Вячеслав Федоров - Оружие Победы

Борис Табарчук, таранивший вражеский бомбардировщик в небе над Горьким.

В ночь с 12 на 13 июня 1943 года над лесным массивом у села Красное Сосновского района разгорелся воздушный бой. Наш истребитель погнался за фашистским бомбардировщиком «Хейнкель-111», пытавшимся скрыться в наступающей темноте у самой земли.

Летчик-истребитель несколько раз стрелял по вражескому самолету, но, видимо, темнота мешала вести прицельный огонь. И тогда летчик догнал бомбардировщик и ударил его винтом. Истребителем был командир авиационного звена старший лейтенант Михаил Белоусов. Он погиб.

В предисловии к «Хронике воздушных таранов», опубликованной в майском номере «Военно-исторического журнала» за 1989 год, отмечалось: «Следует особо подчеркнуть тот факт, что в Люфтваффе не нашлось ни одного летчика, который в критическую минуту сознательно пошел бы на воздушный таран, даже в небе Берлина».

Это не так. К концу войны, когда американские воздушные крепости стали массированно бомбить города Германии, командование Люфтваффе вспомнило о русском таране и превратило его в оружие отчаяния.

По примеру японцев, командир одной из авиадивизий Ханс-Иоахим Херрман предложил сформировать несколько эскадрилий летчиков-смертников, которые должны были сбивать американские бомбардировщики тараном, целясь в место стыковки фюзеляжа с хвостовым оперением.

1500 добровольцев согласны были отдать жизнь за агонию Германии.

Первый боевой вылет оказался неудачным. Истребители, поднявшиеся с разных аэродромов, не смогли собраться в том количестве, которое планировалось, чтобы навести ужас на американских бомберов. У одних обнаружились неполадки в самолетах и они вернулись на аэродромы, а молодые летчики просто заблудились, потеряв ориентировку.

По данным американцев было таранено восемь машин.

Тем не менее рейхсминистр пропаганды доктор Геббельс запишет в своем дневнике: «Первое использование наших истребителей-самоубийц не дало ожидаемого успеха… Но мы не должны терять мужества из-за этого. Это только первый опыт, который должен быть повторен в течение нескольких следующих дней с более обнадеживающими результатами».

Остатки смертников использовались в апрельских боях 1945 года. Они обрушились на переправы через Дунай и Одер. Но никаких данных о результативности их действий нет. Очевидцы с нашей стороны не могли понять, что в переправы врезаются пилоты-смертники, а немецкая сторона не успела оставить документальных свидетельств — война закончилась.

Эра таранов на реактивных самолетах началась еще в годы Второй мировой войны и начали ее… немцы. Зацепившись за таран, как за последнюю надежду, они предприняли попытку разработать специальный реактивный истребитель. Его автором стал Эрик Бахем, а проект был назван «Наттер», то есть — «Гадюка».

Самолет-таран должен был взлетать с направляющих, и летчик, уже после отделения стартовых ускорителей, вел его к цели. У пилота был шанс выжить — катапультироваться, но при этом он еще отстреливал двигатель, который спускался на парашюте.

Немцы успели испытать около тридцати «Гадюк» и только семь в пилотируемом режиме. Судьбу самолетов-таранов решили танки союзников, прорвавшиеся на позиции пусковых установок, так что укусы «Гадюки» не стали смертельными.

Примерно в то же время над самолетом-тараном работает американский авиаконструктор Джон Нортроп. Построенный по схеме «летающее крыло» истребитель был усилен стальными листами. Но первый и единственный полет закончился катастрофой, самолет сорвался в штопор. К этому времени Вторая мировая война завершилась и надобность в самолете такого назначения отпала.

Но таранный удар, как оружие, списывать было еще рано.

Военные летчики различают три вида тарана: прямой — когда самолет бьет всей массой, неполный — с подскоком или чирканьем (по примеру Нестерова) и безударный — касание винтом по жизненно важным частям самолета.

В июне 1951 года советский летчик Серафим Субботин дополнил этот список. В воздушном бою над Северной Кореей он подставил свой МиГ-15 под удар преследовавшего его американца, резко сбавив скорость. Для пилота «Сейбра» этот бой был последним.

Военные теоретики могут рассуждать, что самолеты лишь столкнулись в воздухе. Но столкновение — это случайность…

Точно так же в сообщении ТАСС от 18 июля 1981 года был квалифицирован таран летчика Валентина Куляпина, сбившего своим Су-15 транспортный самолет GL-44: «Самолет неизвестной принадлежности, нарушив государственную границу, столкнулся с советским самолетом».

А о таране Геннадия Елисеева в ноябре 1973 года на МиГ-21 сообщили, что атакованный им самолет электронной разведки «Геркулес» «ушел в сторону моря». Факт тарана был засекречен.

Таранный удар планировалось перенести и в космос. Одна из первых советских систем противоракетной обороны для перехвата баллистических ракет на заатмосферном участке траектории так и называлась — «Таран».

Вот такую эволюцию прошел за 90 лет существования таранный удар, автором которого стал наш земляк Петр Николаевич Нестеров.

Память об отважном пилоте живет на нижегородской земле. Долгое время жила она и на Украине, но пришли времена, когда «русский дух стал зловреден» и очередной безмолвной жертвой украинских националистов стал русский летчик Петр Нестеров.

Вот как описывает увиденное побывавший на месте нестеровского мемориала журналист газеты «Трибуна»:

«…Приехав в окрестности села Воля Высоцкая Жовковского района Львовской области на территорию огромного мемориального комплекса, известного сотням тысяч туристов из многих стран мира, я словно попал в район только что закончившихся боевых действий. Изуродованная 45-метровая гранитная стела, лишившись и плит из черного мрамора, и барельефа знаменитого авиатора, трагично чернела в чистом поле, будто высоченная печная труба на пепелище. Казалось, кто-то хищно обглодал и титановое покрытие с ажурной „Петли Нестерова“. От сверкавшей на ее выходе модели современного сверхзвукового самолета, символизировавшего прогресс авиации остались жалкие обломки. Варвары уничтожили, испоганили и широкую красавицу-аллею, которая вела от автострады Жовква— Рава-Русская к памятнику Нестерову: вырубили вечнозеленые ели, выдрали, покрошили бетонные плиты…

Оригинальное, радовавшее глаз 12-гранное здание музея со сферической крышей теперь разбомблено: стены покорежены, окна зияют пустотой, пол в помещении выломан. От парившего под куполом зала макета „Моран-Ж“, на котором летал Нестеров, не осталось и следа. Тщетно искать и гранитную плиту, встречавшую толпы посетителей надписью: „На этом месте 8 сентября (26 августа) 1914 года в воздушном бою, впервые в истории авиации применив таран, геройски погиб славный сын русского народа, выдающийся военный летчик, основоположник высшего пилотажа, первым в мире выполнивший „мертвую петлю“, Нестеров Петр Николаевич. Вечная память герою!“