А. Фурсов - De Secreto / О Секрете

Через неделю часовой на стенах крепости в Джалалабаде заметил на равнине раненого всадника, цеплявшегося за шею коня. Эта сцена изображена на одной из самых известных картин викторианской эпохи — «Остатки армии» леди Батлер. Всадником был доктор Уильям Брайдон, который рассказал, что на всём пути из Кабула афганцы обстреливали колонну с гор. Колонна потеряла строгий порядок, военные и гражданские перемешались. Немало индийцев, не привыкших к холодам и не имевших тёплой одежды, замёрзли до смерти. Даже если бы Акбар хотел защитить отступающих, он не смог бы этого сделать, так как не контролировал племена, через земли которых шла колонна.

Правда, позднее оказалось, что Брайдон спасся не один. Британцы вскоре выпустили Дост Мухаммада обратно в Афганистан, после чего в Индию вернулись взятые Акбаром заложники-британцы. В течение следующих месяцев на родину вернулось какое-то количество сипаев и других индийцев, которым удалось спрятаться в пещерах.

Весть об уничтожении кабульского гарнизона состарила лорда Окленда на 10 лет: лишь за несколько недель до этого Макнатен в письме заверял его, что всё под контролем. Вскоре его сменил лорд Элленборо, который принял энергичные меры. В марте 1842 г. генерал-майор Дж. Поллок захватил Хайберский проход. Генерал сэр Уильям Нотт разбил афганцев, угрожавших гарнизону в Кандагаре. Между тем в Кабуле Шаха Шуджу выманили из Бала Хисара на переговоры и застрелили. Однако в сентябре 1842 г. Поллок ворвался в Кабул и в знак мести взорвал знаменитый крытый базар, где за 9 месяцев до этого висел расчленённый труп Макнатена. Англо-индийские войска разграбили и пожгли город, после чего покинули Афганистан.

«Честь Британии номинально была спасена, поэтому она была готова оставить афганскую политику афганцам — по крайней мере, пока. Первая афганская война, как называют её современные историки, наконец закончилась. Британцы получили жестокую взбучку, несмотря на все претензии лорда Элленборо, будто она завершилась триумфом, — включая эффектное празднование победы. Никакое количество розданных медалей, триумфальных арок, полковых балов и других мероприятий не могло скрыть финальной иронии» [16] Ibid. Р. 277. .

Между тем бухарский эмир Насрулла, больше не опасавшийся возмездия, велел бросить британских офицеров Стоддарта и Конолли обратно в тюрьму, а через несколько дней их обезглавили. Британский кабинет предпочёл не реагировать, чтобы не терять лицо.

В англо-русских отношениях последовало десятилетие разрядки напряжённости. В 1844 г. Николай посетил Британию. Стороны согласились сохранять Османскую империю, так как её распад был невыгоден. Разрядка длилась недолго — в 1853 г. вспыхнула Крымская война, проигранная Россией.

После войны британцы надеялись преградить экспансию России не только на Ближний Восток, но и в Среднюю Азию. Однако эффект оказался противоположным. В 1858 г. Александр II отправил графа Николая Игнатьева с миссией в Среднюю Азию. Игнатьев должен был выяснить степень политического и торгового проникновения в этот регион Британии, установить регулярные торговые связи с Хивой и Бухарой и собрать максимум сведений об обороноспособности ханств и судоходности Амударьи. Хивинский хан принял подарки, но категорически отказался пропускать русские суда по Амударье в Бухару. Проехав туда по суше, Игнатьев добился большего, так как Насрулла воевал со своим восточным соседом ханом Коканда.

Назначенный в награду директором Азиатского департамента МИД, Игнатьев стал одним из «ястребов» в правящих кругах России. Другими были военный министр граф Дмитрий Милютин, генерал-губернатор Восточной Сибири граф Николай Муравьёв и наместник Кавказа князь Александр Барятинский. Им противостояли «голуби», стоявшие против курса продвижения в Средней Азии: министр финансов Михаил Рейтерн и министр иностранных дел князь Александр Горчаков. «Ястребы» победили.

В 1864 г. русские заняли несколько небольших городов на севере Коканда. Хан отправил посланца в Индию просить военной помощи. Однако после краха в Кабуле и казни Стоддарта и Конолли британцы стали руководствоваться в Центральной Азии доктриной, вошедшей в историю как «искусное бездействие». Пограничная деятельность, включая картографирование и строительство стратегических дорог, ограничивалась сопредельными с Индией районами — в надежде, что русские проявят такую же сдержанность.

Однако в 1865 г. генерал-майор Михаил Черняев без приказа из Петербурга, но зная, что победителей не судят, отбил у Кокандского ханства Ташкент. После победы он постарался заручиться поддержкой населения: заверил, что позволит старейшинам управлять городскими делами как прежде и не станет вмешиваться в религиозную жизнь; зная недовольство населения высокими налогами в пользу хана, провёл популярную меру — на год освободил население от налогов. Великодушие Черняева привлекло к русским многих из тех, кто прежде смотрел на них враждебно. Как он и ожидал, в Петербурге простили неповиновение и щедро наградили победителей. Лондон, конечно, протестовал, но всерьёз не ожидал, что Россия покинет Ташкент. Было образовано Туркестанское генерал-губернаторство. Первым генерал-губернатором был назначен ветеран Кавказской войны генерал Константин Кауфман — блестящий военный, получивший от Александра чрезвычайные полномочия. Он стал главным архитектором Российской империи в Средней Азии.

К смятению «ястребов» в Лондоне и Калькутте реакция британского правительства, прессы и общества на всё это была удивительно сдержанной. Русофобы так часто кричали «Волки, волки!», что не могли больше ждать поддержки. В 1865 г. ветеран Большой Игры, член парламента от консерваторов сэр Генри Роулинсон в статье в журнале «Quarterly Review» проанализировал положение Британии и России в Азии, указав, что со времён Уилсона и Макнилла оно кардинально изменилось. Причины британской апатии он объяснял памятью об афганской катастрофе и распространённым убеждением, что помешать аннексии Россией среднеазиатских ханств всё равно невозможно.

Роулинсону и другим «ястребам» противостоял кабинет вигов во главе с лордом Расселлом, которого поддерживал вице-король Индии сэр Джон Лоуренс. Последний считал, что Афганистана на пути возможной русской армии достаточно: она потерпит там такое же поражение от племён, как британцы в 1842 г. Между тем с приездом в Туркестан Кауфмана дни независимых ханств были сочтены.

Несмотря на заверения Горчакова, их включение в Российскую империю было главной целью генерал-губернатора. В России опасались, что британцы монополизируют торговлю региона. Русские купцы и фабриканты давно положили глаз на рынки и ресурсы Средней Азии. Был и вопрос имперской гордости: блокированная в Европе и на Ближнем Востоке, Россия была намерена продемонстрировать воинскую доблесть завоеваниями в Азии (почти повсеместно тем же занимались другие европейские державы). Наконец свою роль играл и стратегический фактор: как Балтика в случае конфликта с Британией была Ахиллесовой пятой России, так Индия была Ахиллесовой пятой Британии. Базы в Средней Азии резко усиливали сделочную позицию России.