Ада Сванидзе - Викинги – люди саги. Жизнь и нравы

Такие обоснования можно обнаружить, например, в шведских документах начиная уже с середины XII столетия. В них предстает крупная земельная собственность в виде суммы владений, каждое из которых имеет двухчленную структуру, сочетая усадьбу с доменом. Это «главный двор» (huvud gaarð, который часто называется просто поселение – by, в латиноязычных шведских документах – curia или mansio), c приданными ему держателями-ландбу (в латиноязычных дипломах – coloni). Такая структура как вполне обычная фиксируется, например, в латинском дипломе середины 60-х гг. XII в. – древнейшем из известных шведских земельных актов, утвержденных королем. Из него явствует, что некая женщина завещает монахам подать, которая «по-шведски обычно называется аврад », с части своей значительной недвижимости. Эта часть состоит из усадьбы и относящихся к ней семи обязанных оброком держаний , разбросанных по разным районам Упланда, на расстоянии 5–24 км от главного двора, и составлявших в сумме около 36 га [1223] DS. № 51, 63. .

Другая грамота от конца 70-х гг. XII в. свидетельствует, что недвижимость епископа Линчёпингского включала 15 имений с дворами держателей-арендаторов. Имеются аналогичные данные за 1185 г., относящиеся к Упсальскому собору [1224] Ibid. № 74, 96 о. а. .

С XIII столетия число грамот, где упоминается усадьба с доменом, увеличивается. Кроме того, расширяется состав отдельных частей владений. Но это уже иное время и тема иного исследования. Пока же нельзя не заметить, что в эпоху викингов в стране формировалась , a с исходом ее уже существовала система организации крупного (по скандинавским масштабам) землевладения феодального типа , представлявшая собой комплекс из усадьбы с доменом и земельных держаний . При этом, опять же в соответствии со скандинавскими порядками, как уже ясно, части данного комплекса почти всегда были разбросаны по разным территориям, подчас неблизким, а подчас «проникая» и в соседние страны. Это дробность крупных земельных владений знати стала их характерной чертой и, помимо прочего, основой для возникновения «общескандинавских семей», сыгравших столь заметную роль позднее, особенно в столетия межскандинавских уний.

Какими путями в Скандинавии складывалась крупная земельная собственность?

Увеличить состояние можно было за счет правильного ведения своего хозяйства и эксплуатации арендаторов-держателей, наемных слуг и рабов; и примеры того есть в сагах, причем рассказывается об этом с явным одобрением. Но этот путь был возможен только тогда, когда имение или имения уже были приобретены. Рассчитывать на наследство, судя по сагам, следовало всегда, но из-за отсутствия майората наследуемое имение дробилось, иногда значительно. А обычай широких пиров, обязательных для видных хозяев, был разорительным. Поэтому основными источниками приобретения и увеличения объема земельной собственности в эпоху саг было участие в викингах , обычно в молодости. О роли разного типа походов викингов в создании состояний , появлении и расширении поместий свидетельствуют многие материалы, в том числе приведенные выше. Об одном человеке, который провел молодость в плаваниях, в саге прямо сказано, что он (Торольв) собрал в викингах все свое состояние [1225] ИС I. С. 142 и сл. . В другом случае в саге обобщенно говорится, что люди знатного рода «ходят в походы и добывают себе богатство» [1226] КЗ. С. 94. . Фактами такого рода саги просто пестрят.

Также похоже, что важным источником обогащения уже с ранних времен служили обильные дани , которые взимались с населения северных окраин, богатых драгоценной пушниной, оленьим мехом, «рыбьим зубом» и дорогой рыбой. Уже известный нам Оттар, в последней четверти IX в. посетивший Альфреда Великого, рассказывал английскому королю удивительные вещи о финнах (возможно, впрочем, что речь шла о саамах-лопарях, которых в Скандинавии зачастую называли финнами). Он описывал стада оленей, морские промыслы жителей дальнего Севера, а также те богатые дани, которые он там получает: меха и меховые одежды, оленьи и медвежьи шкуры, птичий [гагачий?] пух, китовый ус, корабельные канаты, сделанные из шкур моржей и тюленей [1227] Такие канаты известны археологам. Они изготовлялись из разрезанных на полоски шкур крупных морских животных. , моржовые клыки.

Другим источником обогащения родовой знати, тоже характерным для скандинавов эпохи викингов, была торговля . Об этом уже говорилось выше (часть 2), но можно привести и другие факты, касающиеся именно знати. Например, в «Саге об Эйрике Рыжем» рассказывается о Торфинне Карлсефни, «сыне Торда Лошадиная Голова с Рябинового мыса на севере в Полуостровном Фьорде». Торфинн владел хутором, был родовит и очень богат. Он постоянно разъезжал по торговым делам и слыл «хорошим купцом». В частности, с 40 спутниками он плавал в Ирландию [1228] Ср.: ИС II:1. С. 119. .

Значительные доходы приносила выборная или унаследованная общественная позиция , например, того же годи или ярла; примеры их действий на этих «постах» – поборы и т. д. – также приводились выше.

Источником обогащения значительной части знати со временем стала служба королю в качестве дружинника или на полученном от него доходном месте, например управителя области или ее части, или ленника, получившего известную территорию в кормление, или сборщика даней [1229] О служилой знати см. в части 6. . При этом нередко жаловалось и земельное владение.

Все более существенную роль играли, как уж очевидно, поборы с бондов , попадавших в данническую зависимость от хёвдингов.

Важную и все возраставшую роль в приобретении имений и другого имущества, особенно по мере завершения походов викингов, стали играть грабежи внутри своей страны: ограбление и захват имений соперников, а также хуторов богатых бондов во время междоусобиц, регулярное и откровенное ограбление бондов в короткие перерывы между схватками кланов соперничающей знати. Исчерпывающие, яркие картины этого содержатся в обширной «Саге об исландцах», причем этот всеобщий процесс взаимного ограбления (и уничтожения!) знати и яростного ограбления бондов определенно стимулировался исходом эпохи викингов, с ее возможностями внешних грабежей.

Наконец, в сагах проскользнуло и упомянутое нами выше сведение о ростовщической деятельности некоторых людей, уже вполне состоятельных, но старательно расширяющих свои владения.

Роль родовой элиты в эпоху викингов была очень велика. Многое для ее понимания дают именно саги. Так, очевидно, что в догосударственный период она скрепляла, цементировала, защищала и представляла вовне свою местную общность, которую возглавляла. В период же создания ранних государственных образований, их укрепления и постепенного сплачивания вокруг единого центра роль родовой знати стала противоречивой, поскольку старая знать держалась за свою независимость от центра, за непререкаемую власть на местах. Поэтому она часто была в оппозиции к короне и ее нововведениям, о чем полно и выразительно свидетельствуют саги. В Скандинавии это противоречие между родовой элитой и политическим центром, как показано ниже, было постепенно (но не полностью) снято путем включения большей части родовитых семей в состав новой, служилой знати.