Ада Сванидзе - Викинги – люди саги. Жизнь и нравы

Стихи Тормода, которые сохранились в «Саге о Названых Братьях» и в «Пряде о Тормоде», интересны не только своими темами. Привлекательны они, помимо прочего, и своими афоризмами, которые рождаются у поэта. Речь идет о висах, преимущественно посвященных названому брату Торгейру. Вероятно, стихи в «Драпе о Торгейре» тоже принадлежат Тормоду [1884]. Дело в том, что Торгейр в возрасте 15 лет в одиночку отомстил убийце своего отца Едуру сыну Кленга, в свою очередь убив его. Это событие прославило юного мстителя, и Тормод в поминальной драпе, посвященной названому брату, отметил это:

Торгейр вообще был очень жестоким человеком, он убивал походя; например, он лишил жизни некоего Бутральди только потому, что патрон жертвы был ему врагом. Тормод не одобрял поведение собрата и считал, что Торгейр таким поступком умалил свою славу:

Когда Торгейру пришла в голову мысль сразиться на поединке с Тормодом, чтобы выяснить, кто из них сильнее, более благоразумный Тормод расторг с ним полное братство, и они стали жить раздельно. Создав по этому случаю вису, поэт заметил: «Лишь о лучшем в нашей / …дружбе / вспомню без заминки».

Тормод вообще был рассудительный человек, и в его стихах много житейской мудрости, например: «Не делись с другими / своими замыслами»; или: прекрасно, если человек «мечты насытил» [1887]; кровавые раны нас не красят [1888]и др. Тормод Скальд Чернобровой засвидетельствовал наличие связей Исландии, прежде всего Западного Фьорда, с Гренландией: три года (1025–1028) он провел в Гренландии, создав цикл «Гренландские стихи». Вошедшие в цикл семь вис – преимущественно хулительные песни, в которых отразились непрерывные распри с исландцами, бесконечные ссоры и убийства, в том числе совершенные самим скальдом на гренландском тинге. Там он только чудом не был узнан и поэтому смог ускользнуть от наказания. По этому поводу он написал торжествующую вису:

Убив в морском бою дружинника Олава Святого, Тормод ждал казни, но другие дружинники короля заступились за него, да и сам король считал, что смерть такого человека, как Тормод, была бы невосполнимой потерей, ибо он – «большой скальд». Олав взял его в свою дружину, и Тормод написал:

Видимо, интересными были те любовные стихи Тормода, которые он посвятил чернобровой девушке и из-за которых, как мы помним, с ним произошли неприятности.

С именем Тормода связана одна интересная традиция. Дело в том, что в «Старшей Эдде», в знаменитом «Прорицании Вёльвы», предсказывается « век ножей », который будет временем конца человечества. Судя по саге, скальд в висе, созданной накануне последней своей битвы, сказал о наступлении «века ножей». Стурла Тордарсон в «Саге об исландцах» под 1238 г. употребляет выражение «начало века ножей» – как символ навсегда ушедшего прошлого.

Что касается побратима Тормода, Торгейра сына Хавара, о котором уже говорилось выше, то висы рассказывают о непрерывных убийствах, совершаемых этим человеком, которого в конце концов объявляют вне закона, и родичи тайком вывозят его в Норвегию. Там Торгейр становится дружинником при сводном брате короля Олава Харальде и ездит в основном по торговым делам, мужественно выводя корабль в море при любой погоде. Однако он не унимается и при удобном случае опять убивает, на этот раз придорожного хуторянина и двух его работников, которые показались ему «злобными» и «наглыми». Когда некий Торир нанес увечье дружиннику конунга Олава, именно Торгейру тот велел отомстить за «бесчестье». И Торгейр едет на хутор Торира и убивает его. Одна из вис Тормода посвящена тому, как Торгейр на поединке убивает своего старого врага Гаута; причем спутники обоих активно науськивали их друг на друга. В следующий раз Торгейр нарушил перемирие, отомстив за убийство одного из своих родичей, за что и был убит. Выразителен рассказ о гибели Торгейра, которая произошла на его корабле-кнорре. Как и в посмертной драпе о Торгейре, Тормод свидетельствует, что с его клятвенным братом была всего дюжина людей, а напали на них 40 человек. Люди Торгейра погибли быстро. А сам он бросился на корму и защищался, стоя на штевне. В этой позиции бился с несколькими нападавшими сразу, пока не погиб. Далее в ряде стихов развивается мысль о героической гибели Торгейра и о том, что он вообще «бегать от битвы не привык» (виса № 18), тем более что на суше ли, на море ли – бесстрашие героя в битве обязательно (виса № 12) [1891].

Скальд Тормод показывает в своих висах два разных типа викингов того времени. Один из названых братьев – безудержный забияка и беспощадный убийца, хороший мореход, неплохой торговец и очень умный человек. Другой – сам Тормод – не менее умный, не менее отважный воин, но человек последовательный, рассудительный, верный в братстве и в служении своему патрону, также погибший в сражении, но под знаменами конунга, которому не изменил до конца.

Довольно подробное описание последнего сражения Торгейра интересно прежде всего потому, что там подтверждается тактика сражения на корабле, притом на корабле торговом, кнорре. Ведь тогдашние суда не имели палубы, а только помосты на корме и на носу, у штевня. Эти помосты играли разную роль, например, предохраняли от влаги людей и товары. Но во время сражений они становились площадками для боя, а основа штевня была хорошей позицией при индивидуальной защите от нескольких нападающих.

Одновременно с Тормодом у короля Олава Святого служили скальды Гицур, Торфини и др. Вместе с Тормодом они решили перед битвой произнести такие тексты, чтобы они надолго остались в памяти людей. Этому королю верно служили и такие скальды, как Торарин Славослов и Сигват, которые тоже прославили его деяния и героическую гибель [1892]. Очевидно, в дружине Олава Святого было восемь – десять скальдов.

Выдающийся скальд того же короля Олава Сигват Тордарсон (ок. 985/987–1045/47) – это еще один тип дружинника, фигурирующий в «Пряди о Тормоде» (и в висе № 35). Поэт, воин, дипломат и царедворец Сигват Тордарсон занимал высокое положение при дворе конунга, он был ближайшим другом, доверенным лицом Олава Святого, его советником и крестным отцом его сына Магнуса (будущий Магнус Добрый), скальдом которого стал после смерти его отца, и вообще одной из замечательных личностей своего времени. Лишь случайно он не поехал за Олавом в изгнание, а в момент битвы при Стикластадире не погиб, поскольку совершал паломничество в Рим. Сигват сохранял высокое положение при всех правителях как во время отсутствия Олава Святого в Норвегии, так и после его гибели. Выполнял дипломатические поручения в Швеции, Дании, Нормандии и Англии, на Востоке вел переговоры и заключал соглашения, давал советы своему королю. Он оставил большое поэтическое наследие, описав свои поездки и приключения, а также воспел своих патронов. Его «Висы о поездке на Восток», где речь идет о Швеции, и «Висы о поездке на Запад», т. е. в Нормандию и Англию, цитируются Снорри как вполне достоверные. Известны его «Викингские висы» – описание юношеских походов Олава Святого: «Висы о битве у Несьяра» (мыс к юго-западу от Осло-фьорда, 1016), где Олав Святой победил ярла Свейна, а также «Откровенные висы», политическая «Драпа о Кнуте» [1893], отдельные стихи (32 висы) и его последнее сочинение – «Поминальная драпа об Олаве Святом». Все произведения этого замечательного скальда и выдающейся личности своего времени разнообразны по стилю и отличаются зрелой поэтической манерой.