Вячеслав Федоров - Оружие Победы

„Тов. Николаев! Надо окончательно воспользоваться этим протоколом и привлечением Вас (наконец-то и наш капризник начинает понимать, что без спеца нельзя!), чтобы решительно переделать организацию всего дела“.

„Т. Николаев! Получил Ваше письмо… Очень рад, что начали теперь правильно.

Советую (1) поофициальнее и настойчивее потребовать открытия Вам тотчас всех секретов.

(2) Установку делать, если можно, на особых деревянных подставках, чтобы можно было моментально снять с вагона (лучше, может быть, не вагон взять, а платформу) и поставить на грузовик, на землю и пр. (ибо изобретатель делал удачный, по его словам, опыт не в вагоне).

(3) Если найдете, что „овчинка стоит выделки“, то не жалейте денег и людей для ускорения работ.

Привет! Ленин“».

Вновь обратимся к воспоминаниям Акима Николаева:

«Все же с опытами шло туго. Я не верил в удачу, изобретатель так и не мог сказать толком о сути своего изобретения. Прошло еще некоторое время с такими же „успехами“. На одном заседании я стал просить Владимира Ильича освободить меня от наблюдения за опытом. Владимир Ильич погрозил мне пальцем и написал записку: „Отставки Вашей не принимаю — доведите дело до конца“ (передаю по памяти, — А. Н .). Через некоторое время, посоветовавшись с Владимиром Ильичем, мы решили изобретателя отправить в Нижний Новгород, в радиолабораторию, где ему была бы предложена свобода действий и все возможности для успешного производства опытов. Так же ему была обеспечена консультация лучших технических сил — работников радиолаборатории».

Ленин пишет в Нижний Новгород:

«…Предгубисполкому.

Копия радиолаборатория.

Немедленно по получении сего примите все зависящие меры для полного содействия Ботину, командированному в Нижний Новгород в целях выполнения военно-государственных работ, также и для квартирного и продовольственного снабжения команды военной радиостанции № 605, находящейся в распоряжении Ботина. Предоставить Ботину необходимые средства передвижения, красноармейский фронтовой паек и квартиру ему, жене и дочери.

Предсовобороны Ленин 24.VIII. 1920 год».

Степан Ботин переезжает в Нижний.

В Нижний Новгород в то время отовсюду стекались специалисты радиодела. Здесь начинает работать первая радиолаборатория, которой руководит М. А. Бонч-Бруевич. В ее стенах реализовывались самые смелые эксперименты и находили жизненную дорогу изобретения, казавшиеся фантастическими. И Степан Ботин со своими опытами вполне вписывался в ряды энтузиастов.

Вместо уехавшего в заграничную командировку Акима Максимовича Николаева к изобретателю прикрепили нового «спеца» инженера-электрика Глеба Максимилиановича Кржижановского.

К нему обращается Ленин:

«…Завтра должен приехать Ботин, и я его направляю к Вам.

Необходимо, ввиду сомнений и подозрений Николаева, поставить дело с Ботиным на точную и формальную почву: т. е. либо Вы говорите: „не стоит пробовать“. Тогда ликвидируем все. Либо говорите: „стоит еще попробовать“. Тогда Ботин делегируется к Вам и Вы даете ему точное задание, точные условия работы, точный контроль…»

Тут же письмо Ботину:

«…Прошу Вас вести протокольную запись всех опытов: 1) сила тока или электрической энергии, 2) где (на сколько сажен) и по плану расположены патроны, перед заграждением и позади него, 3) на земле, вверху, внизу, под землей (глубина), 4) когда и какие взорвались…

…На каждый опыт отдельную запись (день, час и т. д.)

Ваш Ленин».

Так в чем же все-таки была техническая суть изобретения Степана Ботина? Нет ли еще упоминаний об экспериментаторе в воспоминаниях инженеров и техников, работавших в Нижегородской радиолаборатории?

Оказалось, что есть. Ученый-радиотехник Петр Алексеевич Остряков в своих мемуарах о встречах с Лениным описывает следующий эпизод:

«…Беседа (с Лениным. — Авт .) заняла минут двадцать. Я поднялся и собрался было уходить, но Владимир Ильич остановил меня и спросил, знаю ли я изобретателя…

Я ответил, что знаю.

— Что вы думаете о его изобретении?

Я сказал, что по-моему все это дело похоже на авантюру. Владимир Ильич неодобрительно взглянул на меня, нахмурился и предложил подробно объяснить, почему я так думаю.

Дело было в следующем. Незадолго до описываемых мною событий в Нижегородскую радиолабораторию был прислан этот изобретатель. Он, по его словам, изобрел способ производить взрывы на расстоянии при помощи электромагнитных волн.

В стенах радиолаборатории его работы были засекречены, и мы к нему не входили. Однако по аппаратуре, которую он требовал со склада, было ясно, что порох ему не выдумать, а тем более не взорвать. Вот почему я и позволил себе так резко отозваться об этом изобретении.

Мне пришлось, однако, по требованию Владимира Ильича изложить более мотивированные объяснения. Я доложил Владимиру Ильичу, что, на мой взгляд, изобретая способ взрыва на расстоянии, можно идти двумя путями.

Первый путь — это направить пучок волн такой частоты, которая бы вызвала какие-то собственные колебания в молекулярной, а может быть и атомной структуре взрывчатки, например, пироксилина.

Здесь встает вопрос о микроволнах, микроколебаниях электронной структуры материи.

Второй способ — это направить на пироксилиновую шашку пучок лучей, может быть, просто тепловых, и без явления резонанса, чисто насильственным, вынужденным способом заставить его загореться, а потом и взорваться, что, впрочем, для пироксилина не обязательно.

Что касается изобретателя, то он не работает ни над той, ни над другой потенциальной возможностью. Это видно по аппаратуре, которой он пользуется».

В ноябре 1921 года специальная комиссия подробно познакомилась со всеми материалами опытов Ботина и пришла к решению прекратить «дальнейшее продолжение каких бы то ни было работ». Вот, казалось бы и наступила естественная развязка. Авантюрные работы, уносившие массу денег, прекратили и об авантюристе Степане Ботине стоит забыть.

Но нет, он сам напомнил о себе. В «Рабочей газете» за 31 января 1925 года были опубликованы его небольшие воспоминания о Ленине:

«…В апреля 1920 года по распоряжению тов. Ленина меня вызвали с Юго-Западного фронта, где я был инспектором инженерных войск.

Явившись к Ильичу, я получил должность лаборанта по работе в области радиотехники при Нижегородской радиолаборатории, где производились работы над токами высокой частоты и телемеханики (управление посредством радио на расстоянии) и т. д.»

В воспоминаниях ни слова не говорится о тех неудачах, которые он претерпел. И как оправдание самого себя он приводит ленинские слова, якобы ему сказанные: «…Не ошибается тот, кто ничего не делает, — была его (Ленина — Авт. ) обычная фраза. — Не надо бояться ошибок. Надо исправлять ошибки и продолжать работать дальше».