Ада Сванидзе - Викинги – люди саги. Жизнь и нравы

Когда источником постоянных материальных благ постепенно начала становиться недвижимость, в реализации доходов от нее было удобнее использовать все же более свободных, пусть и неполноправных людей разного статуса. Прежде всего речь идет о вольноотпущенниках.

Вольноотпущенник в источниках именуется лёсингом или лёскером – «лишенным [имущества и оседлости]», что, в общем-то, было почти синонимом раба. Интересно, что впоследствии, после отмены рабства в Скандинавии, а возможно, еще и в эпоху саг, так называли нищих и бродяг, которые подлежали принуждению к труду «по первому же предложению» [1303] О принуждении к труду также и «бессеменного народа», т. е. тех, кто сам не может сеять по бедности, уже говорилось выше. См.: GL. S. 56. .

Из саг видно, что отпуск рабов на волю в то время, особенно к концу периода, был явлением распространенным. Часто рабов наделяли землей и одновременно или вскоре отпускали на волю. В «Саге о Хёрде и островитянах» Орм «за преданность отпускает своего раба Болли на волю» и при этом «отводит ему землю для хутора и дает все, что нужно для хозяйства… [Болли] стал там жить и был богатым человеком» (гл. XXVII). Вольноотпущенник, таким образом, мог получить личную свободу и даже хозяйственную самостоятельность, но статус его продолжал оставаться низким. То, что один из персонажей носит прозвище Вольноотпущенников сын [1304] Сага о Ньяле. Гл. XLI. , свидетельствует о том, что люди не считали не только самого вольноотпущенника, но даже его сына равным свободнорожденным людям. Не случайно в «Саге об Эйрике Рыжем» (гл. III) предложение знатному бонду выдать дочь замуж за очень богатого человека, но сына раба, вызывает у отца сильнейший гнев.

Освобождение рабов по тем или иным причинам, обычно за особые заслуги перед хозяином, происходило всегда. В «Саге о людях из Лососьей Долины» раб в награду за некие услуги получает и свободу, и деньги (гл. XV, XVI) [1305] ИС I. С. 278, 280. . Другой раб, получивший свободу за свои заслуги, сам стал викингом и не давал спуску никому [1306] ИС II:1. С. 146. . Еще в одном случае у рабыни-служанки был роман с разбойником; она выдала его, за что получила свободу [1307] ИС I. С. 338. , и т. д.

Известно, что рабство в Исландии было отменено на ландстинге еще в 1000 г., но в какой-то форме оно все равно сохранялось, во всяком случае до 30-х гг. XII в. В основных странах региона рабство, особенно долговое, фактически, а в некоторых частях Швеции и формально существовало еще в первой четверти XIV в. Однако уже по сагам видно, что рабов часто отпускают на волю, что хозяева охотно селят отпущенников на своей земле [1308] Там же. С. 308. , что отпущенники и сами покупают землю [1309] ИС II:2. С. 28. .

Отпущенник бонда занимал особое место в системе его личных и хозяйственных связей. Получив свободу из рук хозяина, вольноотпущенник сплошь и рядом остается в его доме в качестве работника. Эрлингу, как мы помним, отпущенники регулярно поставляли промысловую добычу, которая использовалась не только для домашних нужд, но имела и значительный рыночный спрос. Работник-чужеземец известного Торстейна, его отпущенник, пас овец хозяина, отгоняя их по веснам в горы и пригоняя домой осенью, а также выполнял другие работы. Всех сыновей Ньяля воспитал сын отпущенника его матери, большой и сильный Торд, его-то и звали Вольноотпущенников сын. Он помогал родственнице Ньяля, которая вела хозяйство в доме; она ждала от Торда ребенка, и они получили разрешение хозяина на брак. Женитьба на свободной, да еще родственнице состоятельного хозяина, сразу возвысила Торда.

Живущие при хозяине вольноотпущенники, подобно домашним рабам и слугам, рассматривались как члены домовой общины, поэтому оскорбление или ущерб, нанесенный им, воспринимался как оскорбление всей семьи. В «Саге о людях из Лососьей Долины» Хрут отпустил на волю одного раба, который со временем обзавелся и неким имуществом. Уже упоминавшийся Торстейн сын Хаскульда захватил это имущество, что Хрут и его взрослые сыновья, естественно, восприняли как личную обиду, за которую следовало мстить [1310] ИС I. С. 308. .

Вообще относительно прав вольноотпущенника на имущество и его личной свободы возникает определенная неясность. Создается впечатление, что отпущенник в известной мере продолжал оставаться под мундиумом бывшего хозяина и, таким образом, был не вполне свободным человеком, а как бы вассалом хозяина, сохраняющим с ним личные связи и обязательства перед ним. Также не вполне ясно, когда это обстоятельство переставали лёскеру припоминать.

Такое впечатление подтверждает интересная история с отпущенником семьи Торбранда – Эрлюгом (из «Саги о людях с Песчаного Берега»). Он имел хутор, называвшийся «Двор Эрлюга». И когда Эрлюг умер, сыновья Торбранда потребовали этот хутор себе на основании того, что Эрлюг был их вольноотпущенником, хотя у него остался наследник. «Двор Эрлюга» они так и не получили [1311] ИС II:2. С. 69. , но их претензии возбуждают некоторые вопросы. Следует ли понимать это дело так, что двор принадлежал Торбранду и был дан Эрлюгу при освобождении от рабства на известных условиях, в качестве, например, держания на срок? Или пожизненно? Или это была собственность отпущенника, которая, однако, не могла быть вполне свободной, как и он сам?

То, что рабовладельцы селили рабов и отпущенников, оделяя их участками земли, уже известно из предыдущего материала. Во всяком случае, Эрлинг, отпуская раба на волю, давал ему кое-какое имущество и «место». Землю хозяева предоставляли чаще всего на дальних, необжитых территориях. Это были так называемые нуодлинги (новина, непаханые земли), которые еще надо было расчистить от леса, осушить от болота, короче – окультурить. Очевидно, что с таких земель было невозможно получить барщину, да и за оброком надо было ездить специально. Поэтому люди, получившие нуодлинг, редко или недолго оставались рабами: этот статус при таких условиях не имел смысла. Зато отпущенники платили за землю и входили в круг клиентов бывшего хозяина, что было вдвойне выгодно и удобно. Предоставление нуодлингов отпущенникам, как и раздача новины королями, играло большую роль во внутренней колонизации и демографическом подъеме, как известно, развернувшихся в Скандинавии в XI–XIII вв. и оборванных аграрным кризисом середины XIV в.

То, что отпущенники, перестав быть рабами, нередко оставались в доме хозяина как работники, возможно, и объясняет тот несомненный факт, что люди саги как бы ставили знак равенства между рабом и работником, рабыней и служанкой.

Наемного работника, обычно безземельного или бедного человека, как и домашнего слугу или подмастерье, называли дренгом.