пробывшему несколько лет в Германии, также заметить, что «баварский крестьянин мало разумеет мекленбургского или бранденбургский швабского, хотя все того же немецкого народа» [1065]. По наблюдению Д. Цветаева, во времена Ивана Грозного русские стали различать вероисповедальную «отдельность между пришельцами», называя протестантов «лютерами», «немцами», католиков «папежниками», «римлянами», «латинами» [1066].