Ада Сванидзе - Викинги – люди саги. Жизнь и нравы

Прежде всего упоминается совет при короле. Еще поэма о Беовульфе сообщает: «Думали мудрые в совете, думали» или «Старцы седоголовые совет держали, решили мудрейшие…» (ст. 172–173, 1590). Очевидно, что речь идет о некоем «совете мудрейших», каковыми были опытные «старцы». Этот совет представлял в значительной мере наследие родо-племенного строя, с его личностным накоплением и передачей опыта и знаний, с его коллективизмом. Вместе с тем в этой же поэме есть и иное определение: «…старейшины… из лучших лучшие…» (ст. 410). Средневековые «старейшины» – это вовсе не обязательно самые старые, но непременно влиятельные, облеченные властью и именно так называемые «лучшие люди». И понятия «мудрейший», «старейшина» и т. п. постепенно повсюду стали применяться преимущественно к высокопоставленным людям; при этом сам термин «совет мудрых» хотя и оказался довольно живучим, но постепенно превратился в «государственный совет».

Пока что в «Саге об Эгиле» упоминается именно « совет мудрейших », причем это упоминание представляется очень важным, поскольку оно свидетельствует о стабильном совещательном органе при конунге. Снорри считает, что в «совет мудрейших» входило 12 человек [1485]. Напомню, что именно 12 лендрманов, «могущественных людей» с каждой стороны, подписывали мирный договор между конунгами Магнусом сыном Олава и Свейном сыном Кнута, т. е. были уполномочены своими королями для совершения важного международного акта. О том, что избранные «знатнейшие мужи государства» выдвигают на своем «собрании» конунга или помогают молодому, неопытному правителю [1486], говорилось и раньше. Не исключено, что по мере развития единых, укрупненных государств, когда общее число знатных людей стало внушительным, наряду с советом избранных собирались и какие-то более широкие совещания знати, некие зародыши будущих односословных собраний господ.

К сожалению, мы не знаем, как формировался «совет мудрейших». Судя по государственным советам при королях Дании и Швеции уже в XIV столетии, можно заключить, что, хотя само существование института совещательного органа при короле было стабильным, его состав не был постоянным и зависел от личного желания и, соответственно, приглашения короля. Можно предположить, что в эпоху викингов приглашение «мудрейших» на совещание к королю также зависело от его расположения, возможно также от места проведения совета, ведь поездка на большие расстояния отнимала в Скандинавии много времени. Поэтому, когда было срочное дело, король мог пригласить на совет каких-либо авторитетных людей из числа знатных соседей того хусабю, где он в данный момент находился, особенно из тех, кто был ему по нраву или чьим содействием ему надо было заручиться. Не случайно в «Саге о Названых Братьях» составитель замечает, что, например, под началом Олава Святого было очень много хёвдингов, причем во всех землях, «на которые простиралась власть» этого короля. «И Богу были угодны все те, кто был по душе конунгу [1487]. «Сага о Магнусе Добром» прямо называет лендрманов, руководивших государственными делами при юном короле, «могущественными людьми».

Таким образом, король охотно пользовался советами своих доверенных лиц, но был вынужден считаться и с влиятельными местными хёвдингами, даже если они не вызывали у него симпатии. Не случайно в «Саге о Хаконе Добром» подчеркивается, что «Законы Фростатинга» и другие областные законы конунг «учредил» по совету Торольва Умного и ярла Сигурда. И весьма правдоподобным может служить предположение, что король чаще собирал совет из числа своего непосредственного окружения – совещался со «своими людьми», или, по точному выражению Римберта, очень принятому в Европе того времени, «со своими верными» (cum fidelibus suis).

Римберт называет и других людей шведского малого короля, еще в середине IX в. облеченных большой публичной властью: это его канцлер, а также префекты (prefectus, наместник). Об одном префекте малого короля Свитьода в городке Бирка, который помогал миссионеру Ансгарию, Римберт писал особо. Надо полагать, что префекты назначались и другими местными королями в подвластные им ранние города, тем более что почти все города в этом регионе вырастали на королевской земле. Выше речь шла и о высоком посте дротса. Несомненно, что при христианских королях в числе советников важное место занимали епископы, о включении которых в королевские советы известно из более поздних источников [1488], но о распрях с ними светской знати имеются упоминания уже в сагах [1489]. Канцлер – глава канцелярии, по необходимости человек эрудированный, обычно был духовным лицом высокого ранга.

Около короля постоянно находились его окольничий, управляющий данным имением, казначей [1490]. Как и управляющие имениями [1491], окольничие были большими вельможами, выступление такого лица на тинге, среди знатных бондов имело большой вес («Сага об Олаве Святом», гл. LXI) [1492]. Однажды некий окольничий уехал в свою усадьбу, спокойно жил там и на предложение короля вернуться и продолжить службу ответил: «Я хочу спокойно жить дома в своей усадьбе и не хочу больше служить правителям» (гл. XXVIII). А «славнейший викинг» Гейрмунд Черная Кожа заявил, что ему «мало радости стать рабом конунга и выпрашивать себе то, чем он раньше владел как хозяин» [1493]. Нелегко было служить при дворах владык!

В поэме «Беовульф» говорится о королевском «домочадце, слуге, по обычаям древним обиходившем мореходов и путников в этом [короля данов] доме» (ст. 1790). В сагах проскальзывают сведения не только об управляющих, но и о важных должностях конюшего, чашника, разносившего напитки, стольника [1494], а также о личных капелланах. Упоминаются свечники, державшие светильники перед королем, особенно во время торжеств [1495], ловчие и другие люди из непосредственного обслуживания короля, которые были заняты при дворе на различных и формально различного ранга службах («Сага о Магнусе сыне Эрлинга», гл. XXVI и др.). В «Саге об Олаве сыне Трюггви» (гл. VIII) рассказывается, что король имел у себя на службе скороходов и, когда он поручил миссионеру проповедовать христианство в Гренландии, он дал ему пару таких скороходов, которые «бегают быстрее оленя».

В областях на влиятельные местные должности король сажал своих людей, выстраивая новую и, в той или иной мере, твердую вертикаль власти. Прямые сведения об этом содержит «Сага о Харальде Прекрасноволосом», которая показывает ту в своем роде идеальную, стройную и твердую систему власти, которую Снорри связал с именем этого короля и которая, вероятнее всего, была создана позднее (да и не обязательно в том виде, как это представлял Снорри). Харальд, утвердив деление страны на фюльки , «…сажал в каждом фюльке ярла, который должен был поддерживать закон и порядок и собирать взыски (штрафы. – А.С .) и подати. Ярл должен был брать треть налогов и податей на свое содержание и расходы. У каждого ярла было в подчинении 4 херсира , и каждый херсир должен был получать 20 марок на свое содержание. Каждый ярл должен был поставлять конунгу 60 воинов, а каждый херсир – 20 [1496]. Харальд конунг настолько увеличил дани и подати, что у ярлов было теперь больше богатства и власти, чем раньше у конунгов» [1497]. Таким образом, выборные «малые конунги» и хёвдинги заменялись – или становились – назначенными королем служилыми людьми высокого и среднего ранга, которые наделялись административными и фискальными функциями, занимались сбором ополчения и чья должность должна была оплачиваться за счет местных ресурсов. Не трудно увидеть здесь вариант зарождения ленной системы.