Николай Соколов - Убийство царской семьи. Полная версия

В ночь на 18 июля 1918 года все они исчезли из Алапаевска, а утром большевики расклеили по городу объявления, что их похитили «белогвардейцы».

Население не верило этим объявлениям, но, задавленное террором, оно не смело проявить своей инициативы.

28 сентября Алапаевск был освобожден от большевиков.

Военная власть поручила чиновнику Малыникову начать полицейское расследование.

С 11 октября у члена суда Сергеева возникло судебное расследование.

7 февраля 1919 года оно перешло ко мне вместе с делом об убийстве царской семьи.

Вот что установлено расследованием:

Узники прибыли в Алапаевск 20 мая 1918 года и были помещены в здании так называемой «Напольной школы», на краю города.

Это – каменное здание из четырех больших и двух малых комнат с коридорной системой.

Угловую комнату с левой стороны коридора занимала охрана.

Далее по той же стороне коридора шли три комнаты. В первой жили Сергей Михайлович и Владимир Павлович Палей с их служащими Федором Михайловичем Ремезом и Круковским. В следующей – Константин Константинович и Игорь Константинович. Угловую комнату занимали Елизавета Федоровна и состоявшие при ней сестры Марфо-Мариинской общины Варвара Яковлева и Екатерина Янышева. В угловой комнате с правой стороны коридора жил Иоанн Константинович, в следующей помещался лакей Калин, дальше шла кухня.

Позднее прибыл врач Сергея Михайловича доктор Гельлерсен, также поселившийся в школе.

Отдельного комиссара при заключенных не было. Власть над заключенными проявляли многие большевики, игравшие в Алапаевске наиболее видную роль. Это были:

1. Григорий Павлов Абрамов – председатель совдепа.

2. Иван Павлов Абрамов – член совдепа.

3. Михаил Иванов Гасников – член совдепа.

4. Михаил Леонтьев Заякин – член совдепа.

5. Дмитрий Васильевич Перминов – секретарь совдепа.

6. Николай Павлов Говырин – председатель чека.

7. Петр Константинов Старцев – член чека.

8. Петр Александров Зырянов – член чека.

9. Михаил Федоров Останин – член чека.

10. Василий Петров Постников – судья.

11. Иван Федоров Кучников – начальник красноармейского отряда.

12. Ефим Андреев Соловьев – комиссар юстиции.

13. Владимир Афанасьев Спиридонов – административный комиссар.

14. Сергей Алексеев Павлов – военный комиссар.

15. Алексей Александров Смольников – рабочий-большевик.

16. Егор Иванов Сычев – рабочий-большевик.

17. Василий Павлов Говырин – рабочий-большевик.

18. Евгений Иванов Наумов – рабочий-большевик.

19. Дмитрий Петров Смирнов – рабочий-большевик.

20. Иван Дмитриев Маслов – рабочий-большевик.

21. Василий Рябов – рабочий-большевик.

22. Михаил Насонов – рабочий-большевик.

Все это – русские люди, местные жители Алапаевска и его окрестностей.

Караул всегда состоял из шести лиц: мадьяр, красноармейцев, местных рабочих, назначавшихся совдепом или чека.

Служившая узникам в качестве приходящей поварихи Кривова, ее помощница Поздина-Замятина и рабочий-охранник Старцев [130]показали:

Кривова: «В комнатах Князей была только самая простая, необходимая обстановка: простые железные кровати с жесткими матрацами, несколько простых столов и стульев; мягкой мебели не было. К часу дня я готовила завтрак, в четыре подавался чай, а в семь часов – обед… Князья занимались чтением, гуляли, работали в находящемся при школе огороде. С разрешения разводящего красноармейского караула Князья ходили в церковь и совершали прогулки в поле, которое начинается за школой; ходили одни, без охраны. Великая Княгиня Елизавета Федоровна занималась рисованием и подолгу молилась; завтрак и обед ей подавали в комнату; остальные Князья собирались для завтрака и обеда в комнату Сергея Михайловича, служившую также и общей столовой». Поздина-Замятина: «В мае месяце, когда я прислуживала Князьям, они пользовались достаточной свободой: беспрепятственно гуляли по поляне близ школы, работали в огороде и ходили в церковь; в огороде работали все Князья и Княгиня и своими руками наделали гряды и цветочные клумбы; во дворе также все вычистили и привели в порядок, так что получился чистый и уютный уголок, где Князья нередко под открытым небом пили чай, читали и беседовали». Старцев: «По коридору гуляли иногда Князья; с одним из них, уже седоватым господином (как его звали – не знаю), мы вели продолжительные беседы. Князь этот доказывал, что всеобщего равенства быть не может, ссылаясь при этом на «притчу о талантах», по поводу земельного уравнения Князь говорил, что и земля бывает разная и потому трудно поровну и справедливо разделить ее между всеми трудящимися; жаловался Князь на ревматизм в ногах и говорил, что только массажем и спасается от болей… Разговоры велись в хорошем, миролюбивом тоне, так что Князь выражал свое удовольствие и сказал, что редко ему приходится говорить, потому что караульные попадаются по большей части хулиганы».

Как они относились к узникам?

Кривова показала: «Красноармейцы, охранявшие дом, бывали и хорошие и плохие. Хорошие жалели Князей и относились к ним внимательно, а плохие были грубы, придирчивы и даже обращались с Князьями со словом «товарищ». Раза три дежурили австрийцы; эти красноармейцы были чрезвычайно грубы и по ночам почти через час врывались в комнаты Князей и производили обыски. Великий Князь Сергей Михайлович возражал против этого напрасного беспокойства, но на его заявления не обращали никакого внимания. Об этом я передаю Вам со слов самого Великого Князя».

21 июня жизнь узников резко ухудшилась: был установлен тюремный режим, было отобрано имущество и деньги.

Кривова показала: «Приблизительно через месяц положение Князей резко изменилось к худшему: у Князей было конфисковано все их имущество – обувь, белье, платье, подушки, золотые вещи и деньги; оставлено было только носильное платье и обувь и две смены белья… С этого же времени были запрещены всякие прогулки вне школьной ограды и запрещено было делать какие бы то ни было закупки на рынке. Для пропитания Князей было решено присылать из совета готовые кушанья, но затем разрешили мне готовить Князьям пищу из своих продуктов; на неделю полагалось: 28 фунтов мяса, 15 фунтов проса и одна бутылка конопляного масла».

Не подлежит никакому сомнению: перемена произошла по приказанию из Екатеринбурга.

21 июня Великий Князь Сергей Михайлович телеграфировал:

«Екатеринбург. Председателю Областного Совета. По распоряжению Областного Совдепа мы с сегодняшнего дня находимся под тюремным режимом. Четыре недели мы прожили под надзором Алапаевского совдепа и не покидаем здания школы и ее двора, за исключением посещения церкви. Не зная за собой никакой вины ходатайствуем о снятии с нас тюремного режима. За себя и моих родственников находящихся в Алапаевске Сергей Михайлович Романов».