Ада Сванидзе - Викинги – люди саги. Жизнь и нравы

Дарение, раздача и вообще отчуждение земли королем своим служилым людям или тем, кого он желал видеть среди «своих», имели большое значение не только для создания новой системы власти, но и для формирования новых социальных отношений в целом. Частично этот вопрос затрагивался в разной связи и ранее. Ряд сведений интересующего меня (в данном случае) характера предоставляет «Сага об Олаве Святом», вообще очень содержательная. В ней говорится, например, что, устроив пир в Вике на йоль, конунг там «давал другим людям участки », а «могущественным и знатным людям» – имения , причем одному из них он дал « еще и звание лендрмана », т. е. ленника; иначе говоря, пожаловал этому человеку в управление лен (гл. LXII). Причем в «полное владение», т. е. в дар, король обычно давал половину территории, а вторую половину – в лен (гл. СХХШ). Так создавались новые поместья, держания in capito и ленная система.

Своим ленникам ленсманам-лендрманам, как и ярлам, короли раздавали в качестве ленов вейцлы , т. е. кормления. И это могли быть значительные территории, иногда целые ланды и острова (те же Фареры). Например, король Харальд за собой оставил управление Виком (в Осло-фьорде), а остальные территории отдал в управление родичам – Харальду Серый Плащ и хладирскому ярлу Хакону, который впоследствии управлял всей страной. Власть над островом Хаммарсей получил влиятельный в Норвегии Торфинн, ставший таким образом лендрманом короля [1503]. Ярл Хладира Сигурд правил Оркнейскими островами 35 лет (980–914).

Лендрманы управляли землей и доходами на территории, полученной в качестве лена [1504]. Иногда это были слабо заселенные земли, которые обычно уступали по качеству давно окультуренным, но были пригодны для ведения на них промыслов, приносящих богатую добычу – пушнину, рыбу и т. д. Эти раздачи, конечно, способствовали внутренней колонизации. Однако во многих случаях ленник получал земли, уже заселенные крестьянами, которые попадали под его власть . Таким образом, свои общественные функции король нередко был вынужден частично (а на практике – в значительной мере) передавать по нисходящей линии и главным образом родовой знати .

Раздача ленов и земель сопровождалась признанием себя вассалами и сопровождалась соответствующими клятвами со стороны тех, кого одаривали. Из «Саги о Магнусе Добром» (гл. XX) можно узнать о процедуре присвоения некоего высокого звания представителю высшей знати и принесения им вассальной присяги, которую при этом давали знатные люди.

«Однажды (речь идет о второй четверти XI в.), – гласит сага, – когда король Магнус Добрый сидел на престоле и вокруг него было много народа, Свейн сын Ульва сидел у подножия его престола. Конунг сказал:

– Я хочу объявить знатным людям и всему народу о своем решении. Ко мне сюда пришел муж, славный и родом, и собственной доблестью, Свейн сын Ульва. Он сделался моим человеком и обещал мне свою верность. А как вам ведомо, все датчане летом стали моими людьми [1505]. Теперь же страна не имеет правителя, ибо я уехал оттуда, и на нее, как вы знаете, совершают многочисленные нападения венды, куры и другие народы с Восточного Пути, а также и саксы. Я обещал им [датчанам] дать правителя для защиты и управления страною. Думаю я, что никто не подходит для этого лучше, чем Свейн сын Ульва. По происхождению своему (!) он должен быть правителем. И ныне я делаю его своим ярлом и передаю ему в руки для управления Датскую державу на то время, пока я нахожусь в Норвегии, подобно тому как Кнут Могучий поставил Ульва ярла, отца его, править Данией, когда Кнут был в Англии.

Эйнар Брюхотряс замечает:

– Слишком могущественный ярл, сынок!

Конунг сказал тогда гневно:

– Вы мне мало доверяете, но мне кажется, что вы одних считаете слишком могущественными, а других вообще за людей не считаете.

Тут конунг встал, взял меч и повесил его Свейну на пояс. Затем он взял щит и повесил его Свейну на плечо. Затем он надел ему на голову шлем и присвоил ему звание ярла . Он пожаловал ему поместья в Дании, которые раньше принадлежали Ульву, отцу Свейна (!). Затем была принесена рака со святыми мощами. Свейн возложил на нее руки и поклялся в верности Магнусу конунгу. Затем конунг возвел ярла к себе на престол».

Свейн был хорошо принят в Дании, набрал себе дружину «и заводил дружбу с могущественными людьми. Весь народ его любил» [1506](курсив мой. – А.С. ).

Этот отрывок интересен не только описанием процедуры вассальной присяги и наделения знатных людей властными функциями, но и примером своеобразной инсценировки борьбы вокруг королевского пожалования: приближенный якобы предостерегает короля от наделения Свейна «слишком» большой властью, а король дает своему приближенному, который называет его ласково «сынком», гневную отповедь, демонстрируя идею «король – я!».

Характерно, что, когда тот же Магнус Добрый получил на тинге в Дании согласие принять его королем, он «стал назначать своих служилых людей по всей Дании на должности в округах, жаловал лены могущественным людям» («Сага о Магнусе Добром», гл. XVIII, XXI). Эта система, таким образом, выстраивалась сверху до уровня ланда и даже округа.

Итак, норвежский король наделял титулами и землями знатных людей, получая взамен клятву верности. О том, что среди его вассалов были датчане, видно и из других саг [1507]. Но дело не в датчанах, хотя вопрос об общескандинавских семьях и перекрестных вассальных отношениях впоследствии, в эпоху подготовки и реализации межскандинавских уний (уже с середины XIII в.), играл очень важную роль. Именно то, как начинались эти отношения, представляет большой интерес. В данном случае любопытен тот факт, что король дает должностные владения, т. е. как бы «привязывает» имение к должности. При этом показательно, что высокий пост мог быть передан вместе с положенными при нем (служебными) владениями по наследству при условии несения наследником службы. Об этом свидетельствуют и приведенная выше цитата из поэмы о Беовульфе: «…вы утратите, землевладельцы, наделы наследные…», и история со Свейном сыном Ульва. Позднее в «Саге о Гуннлауге Змеином Языке» о лендрмане Ульве вполне будничным тоном говорится: «Как и его предки, он стал лендрманом и могущественным человеком» [1508].

Наследование высоких должностей в той или иной форме упоминается во многих сагах, и не только применительно к новой, родовой элите с ее некогда «выборными» постами, что было испокон веков, но и к служилой знати, получающей назначения и материальные блага из рук короля.

Характерные для вассальной системы личностные отношения интересно отразились в эпизоде, связанном с нарушением одним из знатных людей конунга неких правил. Принося королю свои извинения и желая, чтобы дело осталось без последствий, виновный Гисл действовал следующим образом. Сняв с себя оружие и подойдя к конунгу, он положил голову ему на колени и сказал: «Делайте теперь с моей головой что хотите. Однако я буду благодарен, если вы даруете мне жизнь и сделаете меня таким человеком, каким пожелаете». В результате Гисл получил прощение и напутствие вроде знаменитого «иди и больше не греши» [1509]. Создается впечатление, что описанное в саге поведение Гисла было не юношеским порывом, а ритуалом . Возможно также, что это был ритуал, который применялся при конфликтах между королем и его вассалом, разрешение которых было в руках именно монарха.