Вячеслав Федоров - Оружие Победы

За год до защиты диплома автозаводчане просили закрепить молодого специалиста за ними. Да и сам он был увлечен автомобилями. Сформировалась и тема его будущего диплома — шасси автомобиля.

Так все бы и произошло, не попади личное дело студента Михаила Кошкина вождю ленинградских партийцев Сергею Мироновичу Кирову. Он лично занимался отбором наиболее опытных и одаренных студентов в новую отрасль промышленности — танкостроение.

Сергей Миронович вызвал Кошкина. Разговор был долгим и интересным. Оказалось, студент хорошо знает танки и мог бы сформулировать свою программу создания отечественных боевых машин. Но этого от него пока не требовалось.

— Значит, осилим танки, товарищ Кошкин? — закончил разговор Киров и пожал руку понравившемуся ему студенту.

— Осилим, опыт есть, — твердо ответил Кошкин.

Он получил назначение в конструкторское бюро № 185 опытного машиностроения в Ленинграде. А через пять лет после того разговора Михаил Ильич Кошкин станет главным конструктором Харьковского паровозостроительного завода. Но к паровым машинам он никакого отношения иметь не будет.

В те годы среди военных шли споры о том, каким быть среднему танку. Опыт войны в Испании точки над «i» не расставил. Одни танкисты ратовали за танк с двойным ходом — на колесах и гусеницах, другие признавали только колесные танки, у которых был солидный запас хода.

Ничего не «подсказала» и Германия, которая определилась в танковой доктрине и строила танки для «блицкрига» — легкие, скоростные, маневренные. Немецкие конструкторы не брали в расчет даже плохие дороги. Их танки предназначались для «магистральной тактики». Проигрывая в количестве и качестве боевых машин, они переигрывали противника тактически.

Ничего нового у немцев не появилось и на испанском фронте. Те танки, которые участвовали в боях, имели слабую броню и вооружение.

Франция, в прошлом танковая держава, отдала предпочтение броневой защите и сделала свои танки тихоходными и неповоротливыми. В уставе французской армии отмечалось, что «пехота играет главную роль в бою», а все остальные рода войск используются в интересах пехоты.

А что в Англии? Она защищена морями. «От сухопутной армии может потребоваться в первую очередь обеспечение и защита баз для действий морского флота», — гласил устав ее армии. Наступательная доктрина в первую очередь предусматривала «воздушное устрашение».

Вот в таком «раздрае» и попробуй определись со своей доктриной.

Михаил Ильич Кошкин принимает решение проработать два варианта танка. Понятно, что не покажи оба варианта в действии, он не погасит споры. Полигонные испытания решат, какому танку следует отдать предпочтение.

В 1937 году на Куммерсдорфском полигоне под Берлином состоялся смотр боевой техники Германии. Присутствовал на нем и Гитлер. Десятки кинохроникеров из разных стран беспрепятственно снимали все действо — никаких запретов не было.

Гитлер был неравнодушен к танкам. К нему уже пришло сознание, что величие Рейха можно достичь только железом и кровью.

Генерал Хайнц Гудериан, приверженец брони, вторил ему: «Из всех наземных средств танк обладает наибольшей решающей силой». На то он и генерал, чтобы мыслить реалиями, а не предаваться политическим фантазиям. Гудериан стал главным идеологом танковой войны, а Гитлер лично занялся формированием танковых частей и их оснащением новыми бронированными машинами.

Думается, что советской разведке без особого труда удалось заполучить съемки, сделанные на полигоне. Они вошли в кинохроники многих стран, так что и по крупицам можно было воссоздать картину смотра боевой техники. Не все операторы разбирались в новинках, но, видимо, интуитивно поняли, что два танка представленные на смотре, заслуживают особого внимания.

Военные специалисты определили, что один танк можно отнести к разряду средних, а второй ближе к тяжелым. Чувствовалось, что и броня у танков солидная. Эти почем зря гонять по полям и дорогам не будут. Не их это дело. У них, по всей видимости, задачи посерьезнее. Им фронт прорывать, оборону крушить… Выходит немцы пересмотрели свои взгляды на танки? Что же они сейчас думают о их применении?

Пропагандистский фильм ответов на эти вопросы дать не мог. Было даже скрыто, как Гитлер написал в книге почетных гостей полигона: «Германия будет иметь лучшие в мире танки». Пока об этом знать было рано…

Видел ли этот фильм Сталин? Если и не видел, то о новых немецких танках ему доложили тут же. И доложили в подробностях, которые попыталась выяснить разведка. Сталин теперь знал, что у немцев есть средний танк T-III и тяжелый — T-IV. Были известны их технические и тактические данные.

4 мая 1938 года собрался Комитет обороны СССР, на котором «танковый вопрос» был главным. Окончательное решение: какие танки строить? — принял Сталин. Он поддержал сторону «гусеничников», но категоричным не был. Так что КБ Кошкина по-прежнему готовило к испытаниям два танка: колесо-гусеничный А-20 и гусеничный Т-32.

Вся весна и лето следующего года ушли на испытание машин. Председатель комиссии полковник В. Н. Черняев не решился отдать предпочтение одной машине. В отчете он написал, что оба танка успешно выдержали испытания. Что же было делать? Какой танк отобрать для серийного производства? Ослушаться Сталина?

23 сентября 1939 года состоялся показ танковой техники руководству Красной Армии и наркому обороны К. Е. Ворошилову. Большинство склонилось к гусеничному Т-32, памятуя о том, что сказал Сталин: «Будем делать гусеничный танк, он более удовлетворяет требованиям массового производства».

Один из директоров танкового завода отметил: «Запомните сегодняшний день — день рождения уникального танка».

Т-32 и стал прообразом «тридцатьчетверки».

Истинная же «тридцатьчетверка» появилась только в марте 1940 года. Два первых образца, прошедшие полигонные испытания, отправили своим ходом из Харькова в Москву. Причем из соображений секретности маршрут пробега был проложен в обход крупных населенных пунктов и основных дорог. Мостами через реки разрешалось пользоваться только в том случае, когда невозможно было перейти реку по льду, и только в ночное время.

Во время пробега Михаил Ильич Кошкин частенько сам садился за рычаги управления.

Первую машину вывел из строя представитель Главного автобронетанкового управления. Он заставлял машину разворачиваться в снегу на полной скорости. Несколько раз ему это удалось, а потом полетел главный фрикцион.

В Москву пришел только один танк. Его и показали Сталину.

Как мы уже знаем, самый первый прототип был назван А-20. «А» — шифр опытного образца. «20» — толщина брони в миллиметрах. «А» заменили на «Т» (танк), получилось «Т-32», новый корпус с противоснарядной броней решили не расшифровывать. Был еще один образец Т-33. Тот, что пришел в Москву, уже именовался Т-34. После кремлевского показа его направили в Кубинку, где обстреляли из 45-мм пушки. Броня выдержала.