Николай Троицкий - Фельдмаршал Кутозов. Мифы и факты

По авторитетному мнению К. Клаузевица, этот маневр русская армия «выполнила блестяще», «с громадной выгодой для себя». П.А. Жилин посчитал даже, что вообще «никому из полководцев до Кутузова не приходилось в такой сложной обстановке совершать подобного рода (как достижение военного искусства. — Н.Т. ) маневры» [480] Жилин П.А. Указ. соч. С. 184. Оговорка «до Кутузова» здесь не случайна. Ведь после был Сталин — по мнению Жилина, «величайший» из великих полководцев. . Это, конечно, преувеличение. Всемирная история войн знает много случаев «подобного рода»: например, Ганнибал перед Каннами и Цезарь перед Фарсалом, Наполеон в Италии и Суворов в Швейцарии совершали в обстановке куда более сложной маневры не менее искусные.

В Тарутине Кутузов, как видно из его рапорта царю от 23 сентября, привел 87 035 человек при 622 орудиях плюс 28 казачьих полков, т. е. еще примерно 14 тыс. человек, «беспрестанное движение» которых мешало подсчитать их с точностью до каждого казака [481] М.И. Кутузов . Т. 4, ч. 1. С. 355–361 . Для Тарутинского лагеря была выбрана позиция хотя и довольно тесная, но сильная, с хорошим обзором и естественными укреплениями: фронт ее прикрывала р. Нара, левый фланг — р. Истья, правый фланг и тыл — высоты, леса, овраги. Кроме того, Кутузов укрепил позицию с фронта семью и справа тремя артиллерийскими батареями. Беннигсен попытался было разбранить тарутинскую позицию, но Кутузов не стал его слушать: «Вам нравилась ваша позиция под Фридландом, а я доволен этой, и мы на ней останемся, потому что я здесь командую и отвечаю за все».

Армия заняла Тарутино, а Главная квартира облюбовала Леташевку, в 3 км южнее. Леташевка не имела ни помещичьей усадьбы, ни церкви. Поэтому высшие чины армии расквартировались более чем скромно: Кутузов — в крестьянском домике, где были оборудованы кабинет, приемная, столовая и спальня; дежурный генерал П.П. Коновницын — по соседству, в курной избе. Комендант Главной квартиры полковник С.Х. Ставраков удовольствовался даже овечьим сараем [482] Харкевич В.И. 1812 год в дневниках, записках и воспоминаниях современников. Вып. 1. С. 34–35. .

Весь Тарутинский лагерь «неприступностью своею походил на крепость» [483] Ахшарумов Д.И. Описание войны 1812 г. СПб., 1819. С. 130. . Закрепившись в нем, Кутузов объявил: «Теперь ни шагу назад!» Эти слова главнокомандующего, конечно, стали известны каждому солдату и быстро подняли дух войск.

Впрочем, и морально и материально укрепить армию, подготовить ее к наступлению удалось не сразу. Наполеон говорил: «Переход из оборонительного положения в наступательное — одно из самых трудных действий». Кутузов понимал это не хуже Наполеона. Но ему мешала тьма обычных для феодального режима препятствий, главными из которых были два. Во-первых, недоставало буквально всего: питания и одежды, боеприпасов и снаряжения, а главное, людских резервов. Во-вторых, затрудняли боевую подготовку местнические интриги, буквально захлестнувшие Главную квартиру.

Не зря князь Багратион, едва узнав о назначении Кутузова главнокомандующим, предсказывал: «Теперь пойдут у вождя нашего сплетни бабьи и интриги». «Бабьими» интригами Кутузов и его окружение особенно злоупотребляли в Тарутинском лагере (до и после Тарутина для интриг не было столько свободного от боев времени). В советской литературе эта сторона трехнедельного тарутинского «сидения» истово замалчивалась [484] Лишь в наши дни появилась статья, отчасти раскрывающая столь «неудобную» тему: Ульянов А.И. Тарутинский лагерь: «Неудобные факты» // Калужская губерния в Отечественной войне 1812 г. Малоярославец, 1994. . Между тем она засвидетельствована во множестве авторитетных источников. «Интриги были бесконечные , — вспоминал А.П. Ермолов, — пролазы возвышались быстро; полного их падения не было замечено». «Все идет навыворот, — писал о том же в тарутинские дни Д.С. Дохтуров. — Все, что я вижу, внушает мне полнейшее отвращение» [485] Русский архив. 1874. № 1. С. 1100. . Такое же впечатление о Главной квартире Кутузова в Тарутине составил Н.Н. Раевский: «Я в Главную квартиру почти не езжу, она всегда отдалена. А более для того, что там интриги партий, зависть, злоба, а еще более во всей армии эгоизм, несмотря на обстоятельства России, о коей никто не заботится» [486] 1812–1814.С. 128. . Об «интригах» и «беспорядках» при штабе Кутузова свидетельствовали также дежурный генерал 2-й Западной армии С.Н. Марин, офицеры А.А. Закревский и А.А. Щербинин.

Судя по совокупности данных, сам Кутузов не проявлял большой активности в тарутинских интригах, но, что тоже не делает ему чести, не был инициативен и в руководстве войсками. Конечно, свидетельства Ф.В. Ростопчина и его секретаря А.Я. Булгакова о том, что светлейший «в совершенном бездействии», спит «целыми днями», «солдаты называют его „ темнейшим “», можно объяснить недоброжелательством свидетелей. Но вот что записал горячий поклонник Кутузова, его генерал-аудитор С.И. Маевский: получив на подпись 20 бумаг, фельдмаршал «утомился на десяти подписях <���…> и с большим усилием и кряхтением подписал остальные десять <���…>. Для Кутузова написать вместе 10 слов труднее, чем для другого описать кругом 100 листов; сильная хирагра (подагра рук. — Н.Т. ), старость и непривычка — вот враги пера его» [487] Маевский С. И . Мой век, или История генерала Маевского / / Русская старина. 1873. № 8. С. 153. . О старческой немощи и бездеятельности Кутузова свидетельствовали также очевидцы Н.Н. Муравьев («Кутузов мало показывался, много спал и ничем не занимался»), А.А. Закревский, Н.Д. Дурново, осведомленнейший А.П. Ермолов.

Собственно, в том, что старый фельдмаршал, которому оставалось уже недолго жить, много спал, нет ничего ущербного для его славы. Важно другое; делал ли он все, что было необходимо, и как это делал? У него было много помощников, и некоторые из них (тот же Маевский, а главным образом фактический начальник штаба П.П. Коновницын и генерал-квартирмейстер К.Ф. Толь) работали, выбиваясь из сил [488] «Я жив, но замучен должностью, — писал Коновницын из Тарутина жене. — <���…> Иду охотно под ядры, пули, картечи, только чтоб здесь не быть» (Бумаги П.И. Щукина. Т. 8. С. 111). , и двигали дело по указаниям Кутузова даже в то время, когда сам фельдмаршал спал. Однако в сонмище этих помощников оказывались «пролазы», которым светлейший «чересчур доверял» и которые имели на него «вредное влияние». Среди них выделились полковник П.С. Кайсаров («Уже четыре дня подписывает бумаги вместо князя, подделываясь под его почерк»), полковник кн. Н.Д. Кудашев (зять Кутузова) и капитан, квартирьер И.Н. Скобелев, известный тем, что впоследствии, будучи уже армейским генерал-полицмейстером, он «составил себе огромное состояние самыми беззаконными способами». Через этих людей («Даже через капитана Скобелева», — возмущался Ермолов) отдавались из Главной квартиры высшим чинам приказы столь путаные, что возникла « бестолочь страшная во всех частях».