А. Фурсов - De Secreto / О Секрете

25 декабря 1925 г. « Bayer», « BASF», « AGFA», « Hoechst», « Griesheim Elektron» и « Weiler-ter-Meer» подписали соглашение о полной кооперации. « Kalle & Cassella», формально оставшись независимой, примкнула по отельному соглашению [1] к « Interessen Gemeinschaft Farbenwerke der Deutschen Teerfarbenindustrie» или, по самому известному названию, « IG Farben», в котором 42,5 % акций всё же принадлежало главенствующей компании « Bayer» [57]. После слияния к 1926 г. уставный капитал составил около 1,1 млрд. рейхсмарок [80; 61]. Несмотря на инфляцию, обороты через три года увеличились лишь до отметки 1,4 млрд. [61]. При этом уже через год активы « IG» утроились [46], что, вероятно, объясняется тем, что в сейфы « IG Farben» хлынул многомиллионный поток иностранных займов [61] и новой стратегией развития концерна стало поглощение и взятие под контроль химических производств по всему миру.

«В день поглощения “IG Farben ” стоила 646 млн. рейхсмарок, а уже через год 1,2 млрд. Немецкие акционеры, банки, интернациональные финансовые институты наполнили международного колосса инвестициями. В течение следующих нескольких лет гигант сделал ставку на поглощение компаний в области химии, стали угля и топлива, таких как “Dynamit AG”, “Rheinische Stahlwerke AG”, “Koln-Rottweil AG”, “Westfalishe-AnhaltischeSprengstoff AG" и Deutsche Gasolin Group”».

Следует обратить внимание, что все три предприятия — присоединённые в 1926 г. « Dynamit AG», « Rheinische-Westfaelische Sprengstoff AG» [12] и « Koln-Rottweil AG», — с которых стартовала стратегия поглощения вновь образованного химического треста, являлись крупнейшими немецкими лидерами в области производства именно взрывчатых веществ. Все они сразу же были включены в новую вертикально-ориентированную структуру подчинения [46], как это было в предыдущей версии « IG», куда малые предприятия сгоняли силой. Теперь шёл тот же процесс, но уже масштабнее. То есть если немцы готовили себя к войне мировой, то теперь кто-то шёл к войне сверхмировой, собирая под свой контроль всё новых и новых производителей военно-стратегического назначения.

Тот, кто вливал свои капиталы в « IG Farben», помогал открывать концерну двери, которые раньше для него были закрыты. Изначально попытка приникнуть на рынок взрывчатых веществ США в 1925 г. натолкнулась с угрозу всесторонней войны на всех иностранных рынках со стороны « DuPont» и его « Hercules Powder Со.» [12]. Теперь же « DuPont» вошла в коалицию с « Dynamit-Nobel», а к 1929 г. посредством филиалов мегаконцерна — американского « Winthrop Chemical», английского « Imperial Chemical» и японского « Mitsui» — существенные пакеты акций в « DuPont» и « Eastman Kodak» также перешли к « IG Farben». По договоренности холдинг приступил к изготовлению целлофана по лицензии « DuPont», а последняя стал собственником половины акций американской « Bayer Semesan Со.» и 6 % обыкновенных акций « IG Farben» [70]. Появились картельные соглашения с швейцарской « Ciba» и французским гигантом « Kuhlmann» [1], приобретение которого было для сотрудников « IG Farben» чем-то вроде реванша за Версальский мир. Всё лето они скупали акции « Kuhlmann», за семь недель взвинтив их стоимость с 450 до 1000 франков. В ответ французы пошли на хитрость: при поддержке военного министра палатой депутатов в спешном порядке был принят закон, который разрешал выпуск восстанавливающих баланс дополнительных 100 000 акций; владеть ими имели право только французские граждане. В результате в 1927 г. между « IG» и « Kuhlmann» было подписано картельное соглашение, предусматривающее общие агентства продаж, обмен технической информацией и совместное ценообразование на продукцию.

Параллельно захвату французской химической промышленности « IG Farben» поглотила итальянскую « Montecatini» [37], а в Лондоне после признания, что конкурировать дальше ресурсов нет, в 1932 г. был окончательно присоединен английский концерн « Imperial Chemical Industries» (ICI) [12; 46]. Сегодня он известен как крупнейший мировой концерн « AstraZeneca»; частью его является другая известная компания — « Syngenta».

Головной офис этого английского аналога « IG» был расположен в известном здании « Millbank» [320], куда поступали раненые с химическими отравлениями во время Первой мировой [375]. Он был создан по образцу немецких химических концернов примерно в то же время, в 1926 г. [12], соединив английские предприятия « Brunner Mond, Nobel Explosives», « United Alkali Со.» и « British Dyestuffs Corporation» [320]. Хотя среди держателей акций числился даже Невилль Чемберлен [319], у основания компании стоял один из лидеров британского сионистского движения Альфред Монд (лорд Мелчетт) [322]. Совместный контроль немецкого и английского химических гигантов по итогам 1927 г. распространялся на 80 % мирового производства красителей, посредством чего они поделили весь мир за исключением СССР и США [54]. Кроме того, присоединив ICI, немецкий концерн приобрёл контроль над 95 % всей английской химической продукции, 100 % производства азота, 50 % — красителей, существенной частью производства пороха и стрелкового оружия. Кроме того через « Imperial Chemical» у немецкого спрута появились связи с « De Beers» и « International Nickel Co. of Canada» [323].

В результате образовавшегося союза « IG Farben» в 1935 г. выступала консультантом по строительству крупнейшего химического завода на северо-востоке Англии для ICI [37]. В это время, в период с 1929 по 1938 г., « Imperial Chemical Industries» получила 73 млн. фунтов стерлингов прибыли [321]. Во время Второй мировой войны у « Imperial Chemical» появилось своё фармацевтическое производство, стартовавшее с внедрения в 1940 г. антималярийного препарата палудрин [320]. В этот период валовая прибыль концерна увеличились вдвое, с 9 млн. фунтов стерлингов в 1938 г. до 18,2 млн. в 1944 г. [321].

«Поставки нефти гитлеровскому вермахту были весьма выгодны и английским нефтяным концернам. С одним из них — крупнейшим английским химическим трестом “Импириэл кемикл индастриз ” (“ИКИ”) “ИГ Фарбен ” поддерживал тесные картельные связи ещё с 1932 г. Заправилы “ИКИ” без малейших угрызений совести положили в свой карман огромные прибыли, полученные в результате поставок нефти нацистской Германии в период войны».

Высокая доходность была обеспечена не только новой сферой, но и совместным с немцами ценообразованием, которое продолжалось даже несмотря на войну, во время которой британский химический концерн повысил цены, заставив правительства союзных стран заплатить ему немало лишних миллионов фунтов стерлингов. Скрытая связь английского и немецкого концернов никогда не прекращалась благодаря контакту через швейцарские банки [285].