Ада Сванидзе - Викинги – люди саги. Жизнь и нравы

Характерно, что согласно норвежскому Ландслову норвежские лагманы во второй половине XIII в. могли вершить суд не только на тинге, но и «на дому» (!) [1198] Имеется в виду – в своем доме. , который использовался как здание суда, что подчеркивает их сохраняющееся влияние и обширность домовладения.

Свидетельства саг о роли лагманов, об их постоянных обращениях с просьбой о поддержке к бондам и, как правило, получении ее от последних, что уже подчеркивалось, подтверждаются шведскими областными законами и другими материалами, даже относящимися к следующим за эпохой викингов столетиям, когда укреплялась центральная власть.

Авторитет лагмана-законоговорителя был очень велик. Не случайно, когда законоговоритель Торкель Луна выразил надежду примирить врагов, один из бондов отреагировал на его слова так: «Твоя надежда стоит большего, чем твердое обещание других» [1199] ИСИЭ. С. 456. . Лагманы принимали важнейшие решения. Так, лагман Торгейр (985–1001), он же годи со Светлого Озера, сыграл главную роль в принятии христианства на исландском альтинге («Сага о Ньяле», гл. CV). Сведения о Торгейре интересны еще и тем, что о совмещении в руках хёвдинга должности лагмана и годи сага говорит без всякого удивления или оговорок.

Неудивительно, что такая концентрация важных постов делала хёвдинга вдвойне могущественным. При лагмане Скафти сыне Тородда (1004–1030) были отменены поединки и учрежден (с 1004 г.) так называемый «пятый суд» – своего рода верховный суд Исландии, стоящий над судами четвертей. Авторитет самого Скарти был так велик, что многие ненавистные народу хёвдинги были при нем изгнаны из страны [1200] ИСИЭ. С. 247. См. также: Сага о Ньяле. Гл. LVII. . В XIII в. лагманом альтинга одно время был один из составителей саг Стурла Тордарсон.

Поскольку лагманы стояли во главе тингов, а на тингах проходили процедуру избрания конунги, как большие, так и малые, то роль местной аристократии вообще и лагманов в частности была очень велика также в области отношений между бондами и правителями. Как мы помним, руководимые знатью исландские бонды вместе с датчанами выступили против короля-крестителя Олава Харальдссона, будущего Олава Святого, в битве при Стикластадире, которую он проиграл.

Характерной особенностью родовой знати, прежде всего местной, провинциальной, было ее частое противодействие верховному единовластию [1201] См., например: КЗ. С. 388. и то, что, имея большое влияние на бондов, она вела их за собой в междоусобицах [1202] Там же. С. 376 и мн. др. . Местная знать возглавляла бондов и при выступлении их против Олава Святого, и тогда, когда они, «с помощью влиятельных людей» старались, например, добиться перемирия с Русью или прекратить «войны и немирия внутри страны», которые им надоели [1203] Там же. С. 92, 405 и др. . В сагах много рассказов и о предательстве родовой знати в отношении интересов конунга [1204] См., например: Там же. С. 376. Смертельную рану Олаву Святому во время битвы при Стикластадире нанес знатный человек с острова Бьяркэй в Халогаланде Торир Собака. . Со своей стороны короли щедро награждали тех, кто их поддерживал, например, Олав Святой поддержавшему его в свое время могущественному Эрлингу пожаловал высокие должности и огромные земельные владения [1205] Там же. С. 135. .

Люди саги пользовались традиционным правом на наследственные владения, прежде всего землю, что являлось в конечном счете одной из основ общественного строя скандинавов в то время. В эпоху викингов скандинавы вполне определенно обнаруживают тягу к земле, которая по обычаю была достоянием глав хуторских сообществ. Тяга к земле вполне естественна, и Адам Бременский (70-е гг. XI в.) пишет, что «непреклонный гёт весь год занят пашней» [1206] Адам . С. 91. . Судя по сагам, знать и верхушка бондов ценили и усиленно собирали – праведными и неправедными путями – золото и серебро, украшения из благородных металлов, ценное оружие и нарядную, дорогую одежду. Высоко ценился скот, гордились, владея прекрасным конем и быстроходным кораблем, стремились наилучшим образом принарядиться, угостить и одарить достойного гостя. Но уже к началу эпохи викингов все, кто мог, начали собирать земельные владения. И из тех же саг видно, что растущая роль землевладения получила тогда не только хозяйственные, но и важные социальные основания (см. часть 1). Земля все более ценится не только как, говоря современным языком, всеобщее и абсолютное средство производства, но и само по себе владение землей открывает возможности для обогащения и приобретения власти. Причем очевидно, что именно знать имела самые большие возможности для накопления земельной собственности.

Вспомним, как в «Песни о Риге» рассказывается (песни 38, 39), что доблестный Ярл, непрерывно сражаясь, добывает себе много коней, золота, дорогих уборов и, что особенно важно, 18 гардов. В однодворной, однохуторской Скандинавии это являлось очень значительным состоянием еще и в конце эпохи викингов. Рунические надписи подтверждают, что знатный человек той эпохи является собирателем земельных владений, дворов-гардов. В сагах также имеются упоминания о людях, владевших несколькими гардами. Хёвдинг Арнкетиль «был очень трудолюбив и заставлял своих рабов работать целый день напролет от зари до зари». Вероятно, ценой такого напряженного труда он сумел приобрести второй хутор [1207] ИС II:2. С. 77–79. . А у знатного и богатого Ингольва (вторая половина IX в.), который жил один, было «пять хуторов с людьми», которыми управляли, разумеется, особые люди; также важно, что этот Ингольв был еще и херсиром, т. е. служивым человеком короля [1208] СОДВ. С. 120–121, 125. Г.В. Глазырина полагает, что это мог быть Ингольв Арнарсон, богатый норвежский херсир, который, переехав в Исландию с семьей и рабами, обосновался на месте современного Рейкьявика (Там же. С. 173. См. прим. 12). .

Чаще всего саги не уточняют количество хуторов или размер земельных владений своих персонажей, если не считать замечаний о первопоселенцах в Исландии, которые обычно занимали обширные территории, что также показательно. Но саги не раз замечают, что владение двумя обычными хуторами считалось большим состоянием.

В Дании, в Ворбассе (25 км от Йеллинга), обнаружено пять усадеб X в. размером до 200 на 150 м, каждая из которых была огорожена частоколом и имела главный дом и отдельные хозяйственные постройки, загоны для скота и разные мастерские, с небольшими дополнительными жилыми помещениями, видимо, для слуг и работников. На месте одной из этих усадеб впоследствии выросла королевская крепость Треллеборг [1209] Hvass, 1980. Р. 137–172. , так что не исключено, что это были усадьбы магнатов, близких ко двору короля, и/или принадлежащие королю.