Роберт Кондратенко - Манзовская война. Дальний восток. 1868 г.

Желающих отправиться за тысячи вёрст было сравнительно немного: в Вятской губернии их насчитывалось 337 семей, в Тамбовской — 48, в Пермской — 40, в Воронежской — 108. В 1859 году Министерство государственных имуществ назначило к переселению 600 семей, однако выделенные Министерством финансов 170.000 рублей покрыли расходы по перевозке лишь 230. Остальные осели в Западной Сибири. В 1862 голу всем желающим предложили переселяться за свой счёт 40. Первоначально крестьян направляли на левый берег Амура, а после подписания Пекинского договора и в Уссурийский край. На западном берегу озера Ханка, в Турьем Роге (деревне Воронежской), поселились уроженцы Воронежской, Тамбовской и Астраханской губерний, перебравшиеся туда с амурских берегов. Одновременно с русскими поселенцами в крас обосновались и корейские эмигранты, первые 14 семей которых перешли границу в январе 1864 года. К декабрю их уже было 30. Селиться они предпочитали около Новгородского поста, в долинах рек Тизенхэ, Янчихэ и Сидеми, образовав там одноименные деревни 41. Тогда же в окрестностях залива Святой Ольги возникли русские деревни Новинка, Фудин, Арзамасовка и Пермская, на реке Сучан - селение Александровское, выстроенное отбывшими срок ссыльными. В 1865 году на реке Цымухэ ссыльные, крестьяне и отставные нижние чины армии и флота основали деревню Шкотову, из 6 дворов, названную по имени командира доставившего их туда транспорта «Японец» Н.Я. Шкота, а на реке Сучан — Владимирскую. Одновременно было положено начало посту Камень-Рыболов на озере Ханка. В 1863 году там обосновался штаб передислоцированного из Хабаровки в Уссурийский край 3-го (бывшего 13-го) линейного батальона, вместе с двумя его ротами, ещё одна была поставлена в низовьях реки Суйфун, в посту Раздольном. В 1866 году в среднем её течении, на месте старинных, едва ли не времён Бохайского царства, укреплений выросли сёла Никольское, из 47 дворов, и Суйфунское, из 5 дворов, а на озере Ханка — станица Троицкая, населённая уроженцами Воронежской губернии. К началу 1868 года в уссурийском крае насчитывалось свыше 6500 русских поселенцев, включая казаков, 1132 корейца и 4-5 тысяч китайцев 42.

Оборону приморских границ края обеспечивали регулярные войска, сосредоточенные там во время Второй опиумной войны и по её окончании. Заботясь о том, чтобы англичане не заняли тогда ещё ничейную Новгородскую бухту в заливе Посьета, Муравьёв постарался опередить их и 17 ноября 1859 года отправил с Кукелем соответствующую инструкцию Козакевичу 43. Выехавший из областного центра в Иркутск Козакевич едва сделал 350 вёрст, как встретил Кукеля и вынужден был повернуть обратно. 27 декабря они добрались до Николаевска. По приезду в город Казакевич распорядился рубить лес и готовить строительные материалы для будущих постов. В мае его подчинённые начали снаряжать к плаванию транспорт «Манджур» и корвет «Гиляк». Но до конца месяца, когда устье Амура обычно вскрывалось ото льда, экспедиция не могла отправиться в путь.

Тем временем командующий Тихоокеанской эскадрой, Лихачёв, добиравшийся к месту назначения из Марселя на французском пароходе «Реми», 3 апреля прибыл в Хакодате, где застал клипер «Джигит», исправлявший паровой котёл, и транспорт «Японец». Захватив с собой прикомандированного к российскому консульству лейтенанта П.Н. Назимова, он на транспорте 7 апреля ушёл в залив Посьета, приказав «Джигиту» по исправлении дефектов идти за Игнатьевым в Бэйтан. Вечером 11 апреля «Японец» бросил якорь в Посьете, а 12-го Лихачёв выбрал место для временного поста и высадил на берег Назимова, мичмана Н.Ф. Бенковича, 21 матроса, фельдшера и артиллерийского кондуктора с палатками, ружьями, инструментами и запасом провизии на две недели 44.

Матросы Назимова более полутора месяцев обживали узкий полуостров, отделяющий Новгородскую бухту от бухты Экспедиции, пытаясь наладить там добычу угля, прежде чем «Манджур» и «Гиляк», взяв на борт сотню солдат 4-го Восточно-сибирского линейного батальона под командой капитана И.Ф. Черкавского, вышли в море. Покинув Николаевск, они направились в Де-Кастри, затем в Дуэ, за углём, в Святую Ольгу, где два дня пережидали шторм, и лишь когда он стих, 19 июня, вышли в Посьет. По пути, вечером 20-го, зашли в «порт Мея» (Мэа) — бухту в оконечности полуострова Муравьёва-Амурского, и, высадив там 40 солдат во главе с прапорщиком Н.В. Комаровым, основали пост Владивосток. На следующий день суда отправились в Новгородскую бухту. Там Черкавский и Кукель нашли Назимова, но не воспользовались его лагерем, а раскинули свой, в более подходящем на их взгляд месте — у вершины прибрежной сопки. Через неделю основные работы были завершены, и несколько задержавшись из-за тумана и шторма, Кукель на «Манджуре» 2 июля отправился в Мэа. Однако, встретив на выходе «Америку» под флагом Козакевича, он вернулся с адмиралом обратно. Осмотрев новый пост, приморский губернатор нашёл его расположение неудобным и решил перенести в бухту Экспедиции, а порт основать в Мэа, куда и ушёл с Кукелем на «Америке» 13 июля.

Приглянувшаяся Козакевичу бухта, получившая название Золотой Рог, была прикрыта с моря большим гористым островом Дундас, переименованным в Русский или остров Козакевича. Проливу между ним и полуостровом Муравьёва-Амурского моряки дали имя Босфора Восточного. Устье бухты, открывавшееся ближе ко входу из Амурского залива, тянулось с юга на север версты на две, в высоких крутых берегах, поросших кустарником и редким, преимущественно дубовым лесом. Затем бухта сворачивала на восток, и это её колено имело длину около пяти и ширину свыше полутора вёрст при глубинах порядка 11 саженей (23 м). Окружавшие Золотой Рог сопки на востоке, где в него впадала небольшая, в топких берегах речка, позднее названная речкой Объяснения, заметно понижались. Чаще всего именно отгула бухту затягивало туманом, за что эту местность прозвали Гнилым углом. Сооружения порта, поначалу служившего станцией корвета «Гридень», под командованием капитан-лейтенанта Г.Х. Егершельда, разместились на северном берегу, почти напротив входа в бухту. Там, правее старой китайской фанзы, солдаты поста срубили офицерский флигель, а саженях в 80 восточнее — казарму и хозяйственные постройки. В 200 саженях за ними заложили церковь. В полуверсте далее возвела свои здания: казарму, офицерский флигель с мезонином, мастерскую и баню, команда корвета 45.

Весной «Гридень» ушёл со станции, начальником же поста в июле 1861 года был назначен лейтенант Е.С. Бурачек, на долю которого выпало руководить постройкой большой казармы на 250 человек, продовольственного магазина (склада) и вывести начатую матросами корвета пристань до глубины 13 футов (4 м). Зарождающийся порт ещё не получил официального статуса, присвоенного ему только в 1862 году, а уже принимал гостей. В августе 1861 года Владивосток посетил английский корвет «Энкаунтер» под флагом адмирала Хоупа, радушно принятого Бурачеком 46. 20 октября в бухту зашёл пароход «Сент-Луис», принадлежавший нагасакскому торговому дому американца Уолта, с предложением провизии, которой расторопный глава фирмы готов был снабжать российские посты. К тому времени в подчинении Бурачека находилось около 30 человек, по большей части штрафованных солдат. Спустя несколько месяцев население Владивостока увеличилось до 150 солдат и 8 ссыльнокаторжных женщин 47. В августе 1865 года в порт прибыли 84 переселенца из Николаевска и взвод горной артиллерии под командованием прапорщика С.А. Гильтебранта. А к 1868 году на северном берегу Золотого Рога стояло 22 казённых, 35 частных домов и 20 фанз, в которых помещались 348 военнослужащих с членами их семей, 126 жителей и 36 китайцев 48.