Борис Кузнецов - «Она утонула...». Правда о «Курске», которую скрывают Путин и Устинов

Во втором издании книги приведено немало эпизодов, связанных не только с ошибками руководителей следственной группы и вышестоящих руководителей следствия, но и с умышленными действиями, направленными на сокрытие истины.

Дело «Курска» — первое преступление путинского режима.

В этой главе я приведу некоторые высказывания, которые, как мне кажется, заслуживают отдельного комментария. Они могут быть связаны и не связаны с гибелью «Курска» и экипажа, они могут касаться истории флота, его бед, а также мыслей, которые в рамки остальных глав не укладываются.

Название этой главы весьма условное. Вообще-то вся эта книга, да и все противостояние с прокуратурой и с судами — по сути, диалог. Другое дело, что в реальной жизни этот диалог частенько напоминает разговор слепого с глухим.

Эту книгу, а заодно и мою позицию будут судить другие судьи, их мнение может быть самым разным, но важно то, что они будут независимыми. Многие из тех, кого я называю оппонентами, — весьма уважаемые мною люди, просто в чем-то я с ними несогласен.

В предисловии к книге «Курск». Операция «Подъем» авторы (читай — И. Спасский) пишут, что после гибели лодки в средствах массовой информации началась кампания по очернению флота: «Были предприняты многочисленные и очень искусные меры, чтобы использовать трагедию как информационный повод для подрыва того политического курса, который породил у населения даже еще не оптимизм, а надежду на оптимизм».

Мой комментарий:

Как же знакома эта риторика! Создается впечатление, будто мы вернулись во времена борьбы с троцкистско-зиновьевской бандой или как минимум — с безродными космополитами.

Не буду защищать и журналистов. К сожалению, они могут в угоду тиража, сенсационности, а иногда — и по прямому оплаченному заказу оклеветать, вмешаться в личную жизнь людей. Этим грешат не только журналисты, но также политики и коммерсанты. Я провел не один десяток процессов против редакций газет и телевидения, среди которых такие издания, как «Известия», «Комсомольская правда», «Московский комсомолец», «TB-Новости», Би-би-си, Washington Post, Gerald Tribune, а среди журналистов в числе моих «жертв» значатся В. Симонов, А. Хинштейн и А. Караулов. Однако если в трагические дни августа 2000 года и были недостоверные публикации, то обуславливались они двумя факторами: отсутствием достоверной информации и дезинформацией, источниками которой выступали пресс-службы СФ и ВМФ, официальные и неофициальные должностные лица. Но не стоит доводить проблемы безответственности и халатности адмиралов ВМФ России до абсурда и возводить до мнимого политического заговора против флота.

Здесь уместно привести «показание главного свидетеля» — генпрокурора Устинова из его книги: «Первое сообщение для прессы о том, что „на подводной лодке произошли неполадки, в результате которых она была вынуждена лечь на грунт в районе боевой подготовки Северного флота в акватории Баренцева моря“, было сделано пресс-центром ВМФ в 10:45».

Вот вам и дезинформация о мелких и несущественных «неполадках». Не надо искать козни журналистов там, где их нет. Мы с Владимиром Васильевичем Устиновым доказали вам это, уважаемые читатели.

Еще одна цитата из книги «Курск». Операция «Подъем»: «Но и в условиях этого информационного террора руководство страны, командование флота не потеряли хладнокровия».

Мой комментарий:

Руководство ВМФ России и Северного флота, представители ЦКБ «Рубин» не теряют спокойствия и сейчас. С помощью Главной военной прокуратуры и военных судов, по моим оценкам, они в любой момент готовы переложить ответственность на кого угодно — на политическую ситуацию в стране, на разваливших флот демократов, списать аварию на недостаток средств, на американский империализм, на экипаж, наконец. Только свои ошибки и свое бездарное руководство эти люди признавать не хотят.

Писатель Николай Черкашин: «По-видимому, мы никогда не узнаем, почему рванули торпеды в 1-м отсеке. Это не укладывается в голове. Это бесит. Это заставляет придумывать все новые и новые версии. Даже специалисты сбиваются в группы по принципу — „верю, не верю“.

Как же так, неужели наука не скажет своего слова? Но наука еще не научилась вызывать из небытия души тех, кто знает…».

Мой комментарий:

На самом деле наука сказала, отчего рванули торпеды, — из-за утечки окислителя, пожара и детонации боезапаса. Когда Николай Черкашин издал свою книгу, расследование еще не было завершено. А вот почему произошла утечка пероксида водорода из резервуара торпеды, ответа, по-видимому, не будет дано никогда. С этим придется смириться.

Произошло ли это через трещину в корпусе? Была трещина заводским браком или образовалась в процессе ненадлежащего хранения, транспортировки или погрузки торпеды на корабль? Стала ли утечка результатом повторного использования резиновых уплотнителей, потерявших свою эластичность, или всему виной неправильно подключенный прибор системы контроля окислителя?

Можно бесконечно гадать о том, успели ли доложить о протечке «толстушки» командиру и дал ли он приказ отстрелить ее. Мы никогда не узнаем о том, открыли ли моряки торпедный аппарат, чтобы посмотреть, что там происходит, или просто недовернули кремальеру задней крышки аппарата. Это до конца дней будет волновать тех, кто хоть как-то причастен к трагическим событиям августа 2000 года.

16 августа 2006 года мы встретились с Николаем Черкашиным в передаче «Ищем выход» на «Эхе Москвы», которую вела Ксения Ларина. Он всегда отдавал предпочтение версии столкновения «Курска» с американской подводной лодкой, но опровергнуть мои доводы не смог.

Вячеслав Попов: «В 1987 году, когда группа советских атомных подводных лодок, отклонившись от обычного маршрута, только вошла в западную часть Атлантики, в американском парламенте начались истерические запросы по поводу того, куда смотрит Пентагон и зачем русские подводные лодки идут к берегам Америки.

Замечу, что до тех берегов были еще тысячи миль. А здесь международная группировка из трех атомоходов рыскает у самой кромки морской госграницы России, да еще в полигоне, где проводятся учения со стрельбой».