Роман Зиненко - Иловайский дневник

Денис Томилович и Виталий Сова. На заднем плане одна из четырех боевых машин пехоты

23 августа 2014 года была предпринята попытка занять укрепрайон, который мы штурмовали 18 августа со стороны Многополья, но теперь уже со стороны города. Мы совместно с другими подразделениями вышли к железнодорожному депо на выезде из города и ожидали команды к наступлению. Разведка «Донбасса» пыталась прощупать подступы к укрепу, представлявшему собой комплекс оборонительных сооружений из четырехэтажного здания и двух блокпостов, а мы тем временем расположились на территории депо. Лежали на земле под деревьями и шутили. Старались таким образом поднять друг другу настроение. Кто-то хотел узнать, как звучит по-французски «господа, я не мылся семь дней». Я развлекался тем, что снимал все это на видео своим телефоном. Сам факт съемки тоже вызывал шутки по этому поводу. Я решил тогда как-то прокомментировать съемку на будущее и стал задавать вопросы ребятам, кто и что скажет своим любимым, когда вернется домой. Сталкер, приподняв голову от земли, ответил:

— У меня две любимые — жена и дочь. Первое, что я им скажу, что очень их люблю.

Я задал вопрос Дэну, что он скажет моей жене, когда вернемся, и Дэн в шутливой форме ответил, что пожалуется моей жене на то, что я сильно его достал за все время командировки. Сказано было несколько грубовато, но в целом верно. Еще до отъезда в Иловайск мы крепко подружились с Денисом и планировали при ближайшей поездке в Днепропетровск крестить мою младшую дочь Любочку. Денис должен был стать ее крестным. Но планы изменились, и вместо поездки в Днепр мы отправились в Иловайск.

Невдалеке слышны были автоматические очереди. Им отвечали из пулеметов бойцы «Донбасса». Ожидание закончилось тем, что по нам начал работать АГС-17. На территории депо стали взрываться гранаты. Поступила команда убрать машины и личный состав из сектора обстрела. Подбегая к «халку», я заметил небольшой взрыв в пяти метрах слева от себя. Тогда еще очень сильно удивился, что земля взметнулась фонтаном, но звука разрыва не было слышно. Лишь потом я понял, что мне очень повезло, так как прилетевший «вог» не разорвался, что происходит крайне редко.

Перед штурмом у железнодорожного депо

Мы поспешно погрузились в «халк» и переместились к автозаправочной станции. К нам внезапно подбежали какие-то бойцы и потребовали немедленно помочь транспортом. Ребята хотели вычислить и ликвидировать гранатометчика, который поливал депо из АГС-17. Бойцы, во главе с Яцыком, заскочили в «халк», и мы помчались вдоль железной дороги к западной окраине Иловайска, высматривая в «зеленке» и на прилегающей территории признаки огневой позиции гранатометчика. Между дорогой и железнодорожными путями наше внимание привлекали огороды, густо заросшие кукурузой, и «зеленка» вдоль железки, но, к сожалению, мы никого не вычислили. Я не знал тогда, кем были эти ребята, но они производили впечатление каких-то невероятных суперменов. Вначале мне даже показалось, что генштаб наконец-то обратил на нас свое внимание и прислал лучших своих парней из спецназа ГУРа. Лишь на следующий день мой побратим из батальона «Донбасс» друг Чуб (Александр Дейнега) просветил меня, что Виталий Яцык — никакой не Джеймс Бонд из Киева, а такой же боец батальона «Донбасс», как и все остальные. После этого я понял, что смелость и отчаянная решительность — это те качества, которые присущи большинству бойцов этого подразделения.

Расспросив местных жителей, не видели ли они кого-нибудь подозрительного, и получив отрицательный ответ, мы с чувством сожаления вернулись к своим.

Переместившись от депо к автозаправке, мы ожидали дальнейшую команду. Готовились к тому, что в конце концов разведка даст добро и мы приступим к штурму укрепрайона. Коротая время возле «халка», я увидел недалеко от дороги торчащую из земли неразорванную «градину» и сфотографировал ее на память о «русском мире» как символ «руки помощи от братского народа».

«Рука дружбы» от «братского народа»

Ребята собирались возле машин и болтали о разных пустяках, ожидая дальнейших распоряжений командиров. Мимо нас в направлении школы проехали две БМП. Я тогда почему-то решил сделать несколько кадров на память и, подойдя к компании наших ребят, обратился к Володе Парасюку, чтобы поделился своими впечатлениями.

— Вовчик, когда вернемся домой, что ты скажешь на канале «Интер»?

Парасюк немного засмущался, но затем уверенно выставил «фак» и передал свой привет всем на тот момент власть предержащим Украины:

— Порошенко, Яценюк, Тягнибок, Турчинов, Юлька…

— А кто же тогда президент, Володя?

— Украинский народ!

Позже Володя просил сбросить этот ролик ему по почте. Многие бойцы, комментируя мою беседу с Парасюком, также очень нелестно отзывались о всех тех, кто медлил тогда с оказанием нам в Иловайске военной помощи и поддержки.

К этому времени обстрел начал перемещаться от депо к заправочной станции. Всем группам был дан отбой и команда возвратиться в места постоянной дислокации. По возвращении в садик я, как обычно, укутал черной пленкой «халк» и решил немного уделить внимания своим ногам. Да простит меня мой читатель за интимные подробности, но, описывая такие моменты, мне хочется показать, что эта проблема касалась не меня одного, а была типичной почти для каждого бойца. За последние несколько дней я не снимал берцы, и подошва на ступнях просто горела. Нужно было с этим что-то делать, и я привел себя в порядок при помощи влажных салфеток и детской присыпки, которая снимала раздражение и уменьшала трение.

Владимир Парасюк передает «привет» из Иловайска всем тем, кто оставил нас без подкрепления и помощи

Ночь, как обычно, прошла под оглушительную канонаду. Над зданием сада несколько часов летали реактивные снаряды и гремели залпы САУ. На третью ночь пребывания в Иловайске это стало так привычно, что мы уже не шарахались от свиста пролетающих снарядов.

Обычная картина ночного Иловайска

Многие так расслабились, что даже не надевали бронежилеты, которые за несколько дней уже стали обузой. На территорию детского сада мины прилетали, но крайне редко. Били в основном в район школы. Это примерно метрах в пятистах от нас. По школе арта работала достаточно прицельно. Каждый раз приезжая в школу, я отмечал про себя новые следы разрушений и остовы сожженных автомобилей во дворе школы. Целых стекол в здании становилось все меньше, а пробоин в крышах пристроек — все больше. Недалеко от школы возле перекрестка располагался пост бойцов «Донбасса» с ЗУшкой. В один из дней, проезжая мимо этого перекрестка, я увидел разбитую ЗУшку и сгоревший рядом с ней автомобиль. Нужно отметить, что почти все дома вокруг школы были разрушены. На удивление, лишь одна постройка практически ничуть не пострадала — здание туалета в школьном дворе. Все это указывало на то, что где-то рядом находится корректировщик. Каждую ночь после артобстрелов на некоторое время наступала тишина, а затем в разных частях города раздавались одиночные выстрелы. Я уже ранее говорил, что так работали корректировщики, которые производили шум и вызывали ответный огонь в свою сторону для вычисления наших ночных наблюдательных постов и секретов. К этому явлению все уже давно привыкли и не отвечали на подобные провокации, но каждый раз, когда раздавались эти выстрелы, я ловил себя на мысли: «И сидит же где то рядом эта гадина… вот бы вычислить по-тихому и задержать эту сволочь, которая помогала прицельно бить по нашим позициям». Однажды это произошло, но об этом чуть позже.