Ада Сванидзе - Викинги – люди саги. Жизнь и нравы

Рассказывается также, что в Трандхейме жил некто Кетиль Ямти, сын ярла Энунда из Спарабу. «Он бежал от конунга Эйстейна Злобного через Кьель на восток. Там он расчистил леса и поселился в краю, который теперь называется Ямталанд (шведск. Емтланд. – А.С .). Из Трандхейма туда на восток бежали многие от притеснений Эйстейна конунга, который заставлял трендов платить ему подати и посадил там конунгом своего пса (!) по кличке Саур… А когда Харальд Прекрасноволосый расширял свои владения, многие тренды и жители Наумудаля бежали из страны. Они тоже селились на востоке в Ямталанде, а некоторые добирались до Хельсингъяланда и становились людьми конунга шведов». Когда же «в Норвегии к власти пришел Хакон Воспитанник Адальстейна, то воцарился мир, между Трандхеймом и Ямталандом установились торговые связи… ямталандцы отправились с востока к нему, признали его власть и стали платить ему подати. А он дал им законы и права ». С началом новых междоусобиц в Норвегии эти люди снова подчинились конунгу шведов. В результате из-за Емтланда разгорелись споры между шведским и норвежским конунгами, каждый из которых «издавна» получал подати от тамошнего населения и претендовал на то, чтобы собирать их в свою пользу и впредь [1134] КЗ. С. 291. .

«Сага об исландцах», написанная человеком XIII в. о событиях и людях того же столетия, свидетельствует о том, что тенденции к отдалению знати от рядовых бондов, насилию над ними, нарушению их исконных прав и свобод в этот период, отмеченный большими междоусобицами, стали правилом даже в патриархальной Исландии. Раньше бонды сообща «учили» грабителей, но теперь целые шайки мародеров нападают на мирных жителей и разоряют их хутора. В Озерном Фьорде их предводитель Бьёрн Брюхо «не останавливался перед насилием и не искал поводов отнимать запасы у бондов» (гл. 91). Таких бандитов использовали в своих целях и знатные люди. Орэкья сын Снорри осенью 1233 г. отрядил на юг, в Широкий Фьорд, того же Бьёрна Брюхо; и там, а также по соседству «они забирали у всех все, что им было нужно, а если им отказывали, они грабили все подряд», попутно и убивая. Орэкья, как сказано в саге, был очень доволен (гл. 93)!

В результате всех этих безобразий бонды решили « ополчиться и блюсти оборону скопом» и при этом самим себя содержать (гл. 96). Что означает это последнее замечание – не ясно, но еще раньше (в гл. 55) было сказано, что ополченцы «содержат себя», занимаясь прямыми грабежами на хуторах, при сопротивлении хозяев угрожая им физической расправой и нередко приводя угрозы в исполнение. Под 1235 г. сага сообщает: «Грабежей этой зимой на севере не было, но от бондов требовали скотину по всем Фьордам». В другом случае с хутора Лебяжье Болото угнали стадо овец как раз тогда, когда там шла свадьба. Людей грабили, «не брезгуя насилием», разбойники, которые обосновались на Гейровом островке, куда свозили добычу пираты еще в X в. Бонды умоляли местного хёвдинга «собрать корабли» и разгромить насильников. Но он вместе этого разграбил хутор своего союзника в Тюленьем заливе, и, поскольку там «все домочадцы остались без средств, бондам пришлось взять их на иждивение» (гл. 132).

Между тем знатные люди без конца собирают ополчения. Могущественный Кольбейн дважды собирал ополчение в «своих округах». Хозяин Хальвдан не захотел присоединиться к его отряду. Тогда Кольбейн со своими людьми, устроившись на хуторе упрямца якобы для ночевки, запер его с домочадцами «в покоях» (видимо, в спальных комнатках) и ограбил, забрав все оружие, в том числе меч Морж, а также лошадей. Затем он предупредил, что, если Хальвдан с братьями к нему не явится, он разорит всю их округу подчистую. И четыре брата были вынуждены воевать на его стороне (гл. 130).

Хёвдинг или его человек, глава ополченцев, всегда ездил в арьергарде, «следя, чтобы никто не сбежал назад». Все это было очень обидно бондам, ведь в битвах, как замечает сага, враждующие господа сводили свои личные счеты (гл. 133).

Сага сообщает далее, что ополченцы «разбрелись по округе», забивали скот. «Грабили почти повсеместно…», брали все, что не успели заранее развезти [на хранение] по церквам» (гл. 133, 134).

Те саги, авторы которых жили в XIII в., отмечают и другие тяготы, которые приходилось терпеть бондам. Резкое усиление их бесправия в условиях смут очевидно. Не случайно в «Саге о Греттире» говорится (гл. LXXII, LXXIII) о том, что бедные бонды, будучи не в силах защитить свои пастбища и скот от разбоя, за гроши отдавали их богатым бондам и господам. Также не случайно в «Саге об исландцах» в хулительных стихах (нидах), направленных против некоего Кальва (гл. 28, ст. № 8), этого человека обвиняют в том, что он плут, нахлебник, который «сидит на шее округи»; это свидетельство интересно тем, что фиксирует наличие в общинах людей, неспособных (или не желающих) себя прокормить и пользующихся милостыней общинников-бондов.

Но о наличии на местах значительного числа бедных и деклассированных людей уже в эпоху саг убедительно свидетельствует «Сага о Храфнкеле годи Фрейра». Там, как уже говорилось выше, речь шла о бедном и многодетном бонде, сын которого устроился в работники к главному персонажу этой саги (гл. IV, V). Хозяин вскоре убил парня за некое нарушение принятого на хуторе порядка, за что был привлечен к суду тинга. И вот что рассказывает сага об этом суде и его последствиях.

Храфнкель годи Фрейра в своей округе имел множество поземельно зависимых людей (!), в том числе бондов , он был могущественным человеком. Между тем богатые люди отстранились от участия в судебных прениях. Средние бонды тоже остерегались и помалкивали. А «бобыли и бедняки», которым видный противник Храфнкеля давал еду и оружие, готовы были выступить против него. Поскольку же эти люди сохраняли право голоса на тинге, и их, видимо, было немало, Храфнкеля объявили вне закона и присудили к конфискации имущества. Согласно обычному праву, конфискация должна была начаться через 14 дней после «взятия оружия», т. е. разъезда с тинга: ведь на тинге оружие нельзя было обнажать, даже если люди пришли вооруженными (ножны их мечей полагалось держать завязанными). Расправой с Храфнкелем и конфискацией его имущества занялись победители на тинге – как раз «бобыли и бедняки», возможно, под руководством его противников. Виновному и всем мужчинам в его доме, привязав их к перекладине для сушки белья, «проткнули ножами щиколотки, протянули через отверстия веревку и повесили [вниз головой?] на эту перекладину всех восьмерых вместе». Затем они «пошли, пока солнце стояло на юге, на пригорок и объявили об изъятии имущества. Возвратившись, сняли и положили подвешенных, уже окровавленных». Затем выгнали из дома прочих его обитателей с «малым имуществом», оставив им из оружия лишь копье. «Ограбили капище Храфнкеля и сожгли его». А в доме казненного поселились победители.