Ада Сванидзе - Викинги – люди саги. Жизнь и нравы

Выше уже рассказывалось о том, что, когда умница, красавец и щеголь Олав Павлин, сын рабыни знатного происхождения и ее родовитого хозяина, посватался к дочери скальда Эгиля Торгерд, она рассерженно сказала отцу: «Ты хочешь выдать меня замуж за сына служанки, пусть он и красив и превосходит всех…» Как уже известно, Олав не отчаялся; разряженный и овеянный славой, он приехал свататься вторично, подарив, к тому же, Эгилю дедов дар – отличный меч. Тут уж гордая девица не устояла. Свадьба состоялась, и они жили потом прекрасно.

Уже известен эпизод и из «Caги oб Эгиле», где рассказывается об одном бонде, который был «красив, богат, но возвысился из низкого рода»; вероятно, он происходил из вольноотпущенников. Однажды знатный немолодой вдовец, познакомившись на одном из пиров с его совсем молоденькой дочерью, вскоре приехал к нему с большой свитой и потребовал, чтобы отец отдал ему девушку на условиях «неполной свадьбы» – на роль «официальной» содержанки. Бонд был вынужден согласиться. После смерти старика женщина ничего не получила из его наследства и вернулась с детьми в дом отца, где растила их без мужа [1297] ИС I. C. 71. Подробнее см. в части 3. .

Эти эпизоды весьма показательны для отношения тогдашнего общества к людям несвободного происхождения. Даже будучи свободными во втором-третьем поколении, добившись благосостояния, даже завоевав славу, они все равно несли на себе следы бывшего рабства. И по сагам трудно судить, сколько поколений потомков раба должно было упорно и добродетельно трудиться, совершать славные дела, чтобы перечеркнуть рабское клеймо. Но для этого имелись и другие пути, например брак потомка вольноотпущенницы со свободной (или наоборот, см. ниже), что, впрочем, бывало нечасто в среде, где браки обычно хорошо рассчитывали, обдумывая выгоду для всей семьи.

Имя Коль (букв. «уголь») было употребительным среди всех слоев населения, но в сагах, что характерно, рабы особенно часто носят это имя, которое в данном случае трактуется как «угольщик» (углежог?), «черномазый», «грязный». Именно смуглыми были рабы в «Песни о Риге». В одном из древнейших произведений «Старшей Эдды» – «Речах Хамдира» определение «чернявый» служит намеком на иноземное и, скорее всего, низкое происхождение [1298] КИ С. 159 и сл. Ср.: С. 599, прим. . «Угольщиком» называла своего деверя королева из «Хроники Эрика» (первая треть XIV в.), желая его обидеть, унизить этой насмешкой. Вероятно, имя Коль в сагах давали урожденным рабам: вряд ли купленному или, напротив, отпущенному на волю рабу меняли имя. Даже доверенного советчика ярла Скули, который к тому же был «силен, как 12 человек», звали Коль [1299] СОДВ. С. 50–57, 523. .

Это имя, точнее, содержащийся в нем намек на «чернявость» совершенно определенно относится к человеку низкого происхождения, а в каких-то случаях и к плохому человеку. Примером последнего применения этого имени служит описание темноволосого и смуглого Бродира из «Саги о Ньяле», который отошел от христианства, стал приносить языческие жертвы и был необычайно сведущ в колдовстве. Его доспехи не брало железо! Свои очень длинные волосы ему приходилось закладывать за пояс. В то же время легко заметить, что герои и положительные персонажи саг, за очень редким исключением, все светлокожие и светлоглазые блондины. Различие в цвете кожи и волос положительных и отрицательных персонажей также акцентируется в «Песни о Риге» и наблюдается в большинстве саг. Даже в начале XIV в. этот признак-характеристика использован в «Хронике Эрика», т. е. он бытовал в сознании людей в течение многих столетий, вероятнее всего, уходя корнями в глубокую древность. Но, между прочим, смуглым и черноволосым был такой прославленный поэт и воин, как Эгиль! Очевидно, что внешние признаки все же не всегда были основными…

Разумеется, рабы желали свободы. Иногда об этом говорится прямо, например: «Бонд Торбранд имел раба по имени Эгиль», очень сильного, который «очень хотел на волю» [1300] ИС II:2. С. 87. . В «Саге о Названых Братьях» раб также хотел на волю, особенно потому, что он «дружил с работницей», видимо свободной, и ревновал ее, не имея на нее формальных прав [1301] ИC II:1. С. 174. . Из саг известно, что раб, который «попал на весла» в викинге, получал свободу. Также освобождали раба, который, сопровождая хозяина, проявил геройство в бою, тем более если спас жизнь господину.

С рабами было, конечно, не просто. «Сага об Эгиле» (гл. LXXVII) повествует о том, как рабы, убежав от своего хозяина – бонда Торди, разграбили и растащили его добро и сожгли дом вместе со всеми домашними. Когда его сын вернулся домой и увидел, что случилось, он догнал и убил рабов [1302] ИС I. С. 325. . Скорее всего, это происшествие не было единственным в ту пору.

Известно и о восстаниях рабов. Об одном из них повествует «Сага об Инглингах» (гл. XXVI). Раб Гунни был хранителем сокровищ конунга Ауна Старого. После его смерти Гунни потерял свое привилегированное положение, так как наследник и преемник Ауна конунг Эгиль заставил его работать вместе с другими рабами. «Гунни зарыл в землю много сокровищ», видимо, в свое время он обворовывал своего господина. Теперь он убежал, увел с собой многих рабов, роздал им сокровища и стал их вождем. «К нему стеклось много отребья». Они прятались в лесах, совершали набеги, грабили и убивали мирных жителей. Однажды они даже напали на (видимо, малого) конунга, остановившегося где-то на ночлег, и «перебили у него много людей». Оставшиеся в живых люди и сам конунг бежали. Гунни с отрядом напали (на его усадьбу? – А.С .), все разорили и разграбили «без [какого-либо] сопротивления». Гунни постоянно раздавал добычу своим людям. Его любили и к нему шли все новые сторонники. Со своим отрядом он восемь раз побеждал конунга Эгиля в открытом бою, хотя у того было много людей, так что конунг Эгиль был вынужден покинуть страну и уехать в Данию. Тамошнему конунгу Фроди Смелому Эгиль обещал за помощь «дань со шведов» (видимо, с Гёталанда. – А.С. ). В состоявшейся после этого битве Гунни пал, а Эгиль вернулся в свои владения. Датчане ушли, но затем каждые полгода Фроди получал богатые подарки за помощь; конунги остались друзьями, хотя обещанную регулярную дань ему Эгиль не платил. Отряд Гунни, видимо, распался.

Вряд ли эта история была уникальной, так как из саг известно, что рабы нередко убегали, поэтому можно предположить, что они и разбойничали, сбиваясь в ватаги.

Итак, в имениях знати и в рядовых подворьях Скандинавии в эпоху викингов широко применялся рабский труд. Иногда рабы становились доверенными людьми своих хозяев и управляли их имуществом. Нередко они выполняли те же работы, что и свободные, но часто на их долю приходился более грязный и менее уважаемый в обществе труд. Судя по сагам, труд рабов был в большинстве случаев не менее квалифицированным, чем труд свободных, отчасти потому, что было немало рабов по рождению, которые с детства участвовали в жизни хозяев, отчасти потому, что пленники в большинстве случаев были в прошлом такими же хозяевами. И хотя в гардах было много рабов-слуг, рабы также регулярно трудились вместе с господами и в сельском хозяйстве, и на промыслах.