Брюно Дюмезиль - Королева Брунгильда

Мы в этих тяжеловесных украшениях не видим никакого чрезмерного кокетства. Жене следовало быть изысканной прежде всего затем, чтобы подтверждать процветание и могущество мужа, считавшего нужным показывать гостям свое «одушевленное сокровище» {153} 153 Это изящное выражение предложила П. Стаффорд: Stafford, Pauline. Queens and treasure in the Early Middle Ages // Treasure in the medieval west. Edited by Elizabeth M. Tyler. Woodbridge, Suffolk, UK, Rochester, NY: York Medieval Press, 2000. P. 61–82. , как он мог бы предлагать им полюбоваться своими мечами или конской сбруей. К тому же одеваться сообразно рангу было важно и для самой дамы. Когда сравнительно недавно королева Радегунда появилась на пиру в простых одеждах, демонстрируя христианское смирение, нашлись злые языки, чтобы спросить у ее мужа, короля Хлотаря I, не женился ли он на монашке {154} 154 Vitae Radegundis // Fredegarii et Aliorum chronica. Edidit Bruno Krusch. Hannoverae: Impensis Bibliopolii Hahniani, 1888. [MGH. SRG; 2.]. P. 364–395. II, 15. . Брунгильда всегда старалась, чтобы ее вид не позволял усомниться в ее королевском достоинстве.

Помимо нарядов, Брунгильда получила также мебель и столовые приборы: основой для собрания драгоценной посуды, которое королева упоминает в завещании, несомненно стали ее багаж и подарки Сигиберта. В самом деле, посуда, как и украшения, должна была служить показателем социального статуса владельца: во время действа по преимуществу представительского, каким был пир, королева должна была иметь возможность демонстрировать прекраснейший стол во всем королевстве.

Некоторые из этих драгоценностей могли иметь престижное происхождение, собственную историю, которую хозяйка рассказывала гостям, любующимся сверкающей посудой. Франки, как и вестготы, обожали большие блюда с рисунком, называемые миссориями (missoria), какие римские императоры некогда дарили отличившимся союзникам. В детстве Брунгильда могла видеть в Толедо огромный золотой диск весом в пятьсот фунтов, который патриций Аэций в 451 г. преподнес королю Торисмунду в благодарность за помощь в сражении на Каталаунских полях {155} 155 Fredegarius Scholasticus. Chronicarum libri IV. IV, 73. . В новом франкском отечестве королеве принадлежал предмет того же рода — диск из чистого серебра весом 37 фунтов со знаменитым изображением Энея, греческой надписью и именем, написанным латинскими буквами: THORSOMODUS. Неизвестно, что это был за человек — имя которого похоже на вестготское — и за какой подвиг он когда-то получил столь славную награду [25] Ж. Адемар: Adhémar, Jean. Le trésor d'argenterie donné par Saint Didier aux églises d'Auxerre (VII e siècle) // Revue archéologique. Ser. 6, 4 (1934). P. 53, считает, что Thorsomod — неправильное написание имени короля Торисмунда (451–452), что возможно, но не поддается проверке. . Но Брунгильда могла гордиться этим героическим сувениром, который, возможно, был связан с прошлым ее собственной семьи.

В лучших семьях утренний дар включал в свой состав и монеты. Кошелек, который дарили новобрачной, не всегда был туго набит, ведь деньги на Западе стали редкостью. Однако от королевы ожидали, что она сможет приобрести себе экзотические изделия византийского производства, купить верность аристократии или дать подаяние церквам. Для всего это требовались дорогостоящие золотые монеты, которые Меровинги чеканили лишь в ничтожных количествах. Так что Брунгильда получила некоторое количество ценных монет, запас которых впоследствии постаралась пополнить. В 575 г. кошель королевы уже содержал более двух тысяч золотых солидов {156} 156 Григорий Турский. История франков. V, 18. . [26] Вероятно, это была только часть монетной казны.

Украшения, ценная одежда, посуда и монеты обычно хранились вместе, в одном сундуке или в одной комнате. В совокупности они составляли «сокровищницу», запас богатств и символов, который копили или при необходимости раздавали, но прежде всего регулярно демонстрировали и никогда не допускали, чтобы он исчез совсем. Через восемь лет после свадьбы сокровищница Брунгильды состояла из пяти тяжелых узлов. Каждый из них с трудом поднимало два человека, и их общая стоимость составляла приблизительно семь с половиной тысяч-солидов {157} 157 Там же. . [27] Эта оценка основана на стоимости двух узлов, которые были в 576 г. предъявлены на соборе, судившем Претекстата, и оценены в три тысячи солидов.

Поскольку человек, у которого не было земли, ни во что не ставился, утренний дар Брунгильды включал в себя и земельные владения, выбранные Сигибертом среди доменов фиска. Площадь первоначального дара королеве известна плохо. Завещание епископа Ромнульфа показывает, что Брунгильда получила земли в области Реймса; позже она обменяла их на владения в Меце {158} 158 Flodoard. Die Geschichte der Reimser Kirche = Historia Remensis Ecclesiae. Hrsg. von Martina Stratmann. Hannover: Hahnsche Buchhandlung, 1998. II, 4. . Грамота Сигиберта III, к сожалению, дошедшая до нас в сильно искаженном виде, упоминает виллу под названием Трибон близ Кёльна, якобы составлявшую часть «фиска королевы Брунгильды» {159} 159 Die Urkunden der Merowinger = Diplomata regum Francorum e stirpe Merovingica. Nach Vorarb. von Carlrichard Bruhl hrsg. von Théo Kölzer. Hannover: Hahn, 2001. [MGH.] Nr. 77, S. 196: «villa cuius uocabolum est Trib <���…> omni adiacencia sua, sicuit a fisco Brunichildae reginae uel postea a precelso avo nostro Chiotario seul domno uel gen <���…> possesssa». . [28] То есть эта вилла была захвачена Хлотарем II в 613 г. Во времена составления этой грамоты, в 640-х гг., в этом домене издавна жили готы {160} 160 Ibid. Op. cit. Nr. 77, S. 196: «quod Goti, qui sem <���…> administra uilla aspexerunt et ibidem ad locis pro fisco et tempore egerunt…» ; может быть, в них надо видеть потомков вестготских поселенцев, которые входили в состав «багажа» принцессы и которых она разместила в этих местах.

Как бы то ни было, фискальные домены, переданные Сигибертом супруге, вероятно, отражают географию его владений: в 566 г. треугольник, вершинами которого были Реймс, Кёльн и Мец, заключал в себе основную часть территории Австразии. Впрочем, по мере завоеваний король старался пополнять земельный капитал жены, присоединяя к нему земли, символически очень значимые. Когда он наложил руку на Сент, королева получила виллу под названием Сивириак, входившую в паг, центром которого был этот город {161} 161 Les Gestes des évêques d'Auxerre. Op. cit. 20. P. 98. . Одна грамота Теодоберта II также показывает, что Брунгильда приобрела владения в области Суассона, которые позже завещала аббатству святого Медарда {162} 162 Die Urkunden der Merowinger. Op. cit. Deperdita. Nr. 132. — Barbier, Josianne. Les actes royaux mérovingiens pour Saint-Médard de Soissons: une révision // Saint-Médard: trésors d'une abbaye royale. Textes et iconographie réunis par Denis Defente. Paris: Somogy éd. d'art, 1997. P. 192–195 et p. 229. . Кроме того, интерес, который королева всегда проявляла к Туру, похоже, показывает, что у нее были владения и в Турской области.

Разбросанности земельной вотчины, преподнесенной Брунгильде, удивляться не приходится. В раннем средневековье настоящим признаком принадлежности к элите было не обладание обширным доменом в качестве единственного держателя, а, напротив, контроль над многочисленными разрозненными землями. Это разнородное скопление доменов ограничивало сферу влияния, но оно же позволяло контактировать с местным населением: обмен землями, сдача в аренду, передача в управление или возбуждение процесса с соседями — все это были средства, при помощи которых можно было взять под контроль региональные элиты, используя дружеские привязанности, союзы, взаимную неприязнь или ненависть. И Брунгильда вскоре мастерски усвоила правила этой игры.