Юрий Петухов - Дорогами тысячелетий

Уже в то время китайцы располагали достаточно разнообразным арсеналом порохового оружия. Например, зажигательные снаряды — «огненные ястребы» — представляли собой деревянные сосуды с порохом или глиняные горшки, наполненные расплавленным легкоплавким металлом. Против живой силы противника использовались осколочные снаряды, начиненные порохом и разбрасывавшие при взрыве железные колючки, осколки железной или фарфоровой оболочки. Взрыв такого снаряда мог быть слышен на расстоянии до 100 ли (около 50 километров), а осколки пробивали латы.

Существовало у китайцев и, так сказать, химическое оружие: «дымовые шары», испускавшие разноцветный дым, иногда с добавками удушающих веществ; «шары ядовитого дыма», заполненные порохом с примесью сильнодействующих растительных ядов (аконита, белены и пр.); снаряды, начинявшиеся негашеной известью и особым образом приготовленными фекалиями.

Упоминаются в источниках и реактивные снаряды. Например, «огневые стрелы» метали из лука или арбалета, поджигая перед этим пороховой заряд, благодаря чему стрела получала дополнительный реактивный импульс. Существовали и настоящие ракеты — полые бамбуковые трубки, начиненные порохом.

Благодаря военно-экономическому шпионажу и использованию знаний и опыта попавших в плен китайских специалистов новое оружие недолго оставалось исключительным достоянием китайской армии. Известно, что уже в конце XI века оно появилось у северных соседей Китая — в киданьской империи Ляо, а в XII веке им располагали разгромившие киданей чжурчжэни.

Активно осваивали огневое оружие и монгольские завоеватели, вторгшиеся в Северный Китай в начале XIII века. Армия Чингисхана успешно применяла гранд-ты с нефтью и «огневые стрелы» с зажигательным фитилем — так, в 1206 году монголами был сожжен флот одного из китайских полководцев. В 1225 году, осаждая Хорезм, монголы обстреливали город ракетами и пороховыми разрывными снарядами. В 1232 году, при осаде столицы чжурчжэней Кайфэна, монгольские артиллеристы уничтожили зажигательными снарядами защитные средства осажденных.

Таким образом, монгольская армия располагала различными типами огневого оружия еще до вторжения нa Русь. Было бы странно, если бы войска, отправленные Чингисханом на завоевание Европы, не были снабжены столь эффективным средством ведения войны.

А теперь вернемся к Змею Горынычу и сопоставим некоторые характерные признаки этого былинного и сказочного персонажа с изложенными выше сведениями о китайской артиллерии.

1. Змей Горыныч неизменно предстает как носитель опаляющего огня («из ноздрей пламя пышет») и дыма («из ушей дым валит»). — Китайские огневые снаряды представляли собой прежде всего гранаты «фонтанирующего действия»: в полете или после попадания в цель их подожженное перед запуском содержимое сгорало, выбрасывая через оставленное отверстие огонь и Дым.

2. Змей Горыныч многоголов. — Китайские огневые снаряды имели форму шара или бочонка и действительно могли напоминать головы какого-то чудовища. К тому же, зная пристрастие китайцев к украшению предметов материальной культуры, можно предположить, что некоторые снаряды раскрашивались под головы драконов и могли восприниматься защитниками крепостей как кем-то отрубленные.

3. Змей Горыныч имеет «хобота», которыми может задушить или ушибить. — Согласно словарю Даля, древнерусское «хобот» означало «хвост», а также «изгиб» и «дуга». Вполне возможно, что этим словом первоначально описывались шлейфы дыма, тянувшиеся за снарядами и ракетами. Такой дым мог и задушить или «ушибить», поскольку, как говорилось выше, некоторые типы снарядов на это и были рассчитаны.

4. Змей Горыныч в русских сказках всегда нападает сверху и никогда не появляется из леса или из воды, что характерно для драконов из фольклора других народов. — Описанные выше снаряды и ракеты действительно падали буквально с неба.

5. Полет Змея Горыныча всегда сопровождается страшным Свистом и грохотом. — Пороховые снаряды в полете и при взрыве, разумеется, издавали и свист, и грохот; кроме того, у китайцев были и специальные снаряды «шумового действия», рассчитанные на устрашение противника.

6. У Змея Горыныча «черная Кровь», которая подолгу не впитывается в землю, потому что ее «не хочет принимав земля русская». — Из неразорвавшихся снарядов и гранат с нефтью вытекала черная маслянистая жидкость, которая с трудом впитывалась в землю и могла восприниматься как кровь змея.

7. Добрыня Никитич после победы над змеем освобождает множество пленников — «с сорока земель, с сорока стран» — обоего пола, разных возрастов и званий, что существенно отличает Горыныча от большинства других сказочных драконов, предпочитавших захватывать лишь молодых людей и девушек и руководствовавшихся при этом преимущественно гастрономическими соображениями. — Известно, что татаро-монгольские завоеватели, как правило, уводили «в полон» оставшихся в живых жителей покоренных городов.

8. Змей Горыныч появляется всегда неожиданно, его появление в дыму и пламени контрастирует с подчеркнуто хорошей погодой. — Обстрел пороховым оружием в дождливую погоду был невозможен, поскольку вода гасила подожженные снаряды и ракеты.

9. В сказках ничего не говорится о туловище Змея Горыныча, хотя в описаниях китайских, египетских и западноевропейских драконов много внимания уделяется их чешуе, окраске и т. п. — Если прилетающие из-за крепостных стен снаряды со шлейфами дыма могли ассоциироваться с головами и «хоботами» гигантского огнедышащего змея, то тела его, естественно, никто видеть не мог.

10. Прозвище Змея — «Горыныч», Традиционно принято связывать это прозвище с понятием «гора»; он либо сын гороподобной тучи (Змей-гроза), либо сам огромен, как гора (Змей-мамонт). Но нужно иметь в виду, что легенды, былины и сказки о Змее Горыныче записаны в основном в великорусских областях, в то время как борьба Добрыни со Змеем, к которой они восходят, происходила в эпоху Киевской Руси южнее. Возможно, первоначальная форма прозвища Змея была связана со словом «гореть», й уже позднее и севернее оно подверглось переосмыслению. (Не здесь ли, кстати, кроются истоки связи между обжигающей и способной гореть украинской горилкой и образом «зеленого змия»?)

Все эти соображения позволяют высказать нашу гипотезу в следующем виде.

В древней мифологии широко использовалась тема змееборчества, борьбы героя с огнедышащим змеем-драконом. В такую форму могли облекаться, в частности, преломленные в народной фантазии представления о непонятных, пугающих природных явлениях, будь то гроза, комета или шаровая молния. В результате у многих народов возник традиционный образ дракона — охранителя вод и хозяина природных стихий.