Вячеслав Федоров - Оружие Победы

Когда акустики, слушавшие море, доложили, что шума катеров не слышно, решено было всплывать. А нос лодки не отрывался от грунта. Помогло лишь продувание главного балласта командирским НЗ — воздухом из баллонов аварийной группы. Будь это система неисправной или поврежденной, лежать бы «С-7» на дне. Но военное счастье улыбнулось морякам, они вернулись в базу.

К осени лодку подлатали и она еще раз успела выйти в боевой поход. На этот раз подводники вели обстрелы вражеских береговых коммуникаций. Стреляли почти каждую ночь. Днем меняли позицию и через перископ лодки вели наблюдения. Артиллеристы набрасывали координаты для ночной стрельбы.

В боевом журнале отмечали, что на берегу наблюдались взрывы складов с горючим. Позднее подтверждала прицельную стрельбу и авиаразведка.

Сохранился журнал «Боевых действий подводной лодки „С-7“», который вел штурман М. Т. Хрусталев.

Записи 1942 года начинаются со 2 июля, когда она вышла в очередной боевой поход. Форсировав минные заграждения, «С-7» оказалась на пути движения судов.

«6 июля обнаружен транспорт водоизмещением примерно 7000 тонн. После сорокаминутной погони лодка вышла в точку торпедного залпа. Но атака сорвалась, торпеда из торпедного аппарата не вышла. Снова погоня и снова попытка залпа. На этот раз удачно. Транспорт разломился пополам и ушел в воду. Штурман записал: „Это наша месть за Ленинград“.

Через двое суток обнаружили большой конвой из 16 транспортов. Охраняли его несколько эсминцев и сторожевых кораблей. Самолеты-разведчики обнаружили лодку. Ближайший эсминец повернул в сторону „С-7“ и дал полный ход, стремясь таранить субмарину. Только реакция командира спасла подводный корабль. Эсминец пронесся над рубкой, едва не касаясь ее форштевнем.

Перед тем как уклониться от атаки эсминца, подводники успели выстрелить из двух торпедных аппаратов. Акустики доложили, что торпеды попали в цель. Но тут на лодку насел эсминец. С него было сброшено 23 глубинных бомбы. Они не достигли цели…

Когда все утихло, командиру захотелось взглянуть на результаты атаки, и лодка всплыла на перископную глубину. „На месте атаки эсминец и транспорт без хода, развернувшиеся на обратный курс. На воде плавали обломки затонувшего судна, стелется дым, ходят шлюпки, подбирая с воды матросов…“».

Поход продолжался 38 суток. На боевой счет «С-7» штаб флота записал 5 побед. Через две недели после возвращения весь экипаж был награжден орденами и медалями, а командир лодки С. П. Лисин представлен командованием соединения к званию Героя Советского Союза.

Когда к советскому морскому командованию попали карты вражеских минных полей и штурманы проложили на них маршруты уходивших в боевые походы субмарин, то оказалось, что лодка «С-7» двадцать два раза пересекала опаснейшие линии вражеских минных заграждений.

Морские историки назовут октябрь сорок второго года «черным» для балтийских подводников. Погибло сразу шесть лодок: подрыв на мине, атака сторожевиков противника, торпедная атака, вновь подрыв на мине…

Немцы надежно перекрыли выход из Финского залива двумя мощными противолодочными рубежами.

Не питавший никаких симпатий к балтийцам, западногерманский историк Ю. Ровер писал в своей работе «Советские подводные лодки на Балтике в 1939–1945 гг.»: «И если при этих обстоятельствах русским подводникам удалось совершить 22 прорыва в открытое Балтийское море, причем отдельные лодки насчитывали за собой до трех прорывов, то это является достойным внимания успехом, который свидетельствует о высоком уровне боевой подготовки и стойкости команд советских подводных лодок».

«Это был настоящий конвейер смерти. Лодки шли на прорыв и гибли, — вспоминал командир субмарины, капитан 1-го ранга Петр Денисович Грищенко. — Командиры подводных лодок на военном совете пытались высказать свое мнение о нецелесообразности таких боевых действий.

Однако понадобилась гибель еще четырех лодок, прежде чем командование решило поберечь свои корабли».

Отправившаяся в боевой поход «С-7» прошла все препятствия. Командир дал радио в штаб, что находится в Алфидеком море и сообщил свои координаты.

Как всегда ночью всплыли, чтобы подзарядить аккумуляторы. В это время их и засекла финская субмарина «Весихииси» — «Морской черт». В борт «С-7» врезалась торпеда… Лодку «С-7» потряс страшный взрыв. Всех, кто в это время находился на мостике, отбросило в море… Финские подводники проставили время своей победы 21 октября 1942 года в 20 часов 45 минут.

Тайна гибели «С-7» долгое время не разглашалась, хотя морское командование знало все в мельчайших подробностях. В 1957 году французский военный журнал «Ревю Маритми», ссылаясь на финские архивы, рассказал о судьбе «эски». Советская сторона на публикацию никак не отреагировала.

А именно в ней сообщалось о пяти уцелевших моряках.

Одним из них был Василий Субботин — комендор лодки. Его удалось разыскать в Выксе, откуда он был родом, и где живет по сей день. Долгое время ему приходилось ловить презрительные взгляды людей, знавших его. На нем лежала печать вражеского плена.

«Черный» день «черного октября» он помнил хорошо.

В роковую для «С-7» ночь они с рулевым Александром Олениным несли дежурство, находясь рядом с командиром лодки и штурманом. Командир разрешил курящим выходить наверх по одному. Первым поднялся матрос Валентин Куница… Дальше все произошло мгновенно.

«Я оказался в воде по правую сторону от лодки. Не сразу понял, что случилось. Видимо на какое-то время потерял сознание, пришел в себя только в воде. Слышу, рядом кто-то плещется. Окликнул. Оказался штурман Хрусталев. Кричу ему: „Держись Тимофеич, плыву к тебе!“ А он: „Потопаю!“ Так я до него и не доплыл.

Потом услышал свист. Тонула наша лодка. Под воду уходила кормой. Из нее вырывался воздух.

Когда все стихло, на зов отозвался командир Сергей Лисин и рулевой Саша Оленин. Я примотал Сашку к себе ремнем, он совсем из сил выбился. Так мы и держались на воде. Командир нас подбадривал.

Вскоре нас подобрал финский катер».

А потом был плен. На допросах их спрашивали о спасшемся офицере. Финны подозревали, что он и есть командир подводной лодки. Но они успели сговориться и утверждали, что это штурман.

Больше они командира не видели. Оставили ему за батареей в одной из камер записку: «Нас увозят. Мы остались верны Родине. Желаем бодрости».

Из плена моряки освободились только через два года. Потом был вновь лагерь, но уже свой.

И все-таки Василий Субботин успел еще раз побывать на войне. В чугунолитейном цехе, где он работал, отбывая «наказание», ему предложили написать заявление о добровольном желании попасть на фронт.