Роберт Бартлетт - Становление Европы: Экспансия, колонизация, изменения в сфере культуры. 950 — 1350 гг.

Естественным следствием этого дискриминационного законодательства был запрет на смешанные браки. Например, в 1392 году рижская гильдия пекарей издала распоряжение: «Кто бы ни пожелал удостоиться чести членства в нашей компании, он ни за что не должен брать в жены ни одну женщину с дурной репутацией, либо незаконнорожденную, либо не немецкого происхождения (un-teutsch); ежели же он женится на такой женщине, то должен будет оставить компанию и должность» {830} 830 Liv-, esth- und curlandisches UB, ed. F.G. von Bunge et al. (1st ser., 12 vols., Reval and Riga, 1853–1910), 3, no. 1305, col. 642 (art. 7). . Иногда подобные ограничения налагались и на кандидатов в городской совет. В начале XV века, например, претенденту на кресло городского судьи немецкого городского поселения в Венгрии Офена (Пешта) вменялось наличие четырех прародителей-немцев {831} 831 Das Ofner Stadtrecht 32, ed. Karl Mollay (Weimar, 1959), p. 70. . Биологический критерий национальной принадлежности заменил собой фактор культурного самоопределения.

В Позднее Средневековье аналогичную расовую нетерпимость демонстрировали и бюргеры Ирландии. Городские статуты в ряде англо-ирландских городов не допускали гражданства представителей коренного населения либо их членства в гильдиях. В середине XIV века архиепископ Армагский в своих проповедях порицал горожан Дрогиды англо-нормандского происхождения за исключение ирландцев из их гильдий {832} 832 Katherine Walsh, A Fourteenth-Century Scholar and Primate: Richard FitzRalph in Oxford, Avignon and Armagh (Oxford, 1981), pp. 341–3. . В городе Лимерике в XV веке «ни один человек, кто по крови и по рождению ирландец», не должен был допускаться к официальным должностям либо к ученичеству у ремесленников {833} 833 Gearoid MacNiocaill, Na Buirgeisi (2 vols., Dublin, 1964) 1, pp. 245–6. . Аналогичным образом ремесленники Дублина обязывались «не брать в ученики никого, кроме лиц английского происхождения» {834} 834 Calendar of Ancient Records of Dublin 1, ed. John T. Gilbert (Dublin, 1889), p. 331 (1469). . Можно привести еще множество примеров из истории других ирландских и валлийских городов. Тот факт, что в ирландских документах дискриминационного характера в XV веке начинает активно использоваться выражение «по рождению», означает, что и тут произошла смена критериев национальной принадлежности. Как и в Восточной Европе, колониальное население и этнически обособленные группы горожан стремились окружить себя защитными барьерами перед лицом экономического спада и притязаний коренного населения.

Одновременно имело место стремление оградить культурную чистоту эмигрантской части населения. Практически сразу после первого вторжения англо-нормандцев в Ирландию новые власти стали предпринимать усилия не только по дискриминации коренного населения, но и недопущению ассимиляции переселенцев. Кульминация этой политики пришлась на XJV век. В наиболее детально проработанном виде меры такого рода зафиксированы в Статутах Килкенни 1366 года, которые суммируют и развивают прежние законодательные нормы {835} 835 Statutes and Ordonances and Acts of the Parliament of Ireland: King John to Henry V, ed. Henry F. Berry (Dublin, 1907), pp. 430–69. . В этих статутах запрещались браки между коренными и новыми жителями; предусматривалось использование англичанами — жителями Ирландии только английского языка и ношение исключительно английских имен. Даже скакать верхом они должны были на английский лад, то есть в седле, равно как и носить английскую одежду. Ни один ирландец не мог быть допущен к духовному сану либо в монастырь в английских областях Ирландии. В свою очередь, английским поселенцам запрещалось играть в ирландскую игру гэрлинг (прообраз хоккея на траве) или содержать ирландских менестрелей. Здесь, на границах Европы, завоевание и колонизация уже начали выдыхаться. Отсюда — осознание реальной угрозы того, что сами колонизаторы могут подвергнуться ассимиляции со стороны коренного населения. Выражаясь словами Статутов Килкенни, колониальное население усваивало «манеры, моды и язык своих ирландских врагов». Не сумев ассимилироваться в культурном плане с большинством населения, англичане в Ирландии создали небольшую колонию в границах Пэйла, которая жила по английским порядкам, имея в ближайшем соседстве, с одной стороны, прошотландски настроенных эмигрантов, а с другой — враждебных шотландских горцев. Результатом такого сосуществования явилось обострение расизма в его агрессивно-оборонительной форме.

Этнически пестрые социумы на европейских окраинах существовали в контексте более широкой европейской культуры, которая на протяжении всего Средневековья эволюционировала в сторону все большей однородности. В XI или XII веке один венгерский церковный автор записал такое наблюдение: «По мере того, как иммигранты приходят сюда с разных концов земли, они несут с собой разные языки и обычаи, разнообразные умения и виды вооружения, которые украшают и множат славу королевского двора и подавляют гордыню внешних держав. Королевство одной нации и одного обычая — слабое и хрупкое королевство» {836} 836 Libellus de institutione morum, ed. J. Balogh, Scriptores rerum Hungaricarum 2 (Budapest, 1938), pp. 611–27, at p. 625. . Спустя несколько столетий расистское по сути законодательство некоторых колониальных государств убеждает нас в том, что от этого плюрализма не осталось и следа. На всех вновь освоенных, завоеванных либо обращенных в христианство окраинах Европы мы имеем примеры ущемления в правах коренного населения, стремления усугубить сегрегацию общества, когда коренные жители высылались на окраины, наподобие «ирландских городов» («айриштаунов») в колониальной Ирландии, и политики объявления вне закона определенных культурных институтов коренного общества. Последние столетия Средневековья отмечены созданием гетто и расовой дискриминацией.

Со временем в текстах, отражающих состояние межнациональных отношений в пограничных областях Европы, идеи естественной и извечной вражды стали доминировать. Французский доминиканец с легкостью писал о «естественной ненависти» между поляками и немцами, а комментатор «Саксонского Зерцала» в XIV веке объяснял его положения, запрещавшие саксонцам и вендам свидетельствовать друг против друга либо выступать судьей, тем обстоятельством, что «они издавна были врагами». Аналогичная тенденция укоренилась и в Ирландии. Для характеристики отношений между англичанами и ирландцами в «Ремонстрации» исконно ирландских князей 1317 года использовано такое выражение: «непримиримая вражда и вечные войны». Поколение спустя Ричард Фиц-Ральф, архиепископ Армагский, объяснял папе римскому, что «эти две нации всегда настроены друг против друга в силу традиционной ненависти, поскольку ирландцы и скотты испокон веков имели разногласия с англичанами» {837} 837 Anonym/ deschptio Europae orientalis, ed. Olgierd Gorka (Cracow, 1916), p. 56; Johannes von Buch's gloss on Sachsenspiegel, Landrecht 3.70 — Sachsenpiegel, ed. Jacob Friedrich Ludovici (rev. ed., Halle, 1750), p. 555, note (b); Walter Bower, Scotichronicon 12.27, ed. D.E.R Watt, 6 (Aberdeen, 1991), p. 388; Aubrey Gwynn, “The Black Death in Ireland', Studies 24 (1935), pp. 25–42, at p. 31. .